Красная дорама 2 (СИ) - Кащеев Денис - Страница 21

— Товарищ Чон! — энергично встретила меня первой Ким Чан Ми. — Доброе утро! Вы видели, я вам там вашу форму положила?

— Да, спасибо, — пожалуй, без должной благодарности в голосе обронил я — все мои мысли были сейчас заняты совершенно другим. Что я и поспешил выяснить: — Когда в последний раз приезжал трактор?

— Похоже, вчера, — простодушно сообщила мне глазастенькая.

— Что⁈ — опешил я.

— Сегодня еще ни разу его не видели, — подтвердила тхэквондистка Пак Су Бин. — Сами в недоумении: обычно, уж один-то рейс Сон к нам с утра делает!

Вот это, блин, номер!

— Может, дело в «желтой пыли»? — растерянно предположил я. — Вдруг полевые работы сегодня отменили?

— Нет, едва ли — нам бы сказали на завтраке…

Хм…

— Ладно, я разберусь, — хмуро буркнул я — и торопливо зашагал назад, к оставленному в полукилометре байку.

По пути обратил внимание на соседей-студентов: их сине-оранжевый «конек-горбунок» исправно пыхтел, разворачивая на дороге полный рассады прицеп. То есть Пак права: у других работы идут вовсю!

Но куда же запропастился этот Сон Хак Кун⁈ Вчера разве что пяткой в грудь себя не бил, что все сделает в лучшем виде! Неужели спьяну что-то напутал — и отвез весь груз не туда?

Сгоряча обещав девушкам во всем разобраться, я, честно говоря, пока не очень хорошо себе представлял, что и как следует предпринять. Искать тракториста в полях? Подкараулить его у теплицы, где он вроде как получает ящики? Вот, кстати, последнее, пожалуй, имело смысл — оставалось выяснить, где эта самая теплица расположена.

Накануне днем, говоря о ней, Сон, не доезжая Администрации, махнул рукой куда-то налево… Сунуться туда? А если снова заплутаю?

Еще этот долбаный желтый туман вокруг… Детский писатель Волков, часом, не бывал весной в Корее? Вроде у него в одной из книг про Изумрудный город описана подобная напасть. Мелкими мы, помнится, зачитывались…

Я уже был готов свернуть с главной дороги налево — почти наугад — как углядел впереди, на крыльце Администрации, какую-то маячившую фигуру. Спешно поддал газу, с рыком подлетел к зданию — и узнал Шим Ку Ан, заместителя председателя.

— Добрый день, товарищ Шим! — поздоровался я, заглушив двигатель и приподняв визор шлема.

— Здравствуйте, товарищ Чон! — как-то рассеянно буркнула в ответ женщина.

Я думал спросить у нее начет теплицы, но под угрюмым взглядом собеседницы как-то само собой у меня выскочило:

— Не знаете случайно, куда с утра запропастился тракторист Сон?

— Куда-куда… — сердито бросила мне на это зампредседателя. И, помедлив, выдала: — Дома он, собачий отпрыск, валяется — пьяный вусмерть! Как ни пытались будить — не добудились!

Опаньки…

— Надо же! — сокрушенно покачал головой я. — А вроде говорят, что он свою норму знает…

— Обычно — знает, — кисло скривилась Шим Ку Ан. — Бутылочку с вечера употребит — утром бодр и весел… Я и слежу, чтобы ему больше одной не продавали. А тут он откуда-то целых пять добыл! И четыре из них, похоже, вчера выжрал! Последнюю уже, видимо, не осилил, только начал… Ох, узнаю, кто ему столько соджу подогнал — своими руками на куски порву! — зыркнула она на меня как-то совсем уже недобро.

Впрочем, скорее все же не на меня — куда-то сквозь, вдогонку собственным кровожадным мыслям.

— Да, соджу тут у вас в магазине зверское… — поспешил меланхолично заметить я. — Вчера вот тоже взял несколько бутылок — честно говоря, отрава отравой! — все равно ведь выяснит в магазине, кто вчера покупал алкоголь — пусть видит, что мне скрывать нечего…

— Ну, тут вам, товарищ Чон, не Пхеньян! — буркнула моя собеседница в знакомой мне снисходительно-покровительственной манере.

Вот и ладненько. Пусть так ко мне и относится, особо не принимая всерьез. Авось, лишний раз в чем-то не заподозрит!

— Ладно, с Соном понятно — а что трактор? — перевел я затем разговор в новое русло.

— А что трактор? — угрюмо переспросила Шим Ку Ан.

— Кого-то другого на него посадить нельзя?

— Кого же я вам на него посажу? — развела руками зампредседателя. — У меня тут, по-вашему, трактористы на яблонях растут?

— Да хоть сам за руль сяду! — не замедлил вызваться я, на ходу составляя новый план. Заполучить трактор в собственное распоряжение, пусть и всего на день — это же просто мечта! — Права второй категории, если что, — похлопал я себя по карману на груди. — Просто работа же стоит…

— А угробите мне технику — кто отвечать будет? — отмахнулась моя собеседница. — Да и ключи найти не вышло, ни от ворот, ни от самого трактора… — поморщившись, признала затем она. — И куда он их только подевал? Так что отдыхайте пока — раз уж все так сложилось. Как Сона в чувство приведем — продолжите.

На этом зампредседателя сделала было попытку скрыться за дверьми Администрации, но, внезапно осененный новой идеей, я снова ее окликнул:

— Товарищ Шим!

— Что вам еще? — недовольно оглянулась она на меня через плечо.

— Объясните мне тогда хоть, как найти теплицу! Сколько смогу, отвезу на поле сам! — повернувшись в седле, демонстративно похлопал я ладонью по багажнику байка.

— И много вы так увезете? — оценила женщина грузоподъемность моего Кавасаки более чем скептическим взглядом. — Пол-ящичка?

— Сколько ни отвезу — все посадим! Все равно бригада в поле торчит!

— Ну… — на несколько секунд моя собеседница явно задумалась. — Подождите, я сейчас! — деловито заявила затем — и быстрым шагом ушла внутрь.

Возвратилась она через пару минут — и протянула мне какую-то исписанную бумажку, будто бы даже с синей печатью:

— Держите, товарищ Чон! Предъявите в теплице. Я тут черкнула пару слов — без этого они вам рассаду не отпустят.

— Спасибо, товарищ Шим! — поблагодарил я.

— Не за что: наоборот, рада видеть ваш трудовой энтузиазм… Даже не ожидала, честно говоря, — проговорила она уже, кажется, не без нотки уважения в голосе.

— Как же иначе? — пожал я плечами. — Посадка риса — дело государственное! А не поведем отечественное сельское хозяйство к новым необозримым высотам — и кто сделает это за нас? — добавил с каменным лицом старого игрока в покер.

И, уточнив напоследок у собеседницы дорогу к теплице, умчался в желтый туман.

Вопреки сомнениям Шим Ку Ан — да и, признаться, моим собственным предварительным прикидкам — в качестве развозной колхозной лошадки Кавасаки оказался далеко не безнадежен. Ящики с рисовой рассадой были довольно длинными и широкими, но в высоту не превышали половины традиционного корейского фута- чхок — то есть где-то сантиметров пятнадцати. На багажник я их водрузил три — один на другой — крепко привязав веревкой тетушки Мин. Но это было только начало — еще по четыре ящика мне в итоге удалось подвесить по бокам, в местах для крепления кофров.

Работники теплицы сперва наблюдали за всем этим, словно за увлекательным цирковым шоу, но в какой-то момент прониклись и принялись мне помогать. Даже поделились еще одной веревкой — которая пришлась очень кстати, без нее у меня едва ли вышло бы задуманное.

Конструкция у нас, конечно, получилась не самой надежной, а с виду — так и вовсе авантюрной, но все худо-бедно держалось — по крайней мере, при пробном заезде вдоль теплицы, предельно малым ходом, сразу не рассыпалось.

Напутствованный пожеланиями удачи и настойчивыми напоминаниями, что пустую тару из-под рассады непременно надо вернуть назад сегодня же, я тронулся в путь к полю.

Покатушки, конечно, у меня выдались те еще. Постоянно приходилось оборачиваться — проверять, как там груз. Трижды я был вынужден останавливаться, слезать с байка, поправлять «поехавшие» ящики и подтягивать ослабшие веревки. Однажды, уже спешившись, едва успел поймать предательски соскальзывавшую с багажника поклажу. А еще однажды — угрозу прозевал, и три набора рассады с удовольствием кувыркнулись наземь.

Один из свалившихся ящиков при этом треснул, другой — и вовсе раскололся пополам, живописно усеяв дорогу молодой рисовой порослью.