Новые конкистадоры (СИ) - Уланов Андрей Андреевич - Страница 71

– Придержи его за шею, пока я мазать буду, чтобы головой не крутил...

С глухим звуком зверюга шлепнулась на землю, подняв вокруг себя пыль. Определенно, увеличение габаритов лишило животное изрядной части ловкости и грациозности, которой так славятся его меньшие родичи... Или кому-то и в самом деле пора немного похудеть. Хотя… если посмотреть на этого гиганта и попытаться уменьшить его до размером обычного котика, то невольно станут закрадываться подозрения в том, что это тут просто кость пушистая.

Не дав питомцу толком перевести дух и встать на ноги, девушка схватила его одной рукой за загривок и хищник, способный одной своей близостью запугать до дрожи в коленях любого земного охотника, немедленно сжался в комок, закрыв глаза и плотно прижав к черепу уши. Только хвост толщиною в мою руку нервно ходил туда-сюда, безжалостно сминая высокую траву.

– Придержи, ну пожалуйства, – повторила девушка, роняя на землю мешок, и запуская освободившуюся руку в баночку с мазью. – А то сейчас Пушок опять удерет, лови потом по кустам этого капризулю...

Легко сказать: «Придержи»! Да по сравнению с этой зверюгой большинство цирковых тигров и львов – котята, страдающие от недоедания! Однако, позориться перед такой красивой девушкой не хотелось, и потому я, обмирая от внутреннего ужаса и мысленно называя себя полным идиотом, схватил кота за шкирку. И шкирка эта была крупнее моей ладони не то, что раз в десять, а как бы и не во все двадцать пять! Загривок животного оказался каким-то аномально огромным, обхватить-то получилось бы с трудом. Пушок если и почувствовал, что его сейчас держит отнюдь не рука хозяйки, то виду не подал, даже не шелохнувшись. Только когда девушка начала натирать его морду неимоверно вонючей мазью, стал издавать сквозь плотно стиснутые зубы какое-то жалобное не то скуление, не то повизгивание. Но все так же сидел с закрытыми глазами и прижатыми ушами, изображая из себя маленького обиженного и вконец зашуганного котенка, над которым жестокие люди издеваются как хотят. Умолкли эти звуки лишь когда блондинка закончила медицинские процедуры и натянула на голову зверюги поднятый с земли мешок, да еще и веревкой его подвязала.

– Все? – Осторожно спросил я девушки, отпуская холку кота. И немедленно за это поплатился. Зверюга немедленно вцепилась в закрывающую её морду тряпку всеми четырьмя конечностями, моментально содрав мешок к чертям собачьим. Ну а задетый буквально мимоходом левой задней лапкой взрослый мужчина легко воспарил над землей и изящно плюхнулся в вездесущие кустики. Дурную мощь в теле Пушка определенно стоило мерить лошадиными силами, и кажется мне, что первой цифрой в них при точной его оценке была бы отнюдь не единица.

– Нет, не все! – Заявила девушка, поднимая с земли чудом не разлетевшуюся на мелкие клочки порванную дерюгу и вновь водружая её на морду своего ездового животного. И даже полный вселенской обиды протестующий писк, раздающийся откуда-то из недр громадной мохнатой туши, не остановил жестокосердную блондинку. А как-то иначе демонстрировать свое недовольство и возмущение Пушок не осмелился, хотя больше его никто и не держал. – Теперь надо следить, чтобы эта пушистая задница не принялась умываться или еще как мазь с себя стирать, а то знаю я его, паразита мохнатого...

– Хватит ворковать, голубки! – Я оказался настолько увлечен девушкой и её питомцем, что даже умудрился пропустить, как к нам подошла Самира. Причем уже в своем «боевом» облачении, скрывающем не намного больше откровенных земных купальников. А провоцирующем даже сильнее, все-таки в комплекте с одеждой для лежания на пляже чулки с подвязками носить как-то не принято. – Пора снимать с себя одежду, время проводить ритуал!

Глава 23

Глава 23.

Сергей Синицын.

Барабанов оказалось неожиданно много. С кораблей мы их точно не утаскивали в таком количестве – разве что их держали сложенными один в другой, на манер матрешки. Однако барабаны лишь задавали общий ритм, под который основная масса гоблинов раскачивалась вправо-влево, время от время издавая что-то вроде "Ай-вай!". Хуже были два струнных инструмента, отдаленно напоминавшие скрипку, только переболевшую в девстве полиомиелитом. Назвать издаваемые ими звуки чем-то иным кроме как "пилой по нервам" я не мог при всем желании. Впрочем, даже под эту, с позволения сказать, "мелодию" у меня нашлась подходящая к случаю песенка.

– Милый капитан, солнышко мясное…

Ты теперь для нас, первое, второе…

– Что за чушь ты несешь? – шепотом возмутился Блинов. – И так уши в трубочку сворачиваются от этих песнопений…

– Кому чушь, а кому и самостабилизирующееся трехфазное гироскопическое благословение четвертого порядка, – так же шепотом возразил я. – Благодаря которому, между прочим, нам удалось отвертеться от личного участия в ритуале. А то ведь сам понимаешь, случаи разные бывают. Мы, конечно, не грудастые блондинки, но три жертвы, это три жертвы…

– Скажешь тоже, – Блинов оглянулся на привязанную к одной из уцелевших колонн девушку. Полюбоваться там было на что. Благо местный вариант лифчика и мини-юбка из красных ленточек фигуру блондинки скорее подчеркивали, чем хоть как-то скрывали. А уж выражение испуга на прекрасном личике даже у ездового мастодонта должно было пробудить желание бросить всех и все ринуться спасать красавицу из лап мелких зеленых уродцев.

– Милая жена, верная подруга.

Как же мне без вас, без обеих туго.

Все чем я любил вас порой, ночами

Скоро подадут вместе с овощами.

– Скорей бы уже они начали, – Анатолий шлепнул себя по шее, раздавив очередную мошку. – Холодает же… гнус еще этот разлетался…

– Можешь присоединиться к коллективу возле костра, – предложил я. – Только посмотри на их одухотворенные лица…

– Да мне от вида от ихних рож уже сейчас передергивает. Еще пару часов назад были люди как… ну, почти как люди. А сейчас… знаешь, те лесные каннибалы, с которыми мы после переноса НИИ столкнулись и то выглядели… менее хищно, что ли.

– Там, как я понял, были обычные охотники, – теперь уже я хлопнул себя по плечу, но хитрый кровосос в последний миг успел взлететь и с недовольным зудением принялся нарезать круги вокруг головы, – вышли зайца добить или там обезьяну какую, а тут бац и три корпуса НИИ прямо им на головы. Это я к тому, что те гоблины были, можно сказать, в рабочей спецодежде. А тут – ритуальное жертвоприношение, праздник для всего племени, понимать надо. Капитан вон даже фамильную набедренную повязку нацепил, восемь поколений от отца к сыну передавалась, это уже не хухры-мухры, настоящая реликвия. Раскраска опять же…

– Меня больше волнует не раскраска, – мрачно произнес Анатолий, – а тот порошок, что шаман в костер насыпал. Сдается мне, эта дрянь была вовсе не от насекомых…

– Ну, их вроде гнус не жрет… – неуверенно возразил я.

– Или они впали в наркотический транс и не реагируют, когда их кусают.

– Я бы и сам сейчас кого-нибудь укусил, – вздохнул я и, словно вторя моим словам, над джунглями разнесся протяжный мяв. – Вот, котик тоже возмущен, что его не покормили…

Взгромоздившийся на уцелевший (пока еще) край крыши имперкой постройки Пушок мявкнул еще раз и, свесив лапу, принялся разглядывать собравшихся внизу. При этом взгляд мега-кота был очень… оценивающий. А учитывая, что при его размерах гоблины тянули скорее на мышей, чем на крыс…

– Кто-то любит борщ, кто-то любит сало

Почему ж людей любим мы так мало?

– Слушай, кончай уже свои песни! – не выдержал Блинов. – И так жутко, так ты еще…

– Уже почти закончил, – сообщил я, водружая на пень конструкцию, над созданием которого трудился последние двадцать минут. – Хватит валять дурака, пришло время вспомнить, что мы ученые и заняться наукой.