Новые конкистадоры (СИ) - Уланов Андрей Андреевич - Страница 17

Твари действительно были умные и острожные – конкретно эта не стала пытаться ловить пастью что-то непонятое, упавшее сверху, а отскочила назад и принялась пучить глаза и шевелить ноздрями, пытаясь понять: это уже обед подали или как?

Я же отчаянно лапал рюкзачок с пистолетом – падение он пережил, даже оставшись на груди, но вот молнию, как часто бывает в подобных случаях, переклинило. Наверняка какая-то фигня, но вот опустить взгляд и посмотреть, что случилось, я не мог – откуда-то в голове засела железобетонная уверенность: стоит перестать смотреть на зверя, как он тут же сделает "кусь".

Пучились мы друг на друга долго, секунд пять. Причем я в процессе еще и сумел понять, кого же именно это твари напоминают. Именно в таком ракурсе – большие треугольные уши, выпученные глаза, вытянутое рыло… вылитый кабан из популярного интернет-мема. Правда, тот бы сильно поменьше и без пасти с кучей клыков… твою ж мать! А ведь эта свинья меня сейчас сожрет! Что с пистолетом, что без, по этой туше гранатометом надо работать, а не "макаровым"…

Кабанчик, похоже, тоже решил, что я больше похож на еду, чем на нечто опасное, громко хрюкнул и двинулся вперед, распахивая пасть пошире… а затем исчез. Как оказалось, наш мастодонт великолепно умеет в пинок задней ногой – кабана унесло метров на десять, по пути сломав об него ствол пальмы. Обычный человек (да и свинья) после такого полета превратился бы в мешок с передуманными костями. Но конкретно этот свин явно косплеил Джеки Чана или еще кого-то из китайских мастеров дрыгоножных искусств – поднявшись на копыта, он помотал башкой, громко и на этот раз обиженно хрюкнул, а затем развернулся и неторопливо потрусил вглубь леса.

– Хру-ун перкло…

Неведомо как и когда оказавшийся рядом Борекс помог мне встать на ноги.

– Ага, спасибо, – пробормотал я. – Ну нифига ж себе…

Все нападение стаи хищных свиней заняло чуть больше минуты. Хотелось бы, конечно, вообразить, что решающую роль в успехе обороны сыграла наша фосфорная бомба, но если быть объективным – серьезно задеть удалось лишь одного кабана, оа и тот удрал на своих копытах. Еще трех-четырех в лучшем случае зацепило горящими каплями. Скорее всего тактика свиней и не предполагала длительного боя – налетели, покусали, а затем стремительный отход. Такие вот партизаны джунглей, блин… причем тактика-то вполне рабочая. Насколько я видел, в середине каравана, куда пришелся удар кабаньего клина, минимум один "бык" лежал вообще без движения, а второй лежачий хотя и тянул шею, но самостоятельно встать не пытался и звуки издавал весьма жалобные.

Только сейчас я сумел внятно сформулировать мысль, маячившую где-то на задворках подсознания еще со вчерашнего дня. Травоядные не могут быть вершиной пищевой цепочки, а значит, если существуют мастодонты, то есть и кто-то на них охотящийся. Стайные хищные свиньи длиной два-три метра на эту роль, конечно, походили, но…

– Часто такое бывает?

Вопрос я задал на русском, а Борекс ответил на своем, активно помогая жестами явно неприличного содержания в адрес удаляющегося стада иномирных кабанчиков. Что ж, думаю, теперь я знаю, как на местном звучит фраза: «Да каждый чертов раз!». Ну или по крайней мере её крайне нецензурный аналог.

Анатолий Блинов

Путешествие по джунглям в целом протекало не так плохо, как я ожидал. Возможно, причиной этого был не слишком-то высокий уровень моих ожиданий, возможно, предубеждения против дикарей на самом деле не имели под собой столь уж прочных оснований, ибо в быту сопровождающие нас гоблины не слишком-то отличались от опытных иноязычных туристов. А возможно, причиной в целом хорошего самочувствия являлся сок встречающихся повсеместно орехов, определенно обладающий слабым наркотическим эффектом. Самим-то зеленокожим он, может, особо и по мозгам не бил, ведь те же аборигены Южной Америки как минимум тысячи лет жуют листья своей священной коки и как-то до сих пор не сторчались. Но вот обитателям другого мира с данным напитком определенно следовало проявлять осторожность. А то ведь имелись все шансы повторить судьбу сына сантехника Василия, который вопреки всем ожиданиям закончил школу с золотой медалью, выиграл престижнейший международный конкурс и уехал за границу, чтобы спиться уже где-то в Оксфорде. Но как бы там ни было, пусть слонопотам, тащащий нас и наши пожитки, являлся той еще ленивой мохнатой скотной, однако же его ход оказался достаточно плавным, зверь практически не вонял, а громадные стаи всевозможных насекомых держались от него на почтительном удалении. Впрочем, последнее являлось не заслугой самого животного, а следствием пучков ароматных трав, рассованных гоблинами по его сбруе тут и там.

Аборигены вообще знали толк в лесной жизни, и если бы не постоянная необходимость крутить головой по сторонам в поисках агрессивной фауны, путешествие можно бы было даже назвать приятным. Во всяком случае, сплетенные из соломы циновки позволяли сносно выспаться даже на земле, а кормили вкусно, и не только нас одних. Мелкие птицы, которых коротышки на ходу сшибали камнями из пращей или подстреливали из небольших луков, становились вполне неплохой основой для шашлыка, будучи обильно посыпаны местными пряностями. Да и жареные змеи, несмотря на некоторую экзотичность, поварам удавались отменно. А вот от скачущих по веткам обезьян, которыми охотники тоже не брезговали, дружно отказывались и я, и Серега. Мартышки, конечно, не люди, но все-таки к семейству приматов тоже относятся. Каких-нибудь паразитов, бактерий или прионов, вполне себя комфортно чувствующих в организмах хомо сапиенсов, от них подхватить можно запросто! Впрочем, тему возможной биологической опасности мы с Синицыном решили особо не обсуждать, чтобы не трепать друг другу нервы. Если нас вдруг скосит какая-нибудь местная хворь… Ну а куда деваться? Придется надеяться на невеликие запасы антибиотиков, а если таблетки не помогут – то помирать. Иных вариантов тут как-то не видится. А если по гоблинам вдруг прокатится эпидемия гриппа или чего-то подобного, возбудители которой мирно спали в организме меня или Сереги, то будем дружно делать вид, будто два путешественника из дальних краев тут совершенно не причем. А то сожгут еще на костре или еще как умучают от простоты душевной...

– Круг, – Синицын нарисовал окружность на песке, насыпанном небольшую металлическую кастрюлю. Изобразительное искусство по-прежнему служило главным средством нашего общения с окружающими, хотя понемногу словарь русско-гоблинского и пополнялся. Вот, даже до геометрии уже дело дошло.

– Ола, – произнес управлявший слонопотамом гоблин-погонщик, который на дорогу в обычное время не обращал ни малейшего внимания и начинал условными жестами хлопать по башке животного лишь в том случае, если от того требовалось передвинуть неудачно упавшее дерево или там грозно протрубить на всю округу, когда поблизости замечали каких-нибудь хищников. Затем рука нелюдя, который однако же имел волосы и был как-то покрупнее своих татуированных собратьев, стерла творение Сергея и нарисовала сначала квадрат, а потом и прямоугольник. – Ила. Ала.

– Похоже, у них тут неплохо развита геометрия, – заметил я Сергею, записывая новые слова в специальный блокнот. Наше общения с гоблинами было пока далеко даже до уровня: «Моя твоя не понимай», однако погружение в языковую среду и насущная необходимость могут творить настоящие чудеса! Во всяком случае, я уже понял, что когда вчера один из дикарей сдуру сожрал ядовитую древесную лягушку и чуть не помер, то заливающий ему в глотку какие-то настои лекарь громкого называл своего пациента тупой свиньей. Ну или визгливым поросенком, все-таки слова «Керто дисо», попавшие в мой словарь, первоначально обозначали раненного кабанчика, из-за травмы ноги не сумевшего удрать от гоблинов вместе с остальной частью стаи, которая сдуру на нас набросилась.