Нефритовое сердце - Белл Том - Страница 3

Человек просто не мог построить нечто подобное.

Даже поражавшая воображение громада Императорского дворца в Лояне не могла сравниться с величием Нефритовой башни. Она казалась вечной, как сам мир, и бесконечно высокой. Воздух вокруг нее как будто подрагивал, серебрился мелким снегом и легонько мерцал. Облака в вышине плотно облегали холодный камень, а ветерок развевал над крышами домов мириады флагов и стягов, на которых был изображен знакомый свернувшийся в две дуги зеленый дракон.

– Значит, это и есть дом Нефритового мага? – не столько спросила, сколько удивленно сказала Мэйсу. – Немыслимо!

Кайсин задумчиво кивнула и отстранилась от окна. Это не просто дом Мага. Теперь это и ее дом. Место, где ей придется провести остаток жизни. Что ждет впереди? Станет ли Башня для нее тюрьмой? Ведь тюремщики у Кайсин уже есть. Злобный евнух Тейтамах и целый легион воинов, покорных воле Мага. От одних только мыслей об этом быстрее забилось сердце и растекся по нутру неприятный холод. Кайсин посмотрела на удивленное лицо сестры, на ее восторженную улыбку, и тревоги немного отступили. Мэйсу сильно изменилась за последние несколько недель. Она пришла на выручку в ту дождливую ночь, когда подглядывающую Кайсин чуть не застали на берегу люди Тейтамаха, помогла убежать и вернуться в шатер супруга. С того случая лед между сестрами растаял. Мэйсу без конца извинялась за все, что совершила, и молила дать ей еще один шанс. Кайсин не могла на нее злиться. Возможно, из-за той толики любви к сестре, что теплилась в ее сердце. Может, и потому, что сил на злобу и обиду просто не осталось.

Ответов у нее не было, и искать их совсем не хотелось. По утрам Кайсин чувствовала себя смертельно усталой, и только поддержка Мэйсу помогала справляться с тяжелыми мыслями. Сестра взяла на себя заботы о раненом буревестнике. Птица оказалась удивительно умной. Вела себя спокойно, давала обработать раны, а когда окрепла, начала ходить по экипажу туда-сюда, смешно перебирая короткими лапками. Кайсин хотела отпустить ее на волю, когда караван Мага остановился на ночлег у подножья гор. Буревестник описал пару кругов над лугами, взлетел до небес, а затем вернулся в руки новой хозяйки. Потому Кайсин оставила птицу себе, и прямо сейчас та, как кошка, дремала у нее за пазухой. Осталось лишь выбрать ей имя. Девушка решила спросить совета у Вей Шена, когда вновь увидит его. Юноша хорошо ладил с животными и наверняка подсказал бы что-нибудь интересное.

Кайсин не стала рассказывать о знакомстве с Вей Шеном сестре. Ей еще было тяжело до конца доверять Мэйсу. В прошлый раз, когда та узнала нечто сокровенное, все закончилось очень плохо. Пройдет еще немало времени, прежде чем Кайсин снова сможет открыть ей своей сердце, как когда-то, в этом она не сомневалась. Потому решила не спешить и просто довольствоваться тем, что есть.

Погруженная в размышления, Кайсин не заметила, как караван медленно сошел с горного пути и направился по расчищенной каменной дороге, огибающей озеро. Солнце успело подняться высоко, небо немного очистилось от облаков, и теперь поверхность воды блистала, словно состояла из кристаллов.

– Как же красиво! – воскликнула Мэйсу.

– Здесь и правда хорошо, – согласилась Кайсин.

Пусть это место и станет для нее тюрьмой, но если ей позволят спускаться сюда, то все будет не так уж и плохо. Она долго смотрела на озеро, пока от яркого света не начало резать глаза. У нее закружилась голова, к горлу подступила тошнота. Кайсин накрыло волной из переживаний, ощущений и эмоций. Тысячи голосов, один грознее другого, надрывные крики и плач пронзили слух. Загремели грозы, запахло пеплом и гарью.

Кайсин начала задыхаться…

Перед глазами замаячили смутные образы. Всполохи огня, вгрызающийся в скалы ветер, откалывающий целые куски, тела мертвых солдат. Вдруг все на миг померкло, а затем из чернильной тьмы начали проступать очертания огромной воронки. Похожая на бурный водоворот, только разверзшаяся в небе, она полыхала всеми цветами радуги. Вокруг нее летали две пестрые ленты: первая белесая, почти бесцветная, вторая – темный нефрит. Первый был змеем, безлапым, скользким и юрким, покрытым блестящей чешуей. Второй же оказался драконом! Таким, каким описывали древние легенды. Кайсин смогла различить его огромные лапы, густой мех на загривке и изогнутые шипы и рога.

Гиганты сражались, впивались клыками в жесткую плоть друг друга, яростно ударялись, царапались шипами. Дожди из крови проливались на землю, и там, где падали капли, немедля прорастали и распускались темные цветки такки.

Белесый змей вдруг раскрыл пасть и вгрызся в грудь противника. Нефритовый дракон взревел, попытался отпихнуть врага, но быстро потерял силы. Он закатил глаза, обмяк и, проливая водопады слез из широко открытых глаз, камнем обрушился с небес на дно горной долины. От грохота падения с гор сошли снежные лавины, укрывшие тело гиганта белым покрывалом. Снег быстро пропитался кровью, стал багровым, а вся долина в мгновение покрылась черными цветами.

Змей торжественно засмеялся и выплюнул из окровавленной пасти сердце. Похожее на неограненный кусок нефрита, оно повисло в воздухе, пульсируя зеленоватым свечением и исторгая из себя остатки крови, а затем медленно поплыло в сторону воронки. Гремели молнии, шумели ветра и бури, но сердце неумолимо неслось к последнему пристанищу. Белый змей с вожделением наблюдал, дрожа от возбуждения. Длинные волосы его седоватых бороды и усов расплылись в разные стороны, словно подхваченные водой. В глазах пылало предвкушение чего-то не просто важного и значительного, но великого. Небо стремительно темнело, набиралось жара и копоти. Все вокруг заискрилось, закружился пепел, но змей не обращал внимания, словно целый мир перестал для него существовать.

Оглушительный рык сотряс само мироздание. Огненный вихрь разорвал небеса пополам. Из темноты вырвался еще один дракон. Охваченный пламенем, ярче самого солнца, покрытый алой, как краски рассвета, чешуей, он стремительно промчался сквозь облака дыма, отпихнул белесого змея мощными мускулистыми лапами и обрушил из пасти поток огня на воронку. Та не выдержала ярости обжигающего пламени и с громким свистом вдруг закрылась, оросив округу радужными брызгами и острыми осколками.

Белый взвыл. В крике его были слышны боль и отчаяние, но исправить он уже ничего не мог. Преисполненный отчаяния, он бросился на красного дракона, полоснул когтями-лезвиями по морде и рассек ему глаз. Тот отмахнулся, отбросил могучим хвостом прочь от себя и пыхнул огнем. Змей пал на верхушки гор и, обессиленный, замер. Красный метнул на него полный ненависти взгляд, затем проглотил нефритовое сердце и улетел прочь от места ужасающей битвы. Вскоре все огни потухли.

Мир погрузился во тьму.

Кайсин распахнула глаза.

Она по-прежнему была в экипаже, лежала на сиденье среди разбросанных в разные стороны шкур и одеял. Испуганный буревестник метался от окна к окну и пронзительно пищал. Мэйсу сидела рядом и трясла ее за плечи.

– Госпожа! – сквозь всхлипы просипела она. – Сестра, что с вами?

– Ох, духи, – с трудом ответила Кайсин. Она не без труда села и приложила руку к горячему лбу. – Что случилось?

– Ты вдруг закричала и упала! Я… Мне было так страшно! Они обвинили бы меня, если бы с тобой что-то случилось, госпожа! И я ничего не могла поделать!

– Все хорошо. – Кайсин обняла сестру, и это были их первые объятия за очень долгое время. – Все в порядке. Я цела.

Она пыталась успокоить Мэйсу, но саму ее снедала дрожь. Онемевшее тело покалывало. Нечто огромное, выше и шире любой горы, давило на нее неподъемной тяжестью. Кайсин не сразу осознала, что это была аура, но принадлежащая не человеку, а самому месту.

Это была аура Нефритовой башни.

Она была… живой…

Караван замедлял свой ход. Повозки с фуражом и снаряжением свернули прочь уже давно, и вокруг экипажа Кайсин остался лишь вооруженный конвой. Всадники выстроились в две колонны по обе стороны, чтобы проводить торжественную процессию до въезда в городок. Играла музыка. На широкую и, наверное, единственную улицу высыпали все жители. Они кричали что-то одобрительное, хлопали в ладоши и бросали лепестки темных цветов. Кайсин понимала, что возвращение Нефритового мага, да еще и вместе с новоиспеченной супругой, – грандиозное событие для местных жителей. Однако в душе у нее совершенно не было поводов для веселья.