Воспитание бабочек - Карризи Донато - Страница 26

На этот раз безмолвного звонка, который бы ее встряхнул, не поступило. Но, проспав почти трое суток то на кровати, то на диване, утром четвертого дня Серена проснулась и сразу заметила: что-то изменилось.

В здании царила необычная тишина.

Громогласная пустота, которую не могло заполнить даже привычное урчание маленького холодильника. Заинтригованная внезапной переменой, Серена открыла дверь и выглянула в маленький внутренний дворик.

Все разъехались. Из постояльцев в жилом комплексе осталась только она.

Вскоре после этого она поехала на внедорожнике в деревню. На центральных улицах встречались лишь закрытые магазины, темные витрины и выключенные вывески. Рестораны, бары и бистро убрали с террас столики, а перед входами поставили штендеры с обещанием снова открыться летом. Большие отели словно впали в спячку. Странно было видеть запертые двери в вестибюли и закрытые ставнями окна номеров.

По окончании зимнего туристического сезона Вион напоминал луна-парк, в котором отключили электричество. Там, где раньше кипела жизнь, теперь лежал лишь грязный снег.

Было еще очень рано, но Серена все же недоумевала, куда подевались жители альпийской деревушки. Вокруг не было никого. Ей еще предстояло привыкнуть к новой тревожной реальности. На мгновение она почувствовала, что задыхается от всех этих просторов, оказавшихся в ее единоличном распоряжении.

Был кое-какой способ избежать приступа клаустрофобии.

Серена думала о нем уже несколько дней, но еще не набралась смелости отправиться туда.

Отъехав пару километров от города, она постучала в уже знакомую дверь.

— Я мать девочки, пропавшей при пожаре чуть больше года назад, — представилась она.

Мужчина в зеленом пальто не ответил ни слова и повернулся, намереваясь вернуться в хижину в компании черного пса. Но оставил для нее дверь открытой.

Серена восприняла это как приглашение и вошла в дом, откуда сбежала несколько ночей назад. Она прошла через коридор со скамейками, отодвинула клетчатую штору, следуя за все той же классической музыкой и шагами впереди. При свете дня она не ощущала здесь угрозы.

«Адоне Стерли ни при чем», — сказал Гассер, уверяя, что пироман невиновен в поджоге шале.

Следуя за мужчиной и его псом, Серена добралась до задней части хижины. Она остановилась, чтобы рассмотреть перегородки, образовывавшие то, что прежде казалось лабиринтом для подопытных животных. Они были сделаны из книг — сотен потрепанных книг, сложенных штабелями в помещении, напоминавшем то ли склад, то ли мастерскую.

Серена узнала узкую раскладушку, на которой недавно лежала, и незажженный камин. Электрический обогреватель, как и прежде, работал. В прошлый раз она удивлялась, как он может отапливать эту огромную комнату. Теперь у нее появился ответ: вероятно, старые фолианты помогали согревать помещение, удерживая тепло.

Тем не менее Стерли не снимал ни пальто, ни шерстяную шапку. Дверь в хижину он открыл в черных резиновых перчатках, а теперь стоял у верстака. Не обращая внимания на Серену, он вооружился кистью и принялся размазывать по корешку книги молочную субстанцию, которую брал из эмалированной кастрюли, кипевшей рядом на плитке. Клей. Инструменты на столешнице не были орудиями пыток. Скальпели оказались резаками для бумаги и канцелярскими ножами. Большие иглы, изогнутые и прямые, использовались для сшивания вощеной нитью. Шила, линейки и степлеры служили вполне безобидным целям.

Адоне Стерли был переплетчиком. Его бережные руки словно двигались в такт нотам струнного концерта, передаваемого по портативному приемнику.

Серена наблюдала, чувствуя себя идиоткой. Пес, который в прошлый раз бросился на нее в темноте, повалив навзничь, смирно подошел и лизнул ее ладонь. Хотя она и окрестила его черным дьяволом, он был гораздо ласковее, чем кот Гас, с которым она делила квартиру в Милане при жизни Авроры. Серена погладила морду животного, как бы принимая его извинения.

Тем временем Стерли закончил приклеивать обложку к голым страницам.

— Русская литература, провансальские поэты, латинская и древнегреческая классика, биографии, исторические романы, криминальные детективы, научная фантастика, — вкратце перечислил он, указывая на книги, хотя Серена не спрашивала.

Голос у него был теплый и звучный.

— Подержанные книги? — спросила Серена не потому, что ей было интересно, а просто чтобы поддержать разговор.

— Потерянные, — поправил ее Адоне Стерли.

— А какая разница?

— Люди их где-нибудь забывают, и кто-то приносит их ко мне. При необходимости я их восстанавливаю. И эти книги возвращаются в мир.

Потерянные книги. Ей понравилось это определение. В нем было что-то романтичное.

Сам Стерли теперь тоже казался другим. Серена вспомнила взгляд пиромана на фотографиях, сделанных при арестах. В шестнадцать лет он выглядел как взрослый. Но сейчас отсветы пламени в его глазах уже угасли. Бывшему поджигателю было около пятидесяти, бороду он сбрил, и каждое его движение было спокойным и размеренным.

— Простите, что несколько дней назад я забралась сюда, как грабительница, — сказала Серена. — В свое оправдание могу только сказать, что хижина показалась мне необитаемой. Я ни за что бы не вошла, если бы заметила дым из трубы, — добавила она.

— Я использую только растительный клей, — произнес мужчина, указывая на содержимое кастрюли на плитке. — Варю его сам.

Серена сначала не поняла, какое отношение это имеет к незажженному камину, но затем догадалась, что он имел в виду. Разумеется, из-за судебного запрета Стерли не мог держать в доме ни спичек, ни зажигалок, а также пользоваться легковоспламеняющимися жидкостями. Именно поэтому клей не был химическим, а в камине не горел огонь.

Она подошла к верстаку.

— Господин Стерли, вы, вероятно, задаетесь вопросом, почему я вернулась.

— Адоне, — отозвался он: уточнил, как лучше его называть, но от работы не отвлекся.

— Адоне, — повторила Серена. — В версии о пожаре в шале есть белые пятна, а я полагаю, что ты разбираешься в этой теме, как никто другой.

Стерли молчал, прижимая к страницам только что приклеенную обложку кончиками пальцев в перчатках. Серена продолжила:

— Задняя дверь шале не была заперта, но, возможно, ее забыла закрыть одна из воспитательниц — она выходила покурить по ночам. Но как объяснить, что мансардное окно в комнате моей дочери было открыто, когда на улице было минус восемнадцать градусов и шел снег?

Мужчина сохранил невозмутимый вид даже после этого откровения. У Серены возникло ощущение, что он вообще ее не слушает. Вероятно, Адоне Стерли не привык ни принимать гостей, ни разговаривать с кем-либо, кроме разве что своего пса.

Но она еще не готова была сдаться.

— Судебные и страховые эксперты согласны с полицией и пожарными: по их мнению, причиной возгорания стал несчастный случай.

— Это невозможно, — неожиданно произнес мужчина. Но больше не добавил ни слова.

Серена попыталась его разговорить:

— Поясни, пожалуйста.

— Сказать, что этого не должно было случиться, — ничего не сказать.

Вероятно, он имел в виду, что дома в горах строят уже не так, как прежде. Что появились современные строительные нормы, огнеупорные материалы и системы безопасности. В пансионе стояли датчики дыма и тепла, а также спринклерные оросители. Но если учесть, что трагедия все-таки произошла, возможно, Стерли подразумевал что-то другое. Серена решилась на еще бо`льшую откровенность:

— Луиза, одна из воспитательниц, рассказала мне, что той ночью, незадолго до пожара, когда все еще спали, она почувствовала в пансионе чье-то присутствие.

Никак не отреагировав, Адоне Стерли взял еще одну потерянную книгу, которую требовалось переплести, катушку вощеной нити и изогнутую иглу.

Серена попыталась сыграть на сострадании:

— К сожалению, моей дочери невозможно было помочь: пожар вспыхнул на чердаке, прямо над ее мансардой. Ее отсутствия никто не заметил. Слишком много дыма, да и вода из оросителей затрудняла обзор. И никак было не понять, где пожар. Когда воспитательницы увидели пламя на потолке, было уже слишком поздно.