Директива: Расширить! (СИ) - Нетт Евгений - Страница 2

Благо, на мостике таких не оказалось, а что до отдыхающих и занимающих места согласно распорядку членов экипажа…

У первых были шансы: жилые помещения на имперском линкоре оборудованы так, что там и стеклянные банки бы не побились во время тяжелейшего боя. У вторых, тех, кто не находился в момент аварийного выхода из подпространства на внешних палубах, под боком не могло не быть кресел или специальных ложементов, позволяющих оказавшимся рядом людям или нелюдям зафиксировать свои тела в пространстве во избежание травм.

В этом плане линкор был выше всяких похвал, но вот за что его Ян похвалить не мог, так это за отсутствие обособленной запасной системы наружного наблюдения, которой не требовалась бы запитка от реактора или генераторов.

Согласно штатной процедуре для таких случаев, реактор тушился как можно быстрее, чтобы непрогнозируемые повреждения от выхода из подпространства не спровоцировали взрыв, в котором сгинет и линкор, и всё вокруг него в радиусе нескольких километров. Вот и сейчас света, по сути, не было: ради аварийного освещения и работы систем циркуляции воздуха разряжались батареи в отсеке, а отвечающие за весь корабль офицеры на мостике даже в теории не могли взглянуть вовне корабля до штатного же пуска реактора.

А это — пятнадцать минут, на протяжении которых они могли как по инерции, — аварийный выход такую предполагал, причём направление её было переменной заранее неопределимой, — в сторону случайного планетоида или пояса астероидов, так и готовиться к страстному и последнему в жизни поцелую с какой-нибудь звездой.

Конечно, для космических расстояний и не разогнанного силовыми установками корабля четверть стандартного часа — это пшик, но всегда лучше предполагать худшее.

Надеяться на лучшее, не без этого, но…

Ян до белизны сжал кулаки и скрипнул зубами: практически весь доверенный им флот, все корабли, добирающиеся своим ходом, скорее всего, уничтожены. Чем бы ни была та срань, в которую они чуть не влетели на полном ходу, оказаться на пути лишь одного корабля из всего синхронно ушедшего в прыжок флота она не могла.

Даже в неразрываемом «захвате» звезды экипаж обречённого корабля не увидел бы таких значений на датчиках до самого конца. Но и на чёрную дыру произошедшее не слишком-то похоже: они вот так просто не появляются, и попервой большой опасности не представляют.

Но пропал весь флот, и это — факт. Связи, чтобы хотя бы попытаться кого-то спасти, в подпространстве не было. И не могло быть: физические, что б их, ограничения.

Конечно, всегда оставалась вероятность, что «кошмар» приснился не одному лишь Сергону, но… каков шанс?

Коммодор Хирако в их рядах был единственным уникумом, за которым прослеживалась такая вот паранормальщина. А кто ещё-то? Одного мальца они доставили аж с Маррикона, двоих уже взрослых людей, говорят, чуть ли не на другом конце соседнего сектора откопали, спеленали и на Каюрри доставили… маловато будет, с какой стороны ни глянь.

Вот и выходит, что все сгинули, а им по неведомой случайности помогла обострившаяся интуиция третьего офицера.

А ещё повезло тем, кого умудрённый опытом капитан заставил «припарковаться» в ангарах линкора, а это шесть вымпелов. Немало, но двадцать четыре пропавших судна — это всё ещё серьёзный удар. Даже один корабль для подчинённых коммодора был ценен, потому что каждый во флоте был друг другу братом. Даже те, кто лишь недавно вступил в их ряды был удостоен такой чести, заслужив это право в боях.

И прямо сейчас они разом лишились семидесяти членов семьи как минимум, а ведь линкор трясло так, что без потерь на борту наверняка не обойдётся.

Да, многие выживут, но к чему это приведёт?

К добру ли, или к смерти от голода в космической пустоте или подпространстве, если их выбросило вдалеке от известных точек входа-выхода?

Зря они торопились и «срезали» где можно и где нельзя, экономя время на техстоянках и внутрисистемных перелётах.

Так, глядишь, и пронесло бы, если это возмущение — явление временное…

— Сергон, цел? — Мужчина, лицо которого в алых всполохах казалось восковым, кивнул. — Ещё тебе кошмар ничего не нашептал, нет?

— Ничего. Я просто пережил… расщепление, да, именно его. Как будто одним глазом видел выверт пространства, разваливший наш корабль на атомы, а вторым — чёртов датчик. Не знаю, как объяснить…

— Даже не пытайся. Не будем забивать голову тем, что нам пока никак не пригодится. Парни! Перекличка! — К счастью, пострадавших не было, и рисковал своей головой один лишь Ян, у которого стресс пересилил выучку и не позволил своевременно умостить зад в кресло.

Но ему повезло, так что сейчас аж девять человек из восьмидесяти двух на борту здравствовали и были готовы выполнять приказы. Уже хлеб, если так посмотреть.

Закончив с перекличкой, Ян кратко изложил будущие задачи, а после, в практически полной, натянутой точно струна тишине, офицеры дождались-таки планового запуска реактора.

На мостике появилась электроэнергия, и для этого даже не пришлось отправлять группу к генератору: по регламенту он уже должен был работать, да только вместо почти тысячи человек экипажа на борту находилось всего шесть десятков, — не считая экипажи малых судов в ангарах, — плюс дроиды, так что никакого караула у каждого из шестнадцати генераторов корабля попросту не было.

— Система, отчёт о состоянии экипажа! Отчёт о состоянии всех систем! Вывести картинку со внешних сенсоров на экран, составить схему окружающего пространства, вывести на голопроектор!.. — Команды лились из Яна как по писаному, ведь он с десяток раз успел составить точный план в своей голове, пока был вынужден вместе с остальными томиться в информационном вакууме.

И Система откликнулась, передавая запрошенные данные как в аудио-, так и в голоформатах. Графики, схемы повреждений… и список погибших.

Основной верхний ангар «вскрыло», точно консерву. Припаркованные там корветы в количестве двух штук бесследно исчезли, и сенсоры не фиксировали поблизости даже намёка на обломки этих малых звездолётов. Ещё один корвет, третий и последний в верхнем ангаре, хоть и получил существенные повреждения обшивки и навесного оборудования, но согласно данным уже его Системы все члены экипажа выжили.

Им повезло, так как сам ангар выглядел так, будто пережил продолжительное торпедирование силами пары специализированных фрегатов: бронированные створки, оборудование, полы и стены, даже соседние отсеки — пострадало всё. И без специального оборудования туда теперь было опасно соваться.

Благо, экипаж уцелевшего корвета обретался на своём корабле не просто так, а на случай боевой тревоги, и у них были как припасы, так и запасы кислорода из расчёта на три месяца полной автономии.

Нижнему основному ангару повезло больше, и там уцелели и два корвета, и эсминец связи. Чего уж говорить, если даже бронестворки обошлись малыми внешними повреждениями?

Брюхо линкора в целом пострадало слабо, чего нельзя было сказать о бортах и верхней плоскости.

Огневая мощь основных батарей звездолёта упала на девяноста процентов, и лишь пятнадцать, по предварительным данным, можно было восстановить «в поле» — орудийные башни по большей части просто слизало. Как и вынесенные наружу антенны связи, оставив громаде «Громовержца» только то, что было утоплено в броне.

При этом бронирование пострадало более чем на восемьдесят процентов. Внешние энерговоды были отключены от общей сети в силу множественных повреждений, из-за чего состояние львиной доли сенсоров и прочих внешних систем определить было невозможно. Прямо сейчас сервис-дроиды, выпущенные на обшивку, составляли дорожную карту предстоящего ремонта, но дело это не быстрое.

А ведь была ещё одна, куда более ощутимая проблема.

Огромная пробоина, что зияла на первой трети верхней плоскости и лишь немного не дотягивала до основных силовых линий корабля. Часть палуб, включая жилые, отсутствовала, из-за чего снаружи звездолёт наверняка выглядел как рыба, вырвавшаяся из цепкой пасти громадного хищника и оставившая тому кусок себя в качестве трофея.