Ревизор: возвращение в СССР 32 - Шумилин Артем - Страница 5

– Ой, спасибо! – обрадовался Черкашин и проводил нас до машины.

– А что касается этого рейда, – произнёс я, когда мы уже с Ильдаром и парнями ехали в сторону метро, – тут куча ошибок, совершённых множеством лиц. Но сенсации никакой тут нет. Есть халатность, равнодушие, бестолковость, беспомощность… Но этого добра везде полно, этим никого не удивишь. Даже не знаю, о чём тут писать?.. О кознях уволенного уже мастера? Вот если бы он еще работал сейчас… Но тогда так легко бы было не доказать правоту работника…

– Я так и не понял, – первый раз за весь рейд подал голос Булатов. – Его что, уволили по статье, а он молча взял трудовую и пошёл?

– Такая статья в стране у каждого десятого в трудовой имеется, – усмехнулся я. – Тем более, он рассчитывал, что у него достаточно хорошо представлен раздел трудовой о поощрениях и награждениях.

– Если бы ему дали на заводе нормальную характеристику, работал бы давно мужик и никого не дёргал, – добавил Ильдар.

– Да не могли они ему дать нормальную характеристику, уволив по статье, – заметил я. – Замкнутый круг… Ему само увольнение по статье оспаривать надо было, пока сроки позволяли.

– Короче, он сам дурак, да? – спросил Ираклий.

– Да там все хороши! – ответил я.

– Как это всё сложно… Статьи, увольнения, сроки, – недовольно проворчал Лёха.

– Ну, ты же не юрист, вот тебе и сложно, – глубокомысленно ответил Ильдар.

– Паш, мы тебя, если что, будем с собой в кадры брать, – пошутил Булатов.

Высадил их всех у метро и поехал в Пролетарский райком, узнать, чем там дело вчера закончилось у Захарова с Володиным. Любопытно же!

***

Москва. Гагаринский райком.

Володин всё думал, как ему вызвать к себе Быстрову на разговор, но так и не придумал. Позвонить ей некуда.

Придётся идти к ней на съёмную квартиру, – чертыхнувшись, признал он. Очень было брезгливо, если честно. Махнув рукой, не до того сейчас, он задумался, как будет вести с ней разговор.

Первое желание было наорать, а то и надавать пощечин. Но вспомнив, что у неё где-то есть компромат на всю их компанию, кроме Некрасова, он аж зубами заскрипел. Эх, а так руки чесались выпустить все накопившиеся отрицательные эмоции на эту дуру! По десять тысяч отдали Некрасову! А что хуже всего, три лучших предприятия потеряли! С них годового доходу выходило за пятьдесят тысяч. И все из-за этой инициативной студентки… На лекциях бы свою инициативность демонстрировала, а не в серьезные дела лезла, дура. И он-то сам тоже хорош… Чуял же, что непростая это девка, проблемная… Да что чуял, Самедов с ней связался, и что с ним стало? И какого же он черта тогда поверил ей сам?

Ещё же надо встретиться с её любовником и потребовать, чтобы он перестал с ней встречаться! Он, конечно, это Гончаруку поручил, но тот вчера его потряс, сказав, что соскакивает… Володин очень надеялся, что он это на эмоциях сделал, и потом передумает. Из всей их компании он самый ценный кадр, это не какой-то Некрасов, которым Самедова заменили. Что тот бестолковый был, что новичок бестолочью тоже оказался. Значит, придется разговаривать с этим любовником самому, а то если Гончарук всерьез уходит, то может и заволынить это дело. Захаров просто не поймёт, если узнает, что Регина любовница главного инженера уже его предприятия… Скажет, опять мы перемирие нарушили.

***

Москва.

Валерия Голубева сразу заметила паркующуюся машину негра и его девчонки. Она ещё в прошлый раз подумала, что какой-то он себе на уме. Одет неплохо, держится уверенно, но весь, как на иголках. По сторонам всё время позыркивает…

– Лерочка, добрый вечер, – подошла к ней, улыбаясь во все зубы, его девушка. – Векеса опять меня тащит сегодня в ресторан.

– Это же хорошо. Хоть покушаешь вкусно… А это что у тебя? – увидела она золотые серьги в виде змеек, убрав ей волосы назад.

– А, это он мне месяц назад подарил, – равнодушно махнула рукой девчонка. – Так уже месяц никаких новых подарков, понимаешь? Представляешь, я ему уже сколько раз говорила, что хочу итальянскую помаду!

– А он что?

– Ничего! Сколько раз домой ездил, не мог привезти. Говорит, с цветом не угадаю, расстроишься.

– Да какая разница? – посмотрела Голубева на клиентку в зеркало. – Хотя, можно вместе выбрать.

– Угу, – обиженно надула губки та. – Ни разу в «Берёзку» не сводил! Представляешь?

– Почему?

– Жадный потому что. Валюту привозит, а в «Берёзку» сводить не может…

Ничего себе, жадный! – думала Валерия, делая на автомате клиентке причёску «Ракушка». – По ресторанам водит, парикмахера оплачивает, шмотки каждый раз новые у девки, серьги, вон, какие подарил!.. Зажралась деваха, ой зажралась! А на что же он валюту тратит?

***

Приехав в райком, застал Сатчана в прекрасном настроении.

– Как дела? – насторожился я.

– Пока не родила, – ответил он, сразу немного погрустнев.

– А всё остальное?

– Нормально. Наши условия приняли. Володин уже отзвонился, что Некрасов готов идти паровозом.

– Ему бы адвоката нашего сразу пристегнуть, тут очень важно, чтобы он с самого начала уже в деле был.

– Уже озадачили его.

– Мне он тоже нужен. Есть его телефон?

– У Юрича есть, а что такое?

– Да были сегодня с рейдом на одном предприятии. Там дурак на дураке дураком погоняет… В результате уволенный работник второй год на нормальную работу устроиться не может. Вот, хочу помочь… Я сам позвоню Юричу, спрошу, как с ним связаться.

Москва. Пролетарский райком.

– Сегодня вечером тогда Мещерякову и позвони. А то он что-то про Городню говорил, завтра уезжает туда на целый день… – сказал Сатчан.

– А что там, проблемы какие-то? – забеспокоился я.

– Нет, текучка… Строительство катакомб наших и охрану проверить, чтоб никто не расслаблялся, – ответил Сатчан. – И там же скоро второй участок откроется, котельную и очистные начинать уже надо… И забор строить вокруг второго участка… Там жизнь кипит.

– Блин, стоило бы съездить туда самому, своими глазами глянуть на этот праздник жизни, – задумчиво проговорил я. – Надо как-то выбрать день… Может, завтра с Юричем рвануть?

– Не, завтра у нас совещание в бане по последним изменениям, – с сомнением посмотрел на меня Сатчан.

– Да что мы, не вернёмся, что ли, до вечера? – возразил я ему. – Тем более, и сам Мещеряков должен на совещании присутствовать.

– Ну, если только так, – согласился он, мы попрощались, и я поехал в спецхран. Запаса новинок для Межуева совсем не осталось.

***

Москва. Гагаринский райком.

– Что Некрасов? – спросил Володин Белова.

– Отпросился у Гончарука с обеда. Небось, деньги прятать поехал, – пренебрежительно высказался тот.

– Правильно делает, – с осуждением посмотрел на него Володин. – Думает наперёд, между прочим.

– А Николаич всерьёз из игры выходит или так, погорячился вчера?

– А ты сам как думаешь?

– Думаю, что ему уже хватит. Там и самому до конца жизни уже отложено, и детям, и внукам… Какой ему смысл с нами копейки делить?

– Ну, а мы с тобой что будем делать? – посмотрел на него устало Володин.

– Ничего, – пожал плечами Белов. – Как работали, так и будем работать. Косметическая фабрика осталась? Осталась. Овощная база тоже… Химия и резиновая обувь, конечно, копейки дают…

Володин смотрел на него и удивлялся. Понятно, что он меньше процент получал, чем они с Гончаруком, но сравнивать доходы от тех предприятий, что забрал Захаров, с тем что им осталось?..

Это ж теперь раза в три меньше денег будет! – думал Володин. – То я больше пяти тысяч в месяц имел, а теперь, дай бог, две наберётся. Хотя… Гончарук же вышел из игры, Некрасов сядет… То есть, все доходы делить только с Беловым на двоих?.. Пусть он тогда сам все оставшиеся предприятия и курирует.

– Если Гончарук не передумает, – произнёс Володин, – и уйдёт, бери на себя резиновую обувь некрасовскую и процент тогда твой будет пятьдесят.