И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 46

Взбежав по узкой спиральной лестнице, Делла взмахом палочки распахнула дверь, пропуская Стэна в крохотную круглую комнату.

- Вот. Твое рабочее место. Я запру дверь и укреплю заклинанием. С той стороны ее не откроют.

- А с этой?

- С этой – без проблем, - она улыбнулась и легонько хлопнула Стэна по плечу. – Ну, удачи, что ли.

- Удачи, - он попытался выдавить ответную улыбку, но получилась кривая неуверенная гримаса. – Постарайся не выходить за простреливаемый периметр. В смысле, постарайтесь.

Петер заржал, и под этот хохот они вышли из комнаты, оставив Стэна. Одного. В безопасности.

Это был максимум безопасности, которую могла обеспечить в заданных условиях Делла. Стэн находился высоко над землей, отделенный от поля сражения узкой, неудобной лестницей, по которой сфинксы физически не могли протиснутся. Стэн не видел то, что происходило в доме и за домом, а значит, у него не было соблазна сорваться с места и ввязаться в ближний бой. А еще у Стэна было задание: четкое, конкретное и обманчиво-важное. Он получил периметр, за который нес личную ответственность. Насколько Делла узнала Стэна – с занятой позиции выкурить его можно было только пожаром.

Откуда-то слева, со стороны парка, заорали – громко, мучительно, истошно. Делла и Петер переглянулись, выхватили палочки и бросились вперед.

Первый труп они обнаружили в коридоре. Страж лежал вниз лицом, перегородив проход, вокруг его тела расползалась темная лужа, пропитывая ковер кровью и фекалиями. Второй повис, перегнувшись через перила лестницы, голубовато-розовые петли кишечника покачивались, как хэллоуинская гирлянда. Третий труп встретил их в гостиной, у роскошного белого рояля. Абрахам Дагомари лежал навзничь, страдальчески искривив рот. От шеи до паха у него тянулась рваная рана, ощетинившаяся обломками ребер. Стены в гостиной искорежились и потрескались, люстру срезало, будто ножом, стекла оплавились. Абрахам дрался. Он увидел хищника, остановился в центре комнаты и принял бой – вместо того, чтобы бежать, потому что шкура сфинкса устойчива к большинству заклинаний. Вместо того, чтобы отступить в коридор – узкий и длинный, оставляющий возможность для маневра человеку и сковывающий гигантского зверя. Вместо того, чтобы бежать к телепорту, отказавшись от бессмысленной схватки.

Абрахам дрался.

Делла обернулась и увидела розовую детскую туфельку, выглядывавшую из-под окровавленной шторы.

Вот кого защищал Абрахам. И не защитил.

Сфинкс вспорол его и выпотрошил, а потом просто ударил лапой по шторе. Он даже не ел. Он развлекался.

Проскочив залитую кровью гостиную, Делла влетела в холл и встретилась взглядом со сфинксом. Огромная, размером с корову, кошка лежала на ковре, придавив лапой полуобглоданное тело. В роскошной солнечно-золотой гриве было воткнуто почти человечье лицо – с низким скошенным лбом, приплюснутым носом и широкими, тяжелыми, словно чугунные болванки, челюстями. Сфинкс раздвинул окровавленные губы, обнажая клыки – не людские и даже не кошачьи, а острые и длинные, как у глубоководной рыбы.

- Ракшхатир! – рявкнула Делла и рванулась в сторону за долю секунды до того, как зверь прыгнул. Сабельно-острые загнутые когти полоснули по щиту, высекая огненные искры, кошка развернулась – и в ребра ей ударила серебряная гибкая плеть. Заклинание огладило глянцевую шкуру, не причинив вреда, и Петер отскочил, закрываясь Ракшхатиром. Сфинкс метнулся за ним, и Делла, отбросив щит, проорала «Фрудрад», направляя палочку вниз. Алая искра заклинания пронеслась над полом и вонзилась в живот огромного зверя, взрыв отшвырнул его в сторону, разворотив доски. Сфинкс приземлился на пузо, проехал, вращаясь, несколько фунтов, и снова вскочил на ноги – невредимый и разъяренный.

Петер и Делла метались по комнате, шпаря всем, что приходило в голову, просто наудачу – а вдруг да сработает. Заклинания отскакивали от дубленой шкуры или тонули в ней, впитывались как вода в песок. Остервеневшая от неудач, Делла подскочила вплотную и всадила концентрированный Агни прямо в белесое, равнодушное, как снулая рыба, лицо. Яростный оранжевый огонь облизал кожу и стек по гриве, бессильный и бесполезный. Нырнув на пол, Делла заученным движением кувыркнулась, уходя от удара когтистой лапы. Сфинкс вспорол доски как бумагу, гневно взвыл и хлестнул хвостом.

- Ракшхатир!

Спрятанный в хвосте ядовитый шип долбанул о силовое поле, расплескав прозрачные капли – раз, еще раз и еще. Делла держала щит, закусив губу от усилия, руки немели, и отдача прокатывалась по телу оглушающей вибрирующей волной.

- Кхарт! – рубанул сбоку Петер. Ярко-голубая вспышка скользнула по хребту и улетела в стену, располовинив комод. Отвлеченная новой атакой, кошка отвернулась, и Делла перехватила палочку, смещая пальцы в позицию два и три четверти. Игры закончились, и одобренные Департаментом заклинания тоже. Все вопросы легитимности остались по ту сторону порога – в комнате с белым роялем. И с окровавленными шторами.

- Леве тареф!

Сфинкс вздрогнул, на секунду замедлился, но сердце у него однозначно не разорвалось.

- Ассанамарана! – проорал Петер, замахиваясь палочкой так, будто гвозди забивал.

- Шахор мавет!

- Кантха бха-ни!

Густые багровые сгустки темной магии разрывали мебель и корежили стены, комната тряслась и ходила ходуном. Сфинкс вертелся между двумя противниками, оскалив клыки, и выл на одной пронзительной ноте, полосуя воздух хвостом.

- Ваата агни!

- Дам ратах!

Уворачиваясь от свистнувшего над ухом хвоста, Петер завалился набок, и тут же в него полетела растопыренная когтистая лапа. Делла прикрыла напарника пламенным плащом Абулафии. Это заклинание сжигало любую плоть, коснувшуюся его, но долбанная кошка даже волдырей не заработала, только взвыла от бессильной ярости – и Делла взвыла в ответ.

- Ах ты ж сука упертая! Сдохни, тварь! Махант тад!

Плотный, физически ощутимый сгусток магии промчался по комнате, как чугунный таран, дробя в труху доски, и врезался в сфинкса. Коротко мявкнув, кошка закувыркалась, шарахнулась о стену и, проломив кирпичи, вывалилась в сад.

Какой-то страж в ободранной черно-белой форме метнулся наперерез, получил хвостом в бедро и рухнул, немедленно впечатанный в землю тяжелой лапой. Со всех сторон уже бежали люди, в воздухе праздничным салютом сверкали заклинания, но Делле было похуй. Сиганув через пролом в стене, она рванула к сфинксу, вбивая в него заклинания, как швейная машинка Зингера – иглу в тряпки. Оторопевшая от навалившихся на нее несчастий кошка выгнулась дугой, шарахнулась в одну сторону, в другую, а потом пошла на прорыв. Одним ударом лапы переломив шею тощему магу в пиджачной паре, она поперла через толпу, словно газонокосилка через заросли клевера. Люди разлетались в стороны, иногда целые, иногда нет, и Делла на секунду выхватила взглядом женщину в пестром платье – ту самую, рядом с которой стояла у портала. Женщина сидела на траве, прижимая к груди культю правой руки, и выла. Веселенькое платье стремительно наливалось красным.

- Я тебе кишки на глотку намотаю!

- Делла! Стой! Делла! – орали сзади, но крики были далекими и совершенно не важными, они скользили по сознанию, не оставляя следа, словно капли дождя по зонту.

Проскочив засаженную прозрачными белыми цветочками клумбу, Делла догнала сфинкса у самого купола. Кошка с разгона долбанулась в него так, что силовое поле вздрогнуло, упала, перекувыркнулась, вскочила и снова ударила. По эластичному куполу побежали тонкие, удивительно изящные трещины.

- Ты что творишь, хер ты конский?! Марана марут! Махорага агни! Бхайя мегха!

Земля вокруг сфинкса полыхала, в воздухе дрожали пульсирующие черные молнии заклятий, трава и кусты, обугленные и покореженные, разлетались в стороны, как при бомбежке. Прогремел резкий, щелкающий, словно хлыст, звук, и на плече у огромной кошки появилась царапина. Еще раз шарахнуло – и еще царапина.

Стэн – поняла Делла. Они все-таки вышли в простреливаемую зону. Это Стэн. Винтовка берет проклятую шкуру.