Сказание об Оками 6 (СИ) - "Seva Soth" - Страница 12

В ближайшие пять часов через меня прогнали несколько десятков пациентов. Человек пятьдесят точно. Все легкие, ходячие. Всякая ерунда, в основном производственные травмы. Помогла каждому. Обрабатывала ожоги, пришила пару пальцев, срастила кажущуюся страшной резаную рану поперек всей грудной клетки, оказавшуюся всего лишь рассечением.

Реальные сложности при диагностике доставил только мальчик лет пяти, страдающий от сильного кашля. Оказалось инородное тело в бронхах – мелкая монетка. Это ж надо было ее так неудачно проглотить. Кто другой, вероятно, обычную простуду бы заподозрил, но я то крутая. Наши малые тоже себе в рот всякую дрянь постоянно тащат и Цунаде-сенсей по этому поводу лекцию ученицам, включая меня, прочитала.

Короче, засекла инородное тело эхолокацией и аккуратно вытащила телекинезом. Для сопровождавшей малыша воспитательницы это выглядело так, будто денюжка сама у него изо рта вылезла. Не родительницы потому, что тут сирот, как луж на улицах, то есть дофигища.

– Шини убрала причину воспаления. Дальше лечите обычными способами, аналогично простуде. Лекарства у вас в приюте есть?

– Очень мало. Дети часто болеют из-за сырости. Если бы не Пейн-сама и его доброта, не знаю, как вообще выживали бы.

– Шини лечит именем Шинигами. Боги боли и смерти, наверное, друзья. Как считаете? – женщина представилась, когда зашла вместе с воспитанником, но я эту бесполезную информацию в голове откладывать не стала. У меня там не суперкомпьютер, а обычный мозг. Во всяком случае, пока “банком памяти” не озабочусь. Вот тогда, считай, эйдетическая память, к биджу в задницу ее. Мало приятного в том, чтобы всегда помнить любое дерьмо, что со мной случалось.

Наверное, я размазня, идущая на поводу у эмоций, но лекарства мальчишке выдала из своих собственных запасов. Нормальные антибиотики в таблетках, производимые в Конохе. Ему важнее, чем мне. Не припомню, чтобы сама глотала какие-то колёса. У меня иммунитет крепкий, как у биджу.

Расписала притихшей тетке курс лечения, пригрозив гневом бога смерти в том случае, если решит заныкать таблетки на будущее, а не отдать ребенку. Не знаю, собиралась она так поступать или нет, но с предупреждением спокойнее.

– Следующий! – потребовала я. Но вместо очередного больного зашел главный ирьенин, оставивший меня одну практически сразу после первых нескольких пациентов. А настроение-то у человека улучшилось. Понял, какой уникальный ресурс ему на недельку достался. Я не тщеславная. Но че тут скрывать, биджево приятно, когда тебя ценят.

– Поздравляю с первыми успехами, Шини-сан, – по лицу видно, что хотел бы погромче меня похвалить, но придержал дифирамбы, чтобы девочка не зазнавалась. – Позвольте проводить вас в выделенную квартиру, – даже на “вы” перешел, а то все ребенок и ребенок.

Выйдя за дверь кабинета, увидела табличку, что на него повесили – “Доктор Шини”, но можно прочитать и как “Доктор Смерть”. Мудацкие ж иероглифы, добавили мне таинственности и двусмысленности. Может быть, количество пациентов уменьшится, на что я немножко и понадеялась, исцеляя именем бога смерти.

По пути в соседнее здание, откуда из больнички имелся крытый переход, чтобы не мокнуть, доктор Кусуо вовсю расспрашивал о том, у кого я училась ирьениндзюцу. Не стала выдавать наставницу. Услышав волшебное имя “Сенджу Цунаде”, с меня здесь с живой не слезут, запрут в поликлинике и даже на миссии выпускать перестанут. Не, так-то понятно, что и Пейн, и Конан в курсе, но не широкие народные массы.

Крошечная квартирка напомнила мне о тех временах, когда я проживала в общаге академии Ивагакуре. Тесновато, спальное место на полу, а не нормальная койка. Но со всеми необходимыми удобствами, включая, слава моему божественному супругу Шинигами, самое настоящее окно, в которое размеренно барабанит дождик. Вид на огромную строящуюся металлическую статую мужика в штанах. Вывод очевидный, так как пока готовы только ноги и ботинки.

– Это будет Пейн, да? – кивнула я в окошко.

– Как символ возрождения Амегакуре, – подтвердил догадку Кусуо. – Хорошего вам отдыха. Я при возможности расскажу Конан-сан, как хорошо вы потрудились, – как будто бы она сама не знает. На полке над кроватью я очередную птицу-оригами обнаружила. Или это у меня паранойя разыгралась? Захотелось выпендриться и поговорить с бумажной фигуркой, но сдержалась. То, что она не знает о моих подозрениях, дает мне легкое преимущество.

Раскланялись по главенствующему даже тут упоротому этикету и я осталась одна. Быстренько перекусила, благо тут и водопровод имеется, а запасы рамена в печатях позволят мне пару лет протянуть, случись оказаться где-нибудь запертой. И чем бы таким заняться? Несмотря на отработанную смену и закономерную легкую усталость, в сон не тянет. Заглянула в санузел и приняла душ. Тут, к слову, бумажных шпионов нет, но все равно попытаться провести обмен письмами через призыв – голимое палево. Придумала, чем себя развлечь!

Уже полностью привычным образом разделила сознание и скользнула одним из потоков в медитацию, чтобы оказаться в виде проекции в пещере со статуей. Умение не терять контроль над телом во время сеансов связи – тоже преимущество, какое лучше не палить, поэтому я, уходя в себя, уселась на лежанку и прикрыла глаза. Если кто-то решит меня убить, что было бы сейчас странно, успею среагировать за счет контроля пространства эхолокацией.

Есть! Так и ожидала, что кого-нибудь тут да застану. Владыка боли Пейн, в компании Какузу и фраера, напялившего плащик поверх самурайских доспехов. Тот самый ронин, про которого разведка Ивы докладывала? По всей видимости, да.

– Э… привет! – мило, насколько могла, улыбнулась собравшимся. – Шини хотела бы поговорить с Пейном-самой. Но если вы заняты – не буду мешать.

– Останься. Ты получишь свой разговор, – жутковатые синюшные глаза бога садизма как будто в душу мне заглянули.

Какузу и самурай, имя которого я не то, чтобы забыла, а поленилась вспоминать, ушли. И я осталась наедине с самоназваным божеством. Будь встреча более реальной, без посредничества мудацких колец и проекций, я бы, вероятно, пищала от ужаса. Или вообще не пришла. Не до конца понимаю, что именно меня в нем так напрягает. Может, то, что имею дело с психом, чьи комплексы так велики, что требуют публичного признания богом и статуй размером в половину высотки? Хорошо хоть, не золотых.

– Дозволяю тебе говорить, – сказал Пейн и посмотрел на меня, как бог на инфузорию.

– Раз тут больше никого нет, не буду ломать комедию. Вы и так знаете, что я Оками, а не Шини, – я снова собрала в основании шеи фуин, окрашивающую мои волосы в красный, не имея никаких гарантий, что это сработает и голова перекрасится не только у настоящего тела, но и у проекции. Если выгорит, то, возможно, бог мной заинтересуется чуть больше. Не сиськи же ему показывать для привлечения внимания.

Реакция нулевая. Или не сработало, или ему пофиг на цвет волос. Вдруг он вообще дальтоник.

– Скажите, вам не кажется, что Узушио и Амегакуре очень похожи? – перешла ближе к теме. – Два малых государства, которые несправедливо огребли от больших соседей. Вся разница в том, что остров Узумаки добивали скоординированно, а за Аме передрались и не достигли своего, позволили вашей скрытой деревне отбиться.

– Мир полон скорби и боли, существует множество разрушенных городов, – с деланным, как мне показалось, равнодушием объявил собеседник.

– Ага, все они похожи, но не каждый смогли отстроить, – едва удержала в себе тупейшую идею сказать “Научите меня строить города, Пейн-сенсей!” Ясно же, что не ради созидательных навыков они нукенинов S-ранга в одну команду собирают. И не ради бабла. Очевидный вариант – на случай новой большой войнушки.

– Ты тратишь МОЁ время, – вроде как голос не повысил, но так выделил себя, что крайняя степень нарциссизма диагностирована. Шутка. Я не психотерапевт и не умею ставить диагнозы по проблемам с башкой. Ну разве что за ПТСР почти у каждого шиноби, включая себя и всех своих близких, готова поручиться.