Адвокат вольного города 11 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 19

— Война закончится…

— Как закончится, так и поговорим. С ними. Вам я даю полный карт-бланш, делайте оружие, какое понравится. Вам ещё оборудование нужно? Финансирование?

— Да, — Игорь решительно поправил чёлку, — нужно.

— Всё дам. Вы только куйте нам оружие, кузнец, куйте.

— Уж я Вам накую.

— Вот они, мои богатыри, — с отцовской гордостью взмахнул пятернёй де Жерс.

— С поправочкой, — выставил вперёд палец Тайлер, который был непривычным образом трезв.

Я даже на всякий случай понюхал. Да, действительно, трезв. Тайлер во всем помогал де Жерсу и, как поговаривают, прибухивал с ним. Однако сегодня Тайлер трезв как стёклышко. А ещё именно Тайлер нашёл и вернул мне мобилет, который я уронил в порту во время разбойного нападения.

— Какой ещё поправочкой? — не понял я.

— Орлы, наученные настолько, — пояснил детектив и министр внутренних дел каганата на полставки, — насколько их можно было выучить за всего три недели.

Аргумент и мощный намёк, чтобы я чудес воинского искусства не ждал от людей, многие (но не все) из которых взяли в руки оружие только недавно.

Но ничего, часть — это наёмники, они и так воевать умеют. Или шальной народ, который решил по-лёгкому зашибить деньгу.

Совсем другой народ — местные. Суровые, молчаливые, отлично нашли общий язык между собой, каждый первый если не охотник, то знает с какой стороны браться за ружьё, умеет ориентироваться в лесу, пользоваться холодным оружием, словом, вовсе не дети малые.

Вместе со мной на осмотре боевой мощи каганата присутствовал Филипп, пока ещё без Бульдога, Фёдор Иванович как наша авиация и атаман Чуй.

На плацу, выстроенном внутри города, южной его части, тренировалось воинство де Жерса, а мы смотри на них так сказать, в динамике.

Де Жерс настаивал, что этот род войск следует называть франтирёры, эдакий французский вклад в алтайскую культуру.

Меня вопросы имён и лиц интересовали слабо.

— А сколько всего мы имеем? — спросил я генерала.

— Сто десять солдат-наемников, — постукивая тростью по плацу, доложил мне генерал. — Воины категории «М» — мерсинари, наёмники, и шестьдесят три готовых к бою воина категории «L» — локаль, то есть местные.

— Прямо все готовы к бою? — скептически надул щёки Дмитрий, чьи воины составляли конкуренцию партизанам, отчего он закономерно ревновал.

Де Жерс залихватски свистнул и махнул рукой так, чтобы два солдата отделились от общей массы и подбежали к нему.

Я отметил, что эти бойцы, в отличие от казаков, не отдавали честь и не выпячивали грудь. Чуй это тоже заметил и недовольно поморщился. С его точки зрения — это недоучки, а я понимал, что де Жерс готовит солдат для борьбы на передовой, в том числе с угрозой существования вражеских снайперов, например, английских.

— Вот, — гордо показал де Жерс бойцов, облачённых в полевую, грубую, но практичную (зелёного с бурым и серым цветов) форму, практически камуфляжного цвета, оба со значками «М», — вооружение — винтовки модернизированные.

— Игорь дал?

— Ну да. Патронташ на поясе и на груди, всего на сорок патронов. Поясная сумка, ремень, портупея, полевой нож, он же оружие для выживания. Штурмовая сабля крепится на груди, — он вынул широкий зверского вида клинок, короткий и острый, более подходящий для пиратов, который висел скорее на животе.

— Он будет мешать маршировать, — с видом знатока возразил Дмитрий Чуй.

— А они не маршируют. Не ходят строем, не атакуют под бой барабанов. Они франтирёры, нападают из кустов, затем дёру дают. Они не оловянные солдатики, а шершни.

Дмитрий от такого поворота слегка опешил и повернулся ко мне, ища поддержки.

— Мы пока что роли распределили так, — вздохнул я. — Казаки играют от обороны, защищают город. Вытеснением степняков и наёмников из долин будут заниматься франтирёры. Отсюда закономерный вывод, по крайней мере с моей точки зрения.

— Какой же? — оба офицера повернулись ко мне.

— Мне плевать на мнения, на красоту, на традиции и прочую чушь. Нужен результат. Если такая сабля будет результативной, то и хорошо. Нет, будем думать. Не умеют они строем ходить и не знают устав? Да и пёс с ним, мне надо, чтобы они умели ногайцев валить как последнего оленя.

— А как же вопиющее нарушение формы и неумение ходить? Как они вообще будут ходить? — насупился атаман.

— Как все ходят, только перебежками и по лесу, — огрызнулся де Жерс. — Кроме того, у нас тут пика, она имеет кольцо и верёвку для закрепления на плечах. На поясах однозарядные пистолеты, на тот же винтовочный патрон. К сожалению, так снабжены ещё не все. Плюс у них наплечная сумка со спальником, часть бойцов имеют топоры и сапёрные лопатки. На голове лёгкий штампованный шлем.

— Это бывшие английские?

— Да. Это Мотл подсуетился, убрали всё лишнее, шлемы лёгкие. Прямое попадание винтовочного патрона не выдержат, но от осколков, рикошета, от удара холодным оружием, в конце концов от стрел — поможет. Да и всё сделано так, чтобы у бойца всё время были свободны руки, он мог перемещаться и быть функционален.

— Посмотрим, как они себя покажут, — не унимался атаман.

— Дмитрий, так-то мы все в одной лодке, — вздохнул я. — Ладно, предлагаю всем проследовать в штаб.

Штабом являлся атаманский дворец, которому приделали ворота.

Пока шли, я аккуратно спросил атамана:

— Что там наш пленник?

— Ну, коновалы, то есть, кхе, наши медики руку ему пришили, подшили. Она у него осталась, но работать не будет, кость не состыкована. Короче она болтается как тряпка.

— Ты или я смог бы лучше, Дмитрий?

— Нет. Вообще пусть скажет спасибо, что его штыками не пришибли.

— А те трупы?

— Похоронили в долине, по-людски, только могилы безымянные, старик не сказал, как их звали, а документов не было.

— Ну, им же хуже. А Кабыр не возвращался?

— Нет, не слышно. Старика держим у себя, он ругается. Тоже не говорит, как его говорит.

— Никосий.

— Пусть будет Никосий. Короче, мы ему камеру оборудовали, ведёт он себя отвратительно, время от времени обещает устроить голодовку. И вообще казаки — не тюремщики!

— Спасибо, что помогаешь с таким вопросом, Дмитрий, но больше мне полагаться не на кого, так что ты уж подбери пару человек, которые станут временно, я подчеркиваю, что временно, следить за дедом.

— А что мы или точнее сказать, ты, будешь с ним делать? Судить? Казнить? Отпустить? Теперь, когда разборки кончились?

— Я дал объявление в Челябинске и Бийске, что ищу магов всем мастей и можно даже с мрачным прошлым. Соберу магов, может они что-то подскажут, ну и в войне помогут.

— Это без меня, военные магам не сильно доверяют. Ни представление об их ТТХ, ни контроля, то настроение у них плохое, то Меркурий в доме Козерога, а то вжух и усвистали.

— Сам не в восторге от магии и всей этой лабуды. Но ты пока старика держи под замком.

— Держу. Но он орёт, что у него есть конституционные права.

— Вот как заговорил! А ты дай ему бумагу и ручку, пусть напишет жалобу в двух экземплярах, я её рассмотрю… в месячный срок.

— Как он напишет? У него правая рука больше не того, не работает.

— А это его проблема, пусть переучитывается в левшу.

Тем временем мы дошли до дворца кагана, тут стоял пост из двух сонных казаков, которые вяло нам отсалютовали.

Мы прошли в глубину, в большой зал с потухшим костром и массой кресел.

— Аркадий Ефимович, Вы нам обещали пути выхода из долины, — мы стали брать эти кресла и стулья и расселись вокруг большого стола, купленного, кстати у дяди Вани.

— Да, за тем и собрались.

Я достал и расстелил карты.

— Нужен ещё свет. Ага, вот так.

Филипп, хоть и гражданский, тоже участвовал, а сейчас помог мне, расставив три автономных светильника.

— Что за карта?

— Это наш с вами каганат. Карта изначально от одной не сильно известной имперской организации, в частности, это карта вояк.