Марголеана. Имя мне Тьма - Гаглоев Евгений Фронтикович - Страница 14

– Но я хотел совсем не этого, – злобно огрызнулся Решетников. – Хотя… Плохая реклама – тоже реклама. Но они столько всего украли! Ты еще не прикидывал примерный ущерб?

– Даже страшно браться за подсчеты, – признался Константин Аркадьевич.

Похищенный преступниками венец, как вскоре выяснилось, особой ценности не представлял. Гораздо больше грабители могли выручить за дорогие телефоны и драгоценности гостей мероприятия.

Так что исторический музей особых убытков не понес, исключая разбитые витрины и окна, попорченные пулями стены и люстру. Все это можно было исправить за пару дней, чтобы выставка смогла открыться для посетителей в ближайшее время.

– Это было очень глупо с твоей стороны, – сказала позже Эвелина Степану. – Вот так бросаться на вооруженного бандита. А если бы он тебя подстрелил?

Практиканты в форме официантов сидели в сторонке, на скамейках для посетителей. Многих из них еще не допросили, поэтому они тихо дожидались своей очереди. Алина Поздеева сидела рядом с Егором Кукушкиным, озабоченно поглядывая по сторонам.

– Но мне ведь удалось его обезоружить, – возразил Степан. – Хоть он тут кое-что и попортил…

– Да черт с ними, с экспонатами, – тихо сказала женщина. – Человеческие жизни куда дороже любых старинных диковин.

– Это верно, – кивнула Алина. – Когда раздался первый выстрел, я чуть от страха не померла. И думала в этот момент вовсе не о спасении экспонатов.

– Вы что, до сих пор ничего не поняли? – гневно воскликнул Константин Перелозов, услышавший их разговор. – В первый же день появления практикантов в нашем музее происходит ограбление! И что, никого, кроме меня, это не настораживает? Этот татуированный мальчишка и преступник знали друг друга! Они заодно, к гадалке не ходи.

Владимир Решетников, привлеченный его криками, заинтересованно покосился на изумленных студентов.

– Вы в этом уверены, Константин Аркадьевич? – спросил один из полицейских.

– Разумеется! Я сам все слышал собственными ушами. Он назвал его Рыжим, а тот в ответ обозвал его Бузей!

Эвелина изумленно уставилась на Степана.

– Я не понимаю, о чем вы, – устало сказал Бузулуцкий. – Можно мы уже по домам пойдем? Пока меня еще в чем-нибудь не обвинили.

– А я говорю, вы с ним знакомы!

– Вы ошибаетесь!

– Это все гнусная ложь! – не унимался Перелозов. – Говорю вам, они знакомы! На вашем месте, господа полицейские, я бы тщательно проверил этого татуированного юнца с крашеной головой! А может, и еще кто-то из практикантов с ними в сговоре.

– Ну все, готовьте орудия пыток, – фыркнула Алина. – Я тут где-то видела нечто подобное, этажом выше.

– Не смей мне дерзить, девчонка! – взвился Константин Аркадьевич. – Если потребуется, вы у меня тут до утра просидите! До выяснения всех обстоятельств этого ограбления.

– Еще чего не хватало!

– Сами же сказали, что ничего ценного в музее не пропало, – вставил Егор Кукушкин. – К тому же я стоял рядом, когда Степан сцепился с тем бандитом, и ничего не слышал.

– И снова вранье! – возмущенно рявкнул Константин Аркадьевич. – Ну ничего, я вас еще выведу на чистую воду!

Эвелина, поняв, что ее начальник сейчас снова устроит скандал, попыталась его утихомирить. Владимир Решетников с любопытством наблюдал за происходящим, но продолжал хранить молчание. Полицейские тоже не горели желанием продолжать этот разговор. Они больше не имели вопросов к студентам, и Егор со Степаном и Алиной отправились по домам.

– Завтра еще поговорим! – крикнул вслед Степану Константин Аркадьевич. – Не думай, что я оставлю это просто так! Я все про тебя знаю!

– Как мне надоел этот скандалист, – тихо вздохнул Степан. – Может, зря я попросился сюда на практику? Он мне спокойной жизни не даст.

– Да придурок он, не обращай на него внимания, – ответил Егор.

– К тому же поздно сейчас место менять, – добавила Алина. – Придется потерпеть его несколько недель.

– Легко тебе говорить.

– Постарайся лишний раз не попадаться ему на глаза. Я так поняла, что нами в основном Эвелина будет заниматься, а она гораздо приятнее Перелозова. Я пообщалась с ребятами, которые в прошлом году здесь практику проходили. Говорят, за все время, что провели в музее, видели Перелозова всего пару-тройку раз. Он студентами почти не интересуется.

– Ох, надеюсь на это, – слегка повеселел Бузулуцкий.

– Завтра покажу вам Дашу, – сменил тему Егор. – Рассмотрите ее получше и сами поймете, какая она замечательная. Вот подружка у нее – та еще мерзость. Если что, Степаныч, возьмешь ее на себя.

Услышав это, Алина громко и как-то нервно захохотала.

– Вот спасибо. – Степан тоже усмехнулся. – Ты настоящий друг.

После ухода следственной бригады полиции прошло два часа. За это время все посетители покинули здание музея, чему Константин Перелозов был очень рад. В выставочном зале остались лишь уборщики, которым предстояло навести там порядок.

На следующее утро всем сотрудникам отдела предстояло восстанавливать выставку оккультных артефактов, а пока Константин Аркадьевич отпустил всех домой. День выдался очень нервный и тяжелый. Сам он смог успокоиться лишь какое-то время спустя, сидя в одиночестве в своем кабинете на верхнем этаже.

На его памяти подобное случалось не впервые. Но в прежние времена музей грабили, как правило, тайком, глубокой ночью. А современные грабители вламывались прямо посреди презентаций и аукционов, дерзко и нагло обирая посетителей мероприятия! Перелозов уже морально готовился к шумихе в прессе, которая поднимется завтра утром. Все новостные порталы, все эти проклятые журналисты и блогеры, все они напишут статьи и опубликуют видеорепортажи о случившемся инциденте. Теперь хлопот не оберешься.

Да, Владимир Решетников сам все видел и смирился со случившимся, но завтра Константину Аркадьевичу придется оправдываться перед остальными учредителями и спонсорами. Как подобное могло произойти? Не отпугнет ли это публику? И куда вообще смотрела охрана музея?

А правда, куда они смотрели? Как допустили, что в здание вторглись вооруженные люди? Завтра же он поднимет этот вопрос на утренней планерке руководства отделов и добьется увольнения всех, кто дежурил у парадного входа этим вечером.

Константина Аркадьевича порадовал лишь один момент этого адского вечера. Владимир Решетников знатно получил по зубам. Вспомнив об этом, Перелозов довольно усмехнулся. Он бы и сам не справился лучше. Хоть кто-то врезал этому зарвавшемуся мерзавцу. Какое счастье, что ему, Перелозову, больше не приходится жить под одной крышей с этой чертовой семейкой!

Он с ужасом вспоминал времена, когда они с женой жили в особняке Решетниковых. Ни один день тогда не обходился без скандала, ведь и Владимир, и его брат Артур вели себя так, будто весь мир принадлежал только им двоим. Сколько раз Перелозов порывался съехать от них, но каждый раз жена была против.

– Это и мой дом тоже, – упрямо твердила Анжелика. – Я не собираюсь делать им такой подарок, поэтому придется тебе немного потерпеть!

И он терпел, ничего другого ему не оставалось. Терпел ровно до дня ее смерти. А потом освободился от общества Решетниковых и зажил новой жизнью, купив квартиру на другом конце города. У него тогда будто камень с души свалился, наконец он мог дышать полной грудью и ничего не опасаться. Его по-прежнему связывали с Владимиром общие дела, касающиеся исторического музея, и Константин Аркадьевич не мог от этого отказаться, но теперь он, по крайней мере, гораздо реже видел ненавистную физиономию Решетникова.

Он никогда не сможет его простить. Его и Анжелику, хотя она уже давно отошла в мир иной. Как только Константин Аркадьевич начинал думать об этом, внутри у него поднималась такая волна гнева, что он с трудом мог с собой совладать.