По прозвищу «Сокол». Том 2 - Рок Алекс - Страница 2

– По седьмой корпоративной директиве пункт «б» от нынешнего года, – не снимая с лица улыбки, проговорил Максим. Мне казалось, он вытащит из недр плаща том уголовного кодекса. – Господа, никто не препятствует возможности допроса. Однако согласно кодексу данное мероприятие должно проводиться по согласованию с корпорацией в удобное для обеих сторон время. В стенах корпорации и под надзором свидетелей. Мы же не хотим, чтобы поползли слухи относительно того, что показания были даны под давлением?

Он обратил взгляд на меня, в повисшей душной тишине тот был красноречивей любых слов.

– Алексей, собирайтесь. А вам, господа, желаю удачи в расследовании. Мы выделим вам штатного детектива. Доброй ночи…

Какое-то безумие.

Чуял себя мальчишкой, бежавшим с места преступления. Руки казались грязными, хотелось ополоснуть их в воде. Вместо неё зачерпнул горсть снега, тот таял в горячих ладонях.

Промокнул ими лицо, утёрся рукавом. Максим вышагивал впереди, словно гордый отец. Нас ждал его лимузин, чёрный, четырёхосевой с бесконечно длинным капотом. Даже не думал, что по дорогам Великанска ездят такие.

– Садитесь, Алексей, – он услужливо приоткрыл дверцу, предлагая забраться внутрь. Всё повторялось, пару часов назад на его месте был Сашка. Надеюсь, меня не повезут на очередной допрос?

– У Российской Федерации правда есть подобное соглашение с корпорациями?

– Есть. Не будем об этом, Алексей. Не стану лукавить, ситуация не самая приятная. У нас нет доказательств вашей невиновности.

– У меня алиби. Я весь день провёл в городе, можно проверить по камерам.

– Можно. Если это сочтут достойным доказательством. Как бы там ни было, вам придётся провести сегодняшнюю ночь вне стен вашего дома. Вот, возьмите.

Он выудил из кармана мой смартфон. Хотелось бы знать, когда и как он там оказался? Максим выдохнул, покачав головой на моё искреннее непонимание.

– Позвоните дочери, не будьте сатрапом. Уверен, идя сегодня налаживать аспект личной жизни, вы не думали, что всё затянется настолько или обернётся таким образом.

А он ведь прав.

Оксана отозвалась сонным голосом после третьего гудка. В подробности вдаваться не стал, сказал лишь то, что этой ночью лучше меня не ждать, что объясню всё потом. Она равнодушно приняла сказанную мной новость, словно звонок был продолжением её сна.

Положила трубку. Захотелось перезвонить, повторить всё вновь, но подавил желание. Да что на неё вдруг вообще нашло?

– Максим, что всё это значит?

– Под «всё» нередко попадает большой спектр вещей и событий. Что вы хотите спросить конкретно?

– Вы видели фотографии? – спрашивал напрасно, Максим наверняка едва ли не раньше меня с ними ознакомился. Подтверждая это, куратор кивнул. – Там моё имя под его кровавыми пальцами. И ещё символ «Гунгнира».

– И что это должно обозначать? – он пожал плечами, будто не во снах от его корпорации мне приходиться биться с этой террористической угрозой.

В зобу дыханье спёрло, а с кем ещё я говорил про них? Упоминал ли Оксанке? Или Маше? Говорил про них с дядей Юрой. Его что же, теперь тоже убьют?

Максим понимающе вздохнул.

– Видите ли, Алексей. Догадываюсь, о чём вы думаете прямо сейчас. И если для вас важно моё мнение, нет, это никак не связано с тем, что вы испытываете в игровых снах корпорации. А если бы вам достался сюжет с драконами и эльфами? Остроухие верхом на ящерах явились бы убивать тех, кому вы про свою работу обмолвились?

Звучало и правда как бред.

– В мире миллионы Алексеев. И десятки случаев, когда мелкие бандиты, чтобы отвести от себя подозрение для отвода глаз и следствия оставляли подобные символы. «Хохой-Морхой», «Черная рука», «Подпись Савушкина»… Даже после того, как организации были уничтожены под ноль, появлялись…

– Последователи? – выпалил я. Максим склонил голову набок.

– Подражатели. И как разумно заметить, подражатель всегда блёклая тень оригинала. Ваш друг, этот Антон, говорят, он был любителем теорий заговора. В частности, фанател от «Гунгнира» и «Пустельги». Вы ведь поехали к нему обсуждать этот вопрос?

– Вы следите за мной? – я резко обернулся, попытался разглядеть сквозь солнцезащитные линзы зрачки глаз. Тщетно. Он ухмыльнулся и развёл руками.

– Всего лишь логика, Алексей. Будь среди нас Нина, она бы двинула интереснейший монолог. Возьму на себя честь сказать за неё и кратко: людям лишь кажется, что каждый из них индивидуален. А на деле все пляшут от одинаковых действий. Да-нет, нолик-единичка. Ваш друг собирал информацию о тайных военных организациях, а вы решили вспомнить о нём на второй день работы в корпорации. Я же не знаю, о чём ещё вы с ним говорили, но про эти организации наверняка. Не прав?

– Максим, скажите честно, Гунгнир существует? – нахмурился, ответил ему вопросом на вопрос.

– Какой ответ вы хотите услышать, Алексей? Кажется, я вам уже говорил, что вы никогда не разгадаете, вру я вам или нет. Но нет, мой ответ нет. Если подобная организация и существовала, то она не оставила после себя никаких следов. Исчезла, испарилась…

– Или реорганизовалась.

– Или так, да. Пока ещё не вижу никакой связи между тем, чтобы преследовать вас только за то, что вы испытываете игровой сон с их упоминанием. Зато прекрасно знаю… некоторых личностей, которые уже пытались на вас давить. А это ещё одна попытка напугать, саботировать, склонить вас к сотрудничеству…

– Думаете, «Айм-мит»…

Он резко перебил меня, не дал договорить.

– Я ничего не думаю и никого не упоминаю, Алексей. Не в моей компетенции. Со всем разберётся следствие, а наши детективы проверят, чтобы не было надуманных предлогов для обвинения.

– Я правда всего этого стою? Всех этих затрат? В гибернационную камеру ляжет кто угодно. Тощая, как спичка, секретарша, сантехник-толстяк, дряхлый старик, даже ребёнок. Им ведь не нужно обладать навыками спецназа, чтобы в это… играть.

Язык не поворачивался называть всё то, что переживал, игрой. Максим понимающе кивнул.

– Да, всё так. Понимаю, к чему вы клоните. Хотите сказать, что на вашем месте может быть каждый. Но нам «важно», чтобы люди с подходящими параметрами были в испытателях, я же говорил. Подобные вам не валяются на улице. А для корпорации важно, чтобы дело разрешилось. Есть некоторые организации, что… хм, были бы рады, если бы вас признали виновным. Им это развяжет руки. И потому пусть уж мы лично убедимся в том, что вы невиновны или напротив.

Помолчали. Его доводы насквозь провоняли официозом и логикой, с таким трудно поспорить. Репутация превыше всего.

«На важных ты, гляжу, шишек работаешь. На двух машинах приехали…»

Слова Сашки вспомнились как будто невзначай. На выходе стоял только этот лимузин, никакого другого. Я оглянулся, никакого сопровождения не было и в помине. Максим вновь ухмыльнулся.

– А вы наблюдательны, Алексей. Это-то мне в вас и нравится. Я успел на пару секунд раньше, чем крючкотворы из «Айм-Мит».

На миг мне представилась битва Максима с Игорем. Молчаливая, бессловесная, одним лишь взглядом. Максим вышел победителем из противостояния.

– Вы были правы. В нашей организации есть «крот», работающий на них. Должен признать, искусный, умело уходящий от взора нашей службы безопасности. Мне позвонила Мария, знаете ли, я уже примерял пижаму для сна. А вот эти ребята узнали, где вы ещё до её звонка. Выводов я не делаю, но логика… бессердечна.

– Если так, то… Оксана! Провалившись здесь, они попытаются…

– Не порите горячку, Алексей. Девочка в безопасности. По крайней мере, сегодня. А после я советую вам перевезти её в наши апартаменты. Уверяю, так будет безопасней. Мы обеспечим ей прикрытие на время расследования, не переживайте…

А ведь всего неделю назад я просто проиграл последние остатки контрактных и наградных. Кто же знал, что оно приведёт к подобным проблемам?

Снился артиллерийский обстрел.