По прозвищу «Сокол». Том 2 - Рок Алекс - Страница 13

– Ты их убил, пап? – она испугалась, я покачал головой.

– Нет. Но примерно наказал. Поговорил.

– Эта их собака тебя так, да?

Просто кивнул в ответ, какие ещё здесь нужны слова.

– Ты извини за вчерашнее, – она заговорила вновь. Стыд красил ей щёки, огнём жёг изнутри.

– Ты о чём? – после всего случившегося слабо соображал. Оксана заварила чаю с лимоном, горделиво лежал на столе пакет с овсяным печеньем. Моё любимое, родом из детства.

Осмотрел дочь с ног до головы. Вспомнил, как вошёл, оставляя за собой красный след. Зарёванная и напуганная она мигом похолодела лицом, немеющими руками забрала собственный рюкзак. Что ей сказал? Подрался? Упал? Совершенно из головы вылетело.

– Ну вчера, ты когда ушёл… мне ведь понимать надо, ты взрослый мужчина, а мужчинам иногда надо… с женщинами…

Я даже не знал, может ли этот разговор стать ещё более неловким. В горле пересохло, я поперхнулся печеньем.

– Просто… мама всегда приводила мужчин. Наверно, с того момента, как мне четыре было. На одну, на две ночи, как будто случайных прохожих ловила на улице. И не удивлюсь, если так. Они… воспринимали меня, как предмет мебели…

– Тебя пугает, что я кого-то приведу в дом?

Она задумалась, прежде чем отвечать, зажала ладони между колен.

– И да, и… нет. Не знаю, пап. Ну сам посуди, я вдруг приобрела какой-то статус в твоей жизни, впервые почувствовала человека, который не оттолкнул. Или оттолкнул, но только поначалу. Да и глупо у нас вышла первая встреча…

– А баба Тоня что же… – тяжко было звать собственную добродушную тётушку бабкой. Словно злой колдун пожрал всю доброту, что она сотворила.

Оксана покраснела ещё гуще. Впору было приглашать художников, могли бы, глядя на её щёки, открыть новую палитру цветов…

– Она тоже не оттолкнула. Разве это имеет значение? – разозлилась на собственную оговорку, я повержено поднял руки, принимая правоту её слов. – Просто… ну, мама когда мужчину находила, для меня иногда хорошо было. Переставала пичкать меня рассказами о том, какое же ты чудовище. Не третировала, словно боялась отпугнуть новую игрушку на ночь. Просто я тогда как будто переставала существовать. Для всех и для всего. Вот и… испугалась.

Захотелось её обнять, но заныла рука. Казалось, там, под гермоплаксоидной шиной в ране что-то шевелится. Мерзкое ощущение…

– Ты ведь сегодня в школу ходила?

– В институт, – она поправила меня, изящно заложила мешающую прядь волос за ухо. – Там… там хорошо! Прям так, как мечтала! Тебе правда интересно?

– Почему нет? Не думаю, что смогу прямо сейчас уснуть, хотя и стоило бы. Потому расскажи. Я ведь о тебе совершенно почти ничего не знаю.

– Понимаю. Знаешь, когда ты меня в душе застал, принял за воровку, я злилась! Просто не сразу поняла, как это всё с твоей стороны выглядело. Наверно, обнаружив тебя у себя в ванной, также бы отреагировала.

Она глупо хихикнула, я поддержал здоровым смехом. Да уж, вот это была бы история!

– Сегодня нам рассказывали об устройстве игровых снов. Как они работают и почему! О многом я и сама догадывалась, что-то на подготовительных почерпнула, но то, что рассказывали, ни в какое сравнение! Просто новый уровень! Я как будто по-иному понимать начала!

– Ну так и из чего же они состоят? Точнее, как устроены?

– Очень хитро. Точнее, эта область ещё только развивается, понимаешь? Гибернационные камеры подобной мощности разве что у корпораций есть, но вскоре «Майнд-тек» должны выпустить линейку бюджетных.

– Труба пониже, дым пожиже?

– Что-то вроде того, пап, да! Но дело не в этом. До сих пор существовали лишь простенькие игровые сны. А сейчас индустрия в целом рассчитана на масштабные проекты.

Хотел было сказать, что я участвую в испытании этих штук, но подумал, как она на это отреагирует? Не умрёт ли от восторга?

«В вас говорит забота, Алексей. Отложенный паттерн родителя, до того вам было не о ком и незачем заботиться, но мечтали-то вы о дочери. Так легко приняли. Следом будет всё: гиперзабота, пустые волнения. Это нормально.»

Прогнал голос Нины из головы, словно злое наваждение. Вот только её-то нам сейчас к столу и не хватает!

– Они устроены по принципу Майлза-Хрётке. Ты знал, что во сне невозможно читать? Отключается часть мозга, отвечающая за подобное. А те, кто и может, говорят о жутчайшей дислексии написанного.

Я нахмурился, у меня как-то наоборот. Как назло вспомнилась та злополучная статья про охранницу. Да даст она мне когда-нибудь покоя? Оксанка тут же поспешила с объяснением.

– Играм как таковым вот уже почти сотня лет, а принцип подачи информации редко меняется. Нам ещё рассказывали, как боролись с этой проблемой.

– И как же?

– Оказалось до безумного просто. Игрок не читает или думает, что читает, а на самом деле информация подаётся прямиком ему в мозг. Точно также, как с разговорами.

– Что «точно также, как с разговорами»?

– Ну пап, снилось тебе когда-нибудь, что ты с кем-то говоришь?

Я неопределённо покачал головой. Не рассказывать же о том, что едва ли не всю прошлую неделю только этим и занимался.

– Слух – это восприятие, – она хлопнула в ладоши прямо у меня перед носом, словно решив прибить комара. Я инстинктивно отшатнулся. – Если я так сделаю, когда уляжешься на подушку, то ты проснёшься. Во сне мы на самом деле не слышим звуков, даже разговоров, внутреннее подсознательное их моделирует. Потому разговоры и кажутся такими вязкими, мутными, как будто сказали, не размыкая рта.

Странно. Если я подобное и замечал, то никогда не обращал на такое внимание.

– Представляешь, нам сегодня выпала возможность. Очень необычная. Дали каждому поупражняться в этих камерах. Я даже там внутри лежала, испытывала на себе!

– И… что был за игровой сон?

Она выдохнула с разочарованием.

– Ничего необычного. Так, цветочная поляна, мальтийский пляж…

– А мне казалось, каждая девчонка мечтает в подобном побывать.

– Наверно, я просто не каждая, – Оксанка неопределённо пожала плечами. Это уж точно, вернее и не скажешь. Она вдруг хитро улыбнулась, подмигнула, а я понял, сейчас будет секретничать. Интересно, что там у неё? – Пап, знаешь, а я уязвимость в их капсуле нашла.

– Да неужели? И какую же?

– Если спросить у персонального, закреплённого за капсулой ассистента то, к чему у тебя нет доступа, можно открыть отладочное меню. Надо только знать как и где.

– Интересно, как же ты это выяснила?

– Ну первым делом я спросила, может ли капсула передавать информацию об игровом сне на иные носители?

А вот это уже было интересно, я прищурился, вслушиваясь в каждое её слово.

– А тебе это вообще зачем?

– Да так просто… – она вновь пожала плечами. – Мне, честно говоря, особо и некуда, кроме планшета-то. Да и игровой сон на пару терабайт не влезет, даже не знаю, что сейчас можно в такую мелочь уместить, пару песен? Но какие-нибудь файлы бы точно дошли. Хотела посмотреть на них изнутри… – она закинула прядь волос за ухо. Я сидел, словно опущенный в воду, в голове не укладывалось, что наши сны можно разобрать на языке нулей и единиц…

Вот, значит, чего требовал от меня Игорь Вениаминович. Ладно, информация как минимум полезная, где-нибудь пригодится.

– Ну а сама возможность-то есть?

– Через отладочное меню – да. Я даже попыталась, но оказалось, что сетевые настройки главного сервера настроены лишь на приём информации, но не на передачу. Ну оно и понятно, данная информация не должна покидать стен учебного заведения.

– А тебя за такое не посадили?

– Кто знает? – она отвернулась, словно не желала даже думать об этом. В уме зудела мысль как минимум возмутиться. Отчитать, наказать, высказать свой недовольство. А потом понял, что на её месте сделал бы точно также. Невесть откуда взявшаяся гордость унимала пыл. Моя дочь! И вся в меня!

Но оставлять подобное без внимания не следовало, мало ли, чего ей ещё взбредёт в голову?