Марионетки - Корсакова Татьяна - Страница 9

Иногда к ней выходили марёвки. Однажды она видела угарников. Эти не приближались, кружили в безмолвном дымном хороводе у самой границы торфяников. Иногда ей казалось, что Марь заманивает её в свои сети, и она послушно шла на едва слышимый зов в надежде найти Серафима или саму себя. У неё ничего не получалось. Марь дразнила её плеском невидимого рыбьего хвоста, взмахом огненных крыльев и поднимающимся со дна островом, который оказывался всего лишь миражом. Марь дремала и видела сон, а Стеша со своими бессмысленными терзаниями была всего лишь героиней этого бесконечного сна.

Ей стало легче, когда в списке её желаний появился ещё один пункт. Гальяно взял её с собой во внешний мир. Так он называл пространство за пределами Змеиной заводи. Во внешнем мире кипела та самая жизнь, которая была привычна и обычна большинству Стешиных ровесников. Не столетним ровесникам, а двадцатилетним. Этот момент Гальяно подчеркивал особо. Во внешнем мире Стешу ждала «Тоска». Не та тоска, с которой она сражалась на болоте, а та «Тоска», которая была приютом для мятущихся творческих душ. Для художников, актеров и музыкантов.

Сидя перед похожей на эшафот сценой, восторженно хлопая очередному не очень талантливому, но очень смелому и окрыленному своей смелостью музыканту, Стеша поняла, что хочет научиться играть на гитаре и петь! Тогда же и появился третий пункт в её списке желаний. Тогда же она купила свою самую первую акустическую гитару и начала брать онлайн-уроки вокала. Тогда же череда бессонных ночей стала чуть менее пугающей, а к грусти присоединилась надежда.

Стешино существование было расписано по минутам. Она не желала терять ни секунды из отведенного ей времени. Она и без того уже потеряла восемьдесят лет! А ещё она оказалась способной. Учителя по вокалу и гитаре называли её талантливой и предрекали большое будущее, если она решится явить свой талант миру. А репетиторы по биологии, химии и русскому языку не сомневались, что она легко сдаст любые экзамены.

Вот такая была у Стеши жизнь – одновременно наполненная событиями и пустая. Ее жизнь была наивной попыткой убежать от самой себя. Разумеется, только от самой себя! Больше Стеше не от кого было бежать. Не от кого и не к кому…

Дом, в который Гальяно привез Стешу, оказался ещё лучше, чем она представляла себе по рекламным фоткам в Интернете. Просторная гостиная, кухня, спальня и кабинет. А в душевой имелось окно! Окно казалось Стеше настоящим чудом, таким же чудом, как и терраса, выходящая к самой воде. Но идеальным дом делало не это, идеальным его делало уединенное расположение. Здесь, вдали от людской суеты, Стеша могла чувствовать себя самой собой, а Зверёныш мог сбросить личину обычного пса и до одури плавать в прохладных озерных водах. В этих водах водилась рыба, а в зарослях на заболоченном берегу гнездились птицы. В первый же день Стеше пришлось договариваться со своим псом о том, что он не станет разбойничать, охотиться на здешнюю живность и, упаси боже, на местных жителей. Особенно на жителей!

Человеческую речь Зверёныш понимал отлично. Даже когда делал вид, что понятия не имеет, о чем толкует ему Стеша. Он не разделял её гуманистических порывов, страдальчески закатывал глаза, ворчал и покрывался чешуей, глядя на миску с собачьим кормом, но терпел! Ради неё он был готов вытерпеть и не такое. Вот так ей повезло с другом!

Самим собой Зверёныш становился лишь по ночам, когда под покровом темноты рыскал в окрестностях озера и наверняка забредал на окраину дачного поселка. Ничего плохого он не делал, но до Стеши доходили слухи о странном поведении местных собак. Странном для дачников, но не для неё. Звери чуяли болотного пса и боялись его, в какой бы ипостаси тот не пребывал. Боялись до недавнего момента.

…Этот кот был изможденный, израненный, тощий и грязный до такой степени, что было непонятно, какого цвета его шерсть, но он не испугался Зверёныша. Мало того, он, кажется, даже вступил с ним в бой. Поверить в такое Стеше было тяжело, но ещё тяжелее ей было поверить, что хозяином кота оказался Стэф.

В своем озёрном доме она чувствовала себя словно в надежной крепости. А озеро было её защитным рвом. И в доме, и на озере она могла быть самой собой, как Зверёныш. Ей не нужно было примерять личины, изображать из себя ту, кем она не являлась. Ей можно было расслабиться.

Кажется, расслабилась она слишком сильно. Что успел увидеть Стэф? Или не успел увидеть ничего? Нужно будет при возможности спросить у Зверёныша, на каком этапе он его остановил. Может, и не случилось ничего страшного. Может, обошлось.

Стеша вперила взгляд в широкую спину Стэфа и решительно одернула полотенце. Она уже не та потерянная девчонка, которую они вытащили из Мари. За год она многому научилась и многое осознала. Ее голыми руками не возьмешь.

– Что вы здесь делали? – спросила она, продолжая буравить взглядом спину Стэфа. Лучше спросить его об этом сейчас, пока он не смотрит в её сторону.

Он посмотрел. Остановился, развернулся, смерил взглядом с головы до ног, улыбнулся чуть кривоватой и чуть растерянной улыбкой.

– Я здесь гулял, – сказал, наконец.

Не сказал, а соврал. Потому что очевидно, что никто не станет гулять на этом берегу просто так. Он не станет гулять!

– С котом? – Стеша указала подбородком на затаившегося кота.

– Сначала без кота, потом с ним. – Улыбка Стэфа сделалась задумчивой, словно он удивлялся какому-то своему решению. – Он лежал на дороге. Помирал. Кажется.

Кот мяукнул. Голос у него был громкий, совсем не как у помирающего.

– Кстати, его зовут Братан.

– Братан?.. Странная какая кличка.

– Не более странная, чем у вашего пса.

Крыть было нечем. Да и незачем. Каждый имеет право называть своего питомца так, как ему хочется.

– Так зачем вы здесь… гуляли? – спросила Стеша, переступая с ноги на ногу. На вопль кота она бежала с такой скоростью, что позабыла надеть шлепки, и сейчас ей все время приходилось смотреть на тропинку перед собой.

– Мы здесь гуляли по делу, – ответил Стэф после недолгих колебаний.

– По какому делу?

– Я хотел убедиться, что с тобой… с вами все хорошо, – сказал он и снова повернулся к Стеше спиной, словно ему были неинтересны ни её реакция, ни её ответ.

– С нами все замечательно!

Сухая ветка под босой ногой вдруг покрылась инеем и треснула, загоняя в кожу занозу. Стеша ойкнула. Зверёныш ринулся к ней. Кот Братан участливо мяукнул, а Стэф обернулся.

– Что случилось? – Его голос звучал ровно, почти равнодушно. До обидного равнодушно. Хотя, с чего бы ей обижаться?

– Оступилась, – сказала Стеша и вцепилась в загривок Зверёныша.

– Оступилась и?..

– Оступилась и все хорошо.

– Вы уверены?

– Абсолютно! Идите уже, тут недалеко.

Разумеется, он пошёл. Не стал выяснять, как она себя чувствует и нужна ли ей помощь. Да и с чего бы?

Балансируя на одной ноге и придерживаясь рукой за Зверёныша, Стеша осмотрела ногу. Такая глупость! Прожить почти сто лет в глуши на болоте и пораниться здесь. Самую большую занозу – не занозу даже, а щепку! – Стеша вытащила сразу. Сцепила зубы, чтобы не зашипеть от боли, и вытащила. С остальными придется повозиться: слишком плохое освещение, слишком неудобная поза.

– …Что там? – послышалось над её головой. Стеша вздрогнула и от неожиданности ответила правду.

– Там заноза.

Стэф перевел задумчивый взгляд с её ноги на её лицо, а потом сунул Стеше в руки кота.

– Подержите, – сказал сухим, деловым даже тоном.

– Зачем? – спросила Стеша и прижала к груди тощее тело Братана. Кот тут же заурчал, а Зверёныш ревниво заворчал.

– Затем, что с этим нужно что-то делать. Вы позволите? – Впрочем, дожидаться позволения Стэф не стал, подхватил Стешу на руки вместе с котом. Ворчание Зверёныша перешло в утробный рык. – Объясните своему псу, что обижать вас никто не собирается. Я всего лишь оптимизирую нашу прогулку.