Ни слова, господин министр! (СИ) - Варварова Наталья - Страница 4

Он снова повернулся к нам. Улыбка вышла натянутой, но в глазах пульсировало темное и такое знакомое обещание. Контроль вернулся к нему не полностью.

— Леди, я и забыл, как ловко вы это делаете. Как щелчок по носу… Мы с дочерью прибыли вчера вечером. Ангелина побудет еще три дня с любимыми нянюшками. Привезу ее к вам в первый рабочий день. Сам же счел нужным прийти и объясниться.

Он выжидательно посмотрел на Грету. Я подала ей знак, чтобы не двигалась с места.

— Что вы. Когда-то я доверяла вам не меньше, чем себе, но теперь не представляю, чего ждать. Не исключено, что как только за миссис Фирс закроется дверь, вы автоматически выиграете пари.

— Вы не правы, — теперь он смотрел прямо на меня. — Кто же так спорит? Мы задействовали артефакт. Так что все по правилам. Он вспыхнет, когда я… дойду до цели. 

Я всего на секунду отвлеклась, представляя, как в середине его широкой и, наверняка, мускулистой груди, появляется аккуратная дыра с ровными краями. Шторы сразу вспыхнули, как солома. Вот… la vache…

Родерик среагировал мгновенно, изолировав весь охваченный огнем участок до состояния вакуума, а потом переместив подходящую по структуре субстанцию на замену сгинувшему бархата. Теперь он отливал зеленоватым, а не золотым, и слегка пах тиной. 

— Грета, вам все же лучше выйти. Так мы сохраним кабинет целым… У вас, девушки, потрясающий вкус. Строгий и в то же время уютный интерьер. Не сомневаюсь, что Ангелина будет в восторге. 

Да, его способность заговаривать зубы тоже никуда не делась. Ее Высочество ехала сюда вовсе не за нашей обстановкой и даже не за климатом. Поговаривали, что юная княжна контролировала магию хуже всех в семье. Да еще на несколько поколений. 

Благотворное воздействие Светоча такие дети ощущали в первую очередь. Тогда, как ее отец объяснит, зачем он пытается ослабить Гретхем?

Сошлись на том, что Грета отправится к Мэри пить чай. Мы оставим дверь открытой и натянем полог безмолвия.

— Вы же не думаете, что в присутствии двух столь приличных особ я не постесняюсь…

Его глаза смеялись. Он еще находил во всем этом что-то забавное.

Как только мы остались вдвоем, сердце снова вернулось к рваному ритму. Я и забыла, каким мягким бывает этот голос:

— Здравствуй, Оливия. Ты еще красивее, чем я запомнил. Так похорошела. Как ты это делаешь?

Он облокотился на стол и уставился куда-то повыше моей головы. Надо же, его магия перестала меня нервировать. Как не вовремя. 

— Я выбрала правильную грядку, Ваше Высочество.

— Грядку? — правая бровь поползла вверх. 

— Я не мятый инжир. Не перезрелая черешня… Я лучший маг королевства, который носит юбку. И десять лет назад поняла, что климат столицы категорически не подходит мне и моей семье. Произрастать предпочитаю здесь.

Родерик рассмеялся. Он справился с юношеской привычкой запрокидывать при смехе голову, но все равно чуть-чуть задирал подбородок. 

— Твоя магия стала богаче, красота расцвела, и только чувство юмора не изменилось. Нельзя улучшить или ухудшить то, чего нет. 

Он никогда со мной не церемонился. И в юности мне это нравилось. Восемнадцатилетней девчонкой, сразу после школы, меня командировали на практику под его руководством — осваивать азы ведения боя. Так это значилось в документах. 

На самом деле появление Светоча в академии Пламени, перед отправкой на военные действия группы выпускников, должно было стать еще одним подспорьем в запланированной на лето кампании. 

Маршал Конрад встретил меня без восторга. Его оскорбляла сама идея, что от другого мага необходимо подпитываться как от батарейки. Однако Родерик согласился на этот эксперимент, как и я. Война тянула из страны все ресурсы, и он небезосновательно подозревал, что к союзу против нас вот-вот присоединится еще один сосед.

При этом он, правда, старался обучить меня наиболее простым приемам нападения. Не делал поблажек на пол и на возраст, не заигрывал, принимал такой, какой я была.

Но если молоденькой девочке такое отношение казалось естественным и даже честным, то сейчас я предпочитала, чтобы он держал дистанцию. Его фамильярность балансировала на грани грубости; грозила перейти в развязность. 

— Давайте перейдем на «вы», сэр Родерик. В присутствии моих подчиненных и вашей дочери это единственно допустимый тон. Нам есть, что вспомнить, — как приятного, так и не очень — и тем проще было бы держать комфортную обоим дистанцию, — тут я не сумела сдержать вздох. — Так я считала, пока три дня назад мне не принесли газеты. 

— Если строго придерживаться этикета, то особа с моим положением может «тыкать» вам сколько вздумается, несмотря на ваши успехи на стезе образования и научную деятельность, леди Оливия. Но обещаю, что буду пользоваться этим правом только наедине и в исключительных случаях.

Снова грубо, и так не похоже на того блестящего Родерика, в которого я была влюблена… Он все же меня не простил. А ведь прошло тринадцать лет. У каждого позади по браку. Оба стали родителями. 

— У нас немного времени, князь. Вы немедленно посвятите меня в то, что произошло и в чем заключался ваш план. Через полчаса я иду на прием к бургомистру. Сегодня в Латроке главы гильдий откроют скульптурную композицию с героями национального эпоса.

— Меня подводит слух, или ваша просьба содержит угрозу?

Напрасно он рассчитывал, что сразу две заломленные брови заставят меня пойти на попятную. Родители устраивали в этом кабинете такие спектакли, что ни ему, ни Паладиосам не снилось. 

— Совершенно верно. Это не в моих правилах, но я не могу рисковать пансионом и вынуждена буду отказать вашей дочери в зачислении. Если бы я доверяла королю Стефану чуть больше, чем вам, то обратилась бы к нему за защитой. А так, будьте уверены, меня поддержит все образовательное сообщество и коллеги за рубежом. Своими действиями вы подрываете авторитет нашего лучшего заведения и целого класса женщин-преподавательниц. 

Моя речь не произвела на него впечатления. Он все так же внимательно рассматривал меня. От закованного в кружева лифа и до столь же закрытой шеи… Для того, чтобы отомстить, он ждал слишком долго. Должно быть что-то другое. 

Журналисты, если отбросить все допущения и инсайды, с разными вариациями сообщили одно и то же. Великий князь на первом после перерыва заседании парламента подтвердил, что ждет развод в течение двух месяцев. Его супруга покинула страну, сам наш мир, и нашла свое счастье в соседнем. На вопрос репортера, собирается ли он снова жениться в ближайшее время, Родерик ответил отрицательно. 

А потом вдруг кто-то спросил его про пари. Якобы двое дворян, присутствовавших при его заключении, оказались не связаны клятвой о неразглашении и не сочли нужным держать язык за зубами… И Конрад его спокойно подтвердил.

«Да, я поспорил, что Затворница из Латрока станет моей за две недели. Жизнь слишком коротка, чтобы распоряжаться ей так, как это делает она, и не требовать ничего взамен», — вспомнила я максимально близко к тексту.

— На совете попечителей также звучали предложения взыскать с королевской семьи штраф за репутационные потери, не пускать вас на порог и даже передать эти земли в собственном другому государству. Где бы Гретхем оценили по достоинству.

На его лице не дрогнул ни дин мускул. 

— Да у вас просто рассадник инакомыслия. А что думаете вы сами?

В князя полетел узкий голубой лучик, который отличался от солнечного зайчика разве что цветом. Ну, и концентрацией магией. Родерик легко увернулся. Святящийся пучок прошел чуть левее его виска и ударился об оконную раму. Рассыпался на множество осколков, которые взяли мага в мерцающее кольцо. 

Еще три взмаха, и кругов стало четыре.

В этот момент я не думала, а просто действовала по наитию. Что если бы князь решил, что ему угрожает опасность и приложил меня боевым заклинанием? Однако я привыкла доверять интуиции.