Девятнадцать лет спустя... (ЛП) - "Knitchick" - Страница 12

— Вы, двое, смеетесь надо мной, так? Вы что, думаете, я ничего не знаю? — яростно проорал он, и Гермиона даже удивилась, увидев пульсирующую на лбу жилку и ощутив на лице его горячее рваное дыхание.

— Можешь отнекиваться как угодно, но я знаю, что ты шлюха Гарри Поттера. Джинни рассказала мне об этом, да я и сам давно уже подозревал, что у нашего приятеля роман. Потому и решил наконец-то застукать вас. Ты… ты мне противна! — с этими словами он сильно толкнул Гермиону от себя, заставляя ее вскрикнуть: падая со стула, она здорово приложилась об пол головой.

— Рон, приди в себя. Это совсем не то, что тебе кажется… — пытаясь его успокоить, Гермиона осторожно постаралась встать, не обращая внимания на стреляющую боль в голове. — Мы с Гарри просто друзья. А Джинни подумала, что у него роман с Нарциссой Малфой, придурок ты эдакий, а не со мной! — она встрепенулась, чувствуя, как снова возвращается гнев.

«Как он только посмел обращаться так со мной?» — подумала она, вытаскивая палочку и направляя ту на побагровевшее лицо мужа.

— Нарцисса Малфой… но почему? — начал Рон, внезапно осознавая, что все понял не так.

«Твою мать! Что я наделал? Я ведь никогда за шестнадцать лет не поднимал на нее руку… никогда! Во всем виноват он! — с желчной горечью думал Рон. — Если бы он не разозлил меня так сильно, ничего бы этого и не случилось. Чертов Гарри Поттер!»

— Эм-м… Гермиона… извини, я не хотел… — начал извиняться он, осознавая, что выражение лица жены изменилось, и теперь она упорно наступает на него, что выглядело совсем уж пугающим. Однако до того, как он смог закончить предложение, Гермиона крепко связала его с головы до ног, оставив почти без возможности глубоко вдохнуть, и перекрыла рот, лишая возможности сказать хоть слово.

— Так… А теперь послушай… — начала она, подвигаясь к нему ближе. — Во-первых, ты обвиняешь меня в том, что у меня роман с нашим лучшим другом на основании лишь гнусных фантазий своей чокнутой ревнивой сестры! — Гермиона отослала своего патронуса взмахом палочки, а потом снова повернулась к Рону.

— Во-вторых… ты вламываешься в мой кабинет и бездумно сталкиваешь меня на пол, чтобы доказать, какой ты сильный мужчина, конечно, ведь ты намного сильней меня! — Гермиона остановилась и с отвращением посмотрела на него, прежде чем продолжить свою убийственную тираду.

— И наконец… — она задержала дыхание, а потом, казалось, как-то стихла и проговорила последнюю часть: — Да и вообще… какое тебе дело, с кем я трахаюсь или не трахаюсь, раз ты, и это совершенно очевидно, больше не интересуешься мной как женщиной? — Гермиона устало опустилась на стул и, казалось, на мгновение забыла, что Рон еще здесь, пока не услышала, как тот задыхается, пытаясь вобрать в себя воздух.

Она немного ослабила веревки и уже обдумывала, что же с ним делать дальше, когда дверь кабинета распахнулась, и в него, с палочкой в вытянутой руке ввалился тяжело дышащий Гарри. Он огляделся в поисках угрозы и, наконец, остановился на Роне.

— Гермиона, с тобой все в порядке? Твой патронус только сказал: приходи быстрей, здесь происходит какой-то кошмар. Что? Что случилось? — недоуменно спросил он, не опуская палочки.

— Извини, Гарри, я просто боялась, что убью Рона, если ты не станешь для нас неким голосом разума, — тихо пояснила Гермиона, уже полностью успокоившаяся. Теперь она уже анализировала, в какой же бардак превратился ее брак, пытаясь игнорировать настойчивую и болезненную пульсацию у себя в голове.

На минутку ей захотелось, чтобы в руках вдруг снова оказался Маховик времени. Тогда она бы смогла провести весь этот день… черт, всю прошлую неделю — заново.

— Видишь ли, мой муж решил, что я какая-то дешевая шлюха, которую можно немного потрепать, дабы поставить на место, — подытожила Гермиона уже привычным тоном, звучащим сейчас настолько угрожающе, что Гарри даже слегка напрягся.

Нет, конечно, он знал, что Гермиона вполне способна закатить страшный скандал, но надеялся, что она не опустится до применения членовредительских или боевых заклинаний.

«Черт возьми! — подумал он уже наверное в десятый раз за это утро. — Да что же это со всеми нами твориться?»

Он повернулся, чтобы взглянуть на Рона, который вызывающе смотрел прямо на него. И Гарри снова задумался о том, что, черт побери, вообще происходит с их счастливой четверкой.

— Рон… — он попытался говорить спокойно, но знал, что отвращение, испытываемое сейчас по отношению к Рону, совершенно очевидно слышится в голосе.

— Ты что… посмел ударить Гермиону?

Глаза того злобно выстреляли в Гарри яростным взглядом, но все, что он мог сделать, это зарычать в бессильном и гневном отчаянии, поскольку веревка до сих пор не позволяла ему говорить. Гермиона чуть ослабила ее.

— Нет, я не бил ее. Просто схватил за руки, а когда отпустил, она упала со стула и ударилась головой, — снова злобно полилось с его губ. — И, кстати, не то чтобы происходящее между мной и моей женой было вашим делом, мистер Спаситель нашей Вселенной и любимчик всех на свете Поттер, — выплюнул он Гарри, которого, казалось, даже слегка шокировала эта годами копившаяся разочарованная ревность, извергаемая теперь, словно лава, и удивляющая его своей враждебностью и степенью обиды.

Гарри был откровенно ошеломлен той горечью, что звучала в словах приятеля, и, глядя на Гермиону, понял, что все не совсем так. Должно быть, она уже не раз слышала от него нечто подобное за эти годы, но, желая сохранить мир, всегда молчала. Гарри вдруг ощутил жуткое раздражение, что его жена и теща, казалось, всегда в чем-то обвиняют Гермиону, каждый раз защищая Рона, и задался вопросом, а будут ли они столь же упорно защищать его, если узнают, как он обращается с Гермионой.

Гарри подошел к ней и осмотрел на предмет каких-то явных повреждений, сразу же обнаруживая на затылке здоровую шишку, а на бледных руках синяки размером с ладонь. Проглотив подступивший к горлу гнев, он тихо заговорил с Гермионой.

— Ты как, в порядке? — теперь его уже начинала беспокоить прострация Гермионы, он не мог понять, почему она не злится. Ведь Гермиона была слишком сильной ведьмой, чтобы Рон смог ее чем-то запугать…

«Неужели произошло что-то еще? Черт! Может, она ранена больше, чем мне кажется?»

— Я в порядке, Гарри, просто чертовски болит голова, — Гермиона слабо попыталась рассмеяться, но затем ее глаза встретились с вопросительным взглядом Рона.

— Что с нами случилось? — тихо спросила она его.

— Герм, да ничего с нами не случилось, просто Гарри ужасно разозлил меня, и я потерял самообладание. Этого никогда больше не повторится, клянусь. Я… я же очень люблю тебя, — он переключил умоляющий взгляд с Гермионы и снова злобно посмотрел на Гарри.

Но тот напряженно наблюдал за подругой, а потом мягко спросил ее:

— Гермиона, поскольку он напал на тебя, будешь предъявлять обвинения? — Гарри проигнорировал возмущенное фырчание Рона, сосредоточившись исключительно на Гермионе и понимая, что с ней что-то не так.

Несколько минут она смотрела на Рона, размышляя над этим непростым вопросом. В глазах почему-то все двоилось, и Гермиона никак не могла сосредоточиться.

«Пожалуйста, пожалуйста… Пусть у меня перестанет так болеть голова…»

— Не знаю, Гарри. Может, просто дать ему еще один ша… — но договорить она не успела, проваливаясь в спасительную темноту обморока.

Очнулась Гермиона от звука каких-то голосов и огляделась в поисках источника шума. Когда она повернулась в сторону, голову пронзила боль, и стон предупредил остальных присутствующих о том, что она не спит. Когда очертания комнаты стали более четкими, она догадалась, что находится на больничной койке в госпитале Св. Мунго.

Перед ней появилось обеспокоенное лицо Гарри, его глаза были полны тревоги и… вины. Гермиона не была уверена.

— Герм, ты напугала меня до смерти. Как ты себя чувствуешь? — Гарри крепко сжал ее руку и поискал на лице признаки дискомфорта.