Отвергнутая жена (СИ) - Риш Мартиша - Страница 8

- Кто знает, спуталась с дьяволом баронесса или нет? Да только уж больно красива. Не бывает таких женщин. Ну, да ничего, сожгут ее в пятницу и дело с концом.

- Думаешь, сожгут? - парню стало дурно от охватившего его ужаса. Нет, никогда ему не привыкнуть к порядкам этих земель. Не пора ли возвращаться домой, да только б дождаться выдачи жалования.

- Завтра градоначальник прибудет, устроит суд, там и посмотрим, станет Люция отпираться от темных делишек своих, али нет. Мальца только жалко. Его тоже сжечь могут.

- Почему? - эта мысль никак не могла уложится в голове Герберта. Ему было искренне жаль Люцию, а уж ребенка тем более.

- Чтоб не случилось чего. Кому нужен ведьмин потомок? Тьфу на него! Сжечь вместе с матерью. Еще неизвестно, от кого она родила сына своего, может, от дьявола! Угораздило же барона выбрать себе в жены колдовку! Не иначе она его оморочила в том лесу! Видно сильно охота ведовке было жить в замке, да кушать от пуза.

- А священник? Он почему ничего не сделал до свадьбы? Неужели сразу не смог разглядеть ведьму? Какой же он священник тогда?

- Мужу видней, ведьма его жена или нет!

- Баронесса никогда никому не навредила.

- Ты сходи, у святого отца спроси, что он думает! Перед тем как оправдывать колдунью. Может, она и тебя того? - зло сверкнули глаза соседа.

- Спрошу!

Герберт решительно поднялся с постели, натянул штаны, надел рубашку мягкого сукна. Все же барон хорошо содержит свою стражу, не жаден, да только при таких порядках не захочется иметь никаких денег от него. Погубить женщину, извести младенца! Так не будет! Кем бы ни была баронесса, Герберт просто не позволит ее убить. Тем более по навету барона. Ясно, что единственный, кто может помочь Люции, это отец Паул. Всяко мудрый старик легче разберет, ведьма она или нет. Может, стоит отправить письмо в собор? Пусть оттуда приедут, да помогут баронессе? Герберт бы донес письмо, что тут, всего двое суток пути. Главное, успеть до казни вернуться обратно. Парень сжал зубы от ярости.

Он протиснулся между спящих, спустился по каменной лестнице в конюшню и наконец выбрался во двор. Стены замка покрылись каплями влаги, ноги тоже чуть скользили на брусчатке. Герберт направился к келье священника почти не таясь. Ничего зазорного в этом нет, если кто спросит, то и объясниться не сложно. Мало ли зачем ему посреди ночи понадобился священник? Может, какой сон дурной приснился? Или вовсе его душу опутало непотребное желание? Вот и пошел спросить совета у святого отца. Всяко бывает.

Парень обогнул часовню, он старался ступать неслышно. Герберту было стыдно будить старика, да и баронесса могла услышать его поступь вдоль стены. Ни к чему это сейчас. До рассвета еще хватает времени, успеет он к ней заглянуть, чтоб передать немного еды, да флягу с водой.

Страж дошел до низкого окна и присел на корточки. Похоже, старик не спал, были слышны голоса. Может, он молится? Герберт передвинулся вперед, из-под его сапога выкатился камень - только никто внутри кельи этого не услышал.

- Я мог ошибиться, - Герберт узнал громкий голос барона. Неужели он сам пришел каяться? Признает ошибку и дело с концом. Вот только сможет ли простить мужа Люция?

- Веришь ли ты сам в то, что мне говоришь при иконах?

- Я ни разу не видел, чтоб жена моя имела сношения с бесами. Каждый вечер она усердно молилась. Мы венчаны в храме.

- Я сам был слеп, не разглядел бесов в этой женщине. Тем более сложно увидеть отражение дьявола в глазах жены, сын мой. Тому много примеров. Сам герцог Руазский принял монашеский постриг после того, как узнал, что его жена одержима. Десять лет прошло с их свадьбы. Тяжелое это было время. Сколько неурожая, голода, междоусобных войн пришлось пережить. Его замок, земли – все было разорено. Крестьяне взбунтовались. Герцога чуть самого не подняли на вилы. Его укрыл монастырь. Неужели и ты хочешь окончить свою жизнь так же?

- Разве ничего нельзя сделать? - Герберту почудилось отчаяние в голосе Розена, - Может быть, ей суждено принять монашеский постриг?

- Поздно. Люцию следует казнить, только это способно освободить ее душу от скверны. Мы сложим добрый костер, все пройдёт быстро. Мужайся, сын мой.

- Это лютая казнь. Каково будет узнать Зенону о том, что я сделал с его матерью? Мой сын вырастет и спросит меня о том, был ли я сам уверен в том, в чем обвинил Люцию.

- Суждено ли Зенону стать взрослым? Твой ли это сын?

- Мой! - грохнул кулак о стену, - Я верю в это!

Герберт невольно вздрогнул, помощи ждать неоткуда. Отец Паул точно такой же, как и все остальные. Он жаждет смерти женщины и ребенка. Разве так может быть? Парень сжал кулаки. В уме он прикидывал толщину прутьев окна у темницы. Если подвести к ней лошадь, да как следует дернуть, уж какой-нибудь прут поддастся. Люция худая, пролезет. Вот только что делать с ребёнком? Нельзя его здесь оставлять. Да и лошадь свести с конюшен, чтоб этого никто не заметил, сложно.

Священник тихо продолжил.

- Веры достоин лишь бог. Ты веришь жене от того, что знаешь, в ее покои не ступала нога другого мужчины. Но забываешь, что отцом Зенона мог быть дьявол. Ему не нужна дверь, чтобы войти. Достаточно червоточины в душе женщины. И мы знаем, что Люция колдунья. Твой сын проклят! А ты сам оморочен.

- Казнить Зенона! - выкрикнул барон и продолжил гораздо тише, - Я не смогу приговорить сына.

- Это сделаю я. Я сам все устрою. Отдай мне ребенка и молись о его душе.

Розен спрятал лицо в ладонях. На душе его стало вдруг пусто. Как так случилось, что все, что было ему дорого он вдруг потерял? Хуже, еще даже не потерял. Ему только предстоит выдержать казнь Люции. Ему надлежит передать сына в руки священника. Своего кроху! Как он ждал рождения этого ребенка! Не мог на него наглядеться в первые дни, взять на руки малыша мечтал и боялся. Все чудилось, что случайно может ему навредить. Представлял, как сын со временем возьмет в руки копье, как сядет верхом...

Ничего этого не случится. Сыну суждено умереть в колыбели. И хоть расшибись, а этого не изменить. Его ребенок погибнет. Барон потряс головой, черные волосы заметались. Нет, сына он в руки священника ни за что не отдаст. Лучше уж денно и нощно станет над ним молиться. К черту все, Зенон должен стать взрослым, его сыну уготована славная и долгая жизнь.

Но что, если это не его сын? Что если жена и вправду прижила ребенка от дьявола? Глупость, не может такого быть. Он бы точно заметил. Нет, сына он ни за что никому и никогда не отдаст. Это их с Люцией ребенок. Плод их любви. Пусть у него останется в память о колдунье только этот ребенок! В его глазах он будет видеть жену. В глазах крохи Зенона, следующего после него барона.

Герберт бесшумно поднялся и направился в сторону замковой кухни. Поварихи давно уже спят. Но есть одна миленькая служанка, которая наверняка поделится с ним хлебом, да куском сыра. Много ли нужно еды Люции? Еще бы квасу ей раздобыть полную фляжку. Отец Паул слышал шаги за окном. Чуял, что их с бароном разговор слушают. Что ж, пусть так. Знать бы только, кто так осмелел.

Священнику было жаль барона. Отец Паул мог бы объявить Люцию невиновной, да что толку? Крестьяне сами видели, как баронессу вели в темницу. Слышали, как она проклинала мужа. Ведьма – летело со всех сторон. Такое обвинение с женщины уже ничто не способно снять.

Если Люцию не казнят, то крестьяне, чего доброго, поднимут бунт. Опять разграбят часовню, выпотрошат все его книги. Нет, такого никак нельзя допустить. Или рискнуть? Но тогда Люция не поделится с отцом Паулем своими секретами. Он никогда не обретет почти вечную жизнь. А это так соблазнительно.

*** Люция слышала голоса за стеной, бархатный и тихий - отца Паула и громкий Розена. Надо же, муж удосужился заглянуть в часовню! Будь он проклят! Женщина устало отвернулась к окну. Внутри у нее будто бы что-то оборвалось. Привычный родной голос терзал хуже холода и сырости. Сколько раз она его слышала? И каждый раз сердце взволнованно билось и тянулось мужу навстречу. До боли хотелось его коснуться, спросить, за что он с ней так? Объясниться, прильнуть к широкой груди, уткнуться носом в шею, вдохнуть его запах.