Тайна опозоренной жены 2 (СИ) - Юраш Кристина - Страница 3

– Господин Адриан так и не вернулся…

Новость пробежала по коже морозом. Сердце сжалось! А вдруг с ним что-то случилось? Сначала пропал доктор, потом Адриан… Не столица, а бермудский треугольник!

Раньше почетным бермудским треугольником был мой кошелек. Положила деньги, а потом оп! И снова пуст!

– А он раньше уезжал так надолго? – спросила я, хватая Марию.

– Ну, бывало… Я уверена, что все хорошо! Он подарок вам выбирает. На помолвку ведь принято дарить подарки невесте! – попыталась меня утешить Мария.

Я чувствовала, что я держу ее за передник, а она меня за дурочку.

За это время можно было всю ювелирку купить! К тому же, мне никаких подарков не надо!

– Мадам, попрошу вас не волноваться, – послышался голос дворецкого. Он заглянул к нам в комнату.. – Наш господин поехал разыскивать доктора.

Эти слова меня немного успокоили. Я направилась к Милдред и Кристиану.

– Вы лучше посмотрите детскую! – улыбнулся дворецкий. – Работы по ней почти закончились. А вот ящики с игрушками!

Я заметила, что возле одной из дверей стояли целые коробки с лентами.

– Одну минутку! – улыбнулся дворецкий, а я увидела просторное помещение с красивой кроватью, столом и красивыми стульями. – Мы еще не все довезли. Это – особая, огнеупорная мебель. Поверьте, вы спасибо скажете, когда малыш будет расти!

Я вздохнула, глядя на коробки с игрушками. Столько заботы, столько всего. А отец только гадости делает!

Посмотрев комнату, я направилась к Милдред. Она сидела в новом платье, напоминающее кружевную подушечку. Но платье было определенно дорогим. И Милдред в нем напоминала разодетую куклу.

– Кормилица – это лицо матери. Поэтому она должна выглядеть хорошо. Так же господин распорядился нанять двух служанок для кормилицы, чтобы она могла отдыхать… – гордо заявил дворецкий.

Милдред радостно встала, а я увидела две люльки, которые мирно посапывали. Причем, люльки были одинаковые. Даже на чужого малыша Адриан не поскупился. Милдред подняла на меня сияющие глаза, а потом посмотрела на две колыбельки.

– Я рада, что у Кристиана появится друг! – заметила я, глядя на двух крошечек. В такой момент чувствуешь любовь не только к своему, но и ко всем малышам в мире. – Друзья – это очень полезно, чтобы малыш не чувствовал себя одиноким без общения со сверстниками. К тому же, важно научить его дружить, ценить отношения, учиться разговаривать не только со взрослыми… Так что я очень рада!

Милдред чуть не разрыдалась от счастья.

– К тому же в мячик со старым дворецким не поиграешь! – послышался голос в двери. – Я уже слишком стар для мячиков… Один уже случайно в меня попал… Господин Адриан немного не рассчитал драконью силушку.

Я рассмеялась, гладя крошку по щечке. Он так сладко спал, что я не решилась его разбудить.

– Я скучаю по девочкам, – заметила шепотом Мидред. – И по шалям… Сейчас бы села и начала вязать… Это так успокаивает…

– Не переживай, я думаю сначала найти помещение в столице и открыть свою мануфактуру, – произнесла я, а сама почувствовала, что это правильно! Девочки уже опытные, они смогут обучить новеньких. Производство надо расширять! А у нас королевский заказ! Я уверена, что следом за королевой такие шали будут заказывать все придворные дамы!

– Знаете, мадам, – прошептала Милдред. Она попросила меня наклониться. – Я сейчас скажу вам нечто важное… Я слышала, как служанки, которых приставили ко мне, шептались о том, что матушка господина Адриана ужасно недовольна его выбором….

Даже так? Я вздохнула.

– А кто это сказал? – так же полушепотом произнесла я.

– Слуга, который отвозил ей приглашение… – прошептала Милдред. – Она сначала обрадовалась, а потом как прочитала… Пока слуга стоял и ждал ответа, герцогиня вела себя ужасно. Она кричала, что неужели во всей столице не нашлось приличной юной девушки, раз выбор сына пал на женщину с потрепанной репутации уже бывшую в употреблении мужем… Вот…

От возмущения я сжала кулаки. Нда, неприятно!

– Это ее мнение, – гордо произнесла я, чувствуя какой-то неприятный осадок.

– Вам нужно постараться, чтобы ей понравиться, – заметила Милдред, заметно погрустнев. – От родственников много чего зависит. Вот и меня любили. Только, я вам не рассказывала, но маменька моего возлюбленного, была против нашей свадьбы. Она сказала, что с такой нищетой они родниться не собираются. Она его проклясть обещала, если он все-таки на мне женится.

– У Адриана есть своя голова на плечах, – заметила я уверенным голосом, но задумалась.

– Да, но вода камень точит, – негромко произнесла Милдред. – А у вас и так врагов достаточно. Так что вы уж постарайтесь.

Я промолчала. Герцогиня мне уже заранее не нравилась. Я не думала, что однажды познакомлюсь с той, которая обвинила крошечного ребенка за то, что тот не вломил как следует своему папане.

Я не стала будить Кристиана, а лишь оставила мягкий поцелуй на его теплом лобике.

– У него не температура? – вдруг встревожилась я, проверяя свой лоб. – Или это у меня руки холодные?

Жизнь явно готовила меня к материнству, подсунув мне однажды увлекательный цикл статей о детских болезнях. После прочтения которого я обняла себя и выдохнула: “И как я выжила?” Где-то на подкорке это все благополучно отложилось до сегодняшнего дня.

Я проверяла поочередно то свой лоб, то лоб ребенка, и лоб Кристиана казался мне горячим.

– Можно я проверю лоб у твоей крохи? – спросила я, как можно спокойней.

На самом деле все внутри вопило: “Караул! Спасите! Помогите!” А беспощадное воображение рисовало ужасающие картины всех возможных детских заболеваний. В моих мыслях кроха уже кашлял коклюшем, задыхался от воспаления легких, мучился от зубов, страдал от отравлений

– Конечно, – кивнула Милдред, стараясь говорить шепотом.

Встроенная подозрительность материнского инстинкта вступили в преступный сговор со статьями в интернете, создавая внутри настоящую панику. Это с виду я старалась быть спокойной. А внутри я металась, как городская сумасшедшая, растрепанная и визжащая: “А! Мы заболели!”.

Бережно прикоснувшись к лобику чужого крохи, я снова провела сравнительный анализ своей температуры и его. Потом я поочередно касалась лба каждого малыша, понимая, что лоб Кристиана горячий. Память кашляла страшными словами: “Пневмония!”, смачно добавляя “Двусторонняя!”, а потом плевалась словом: “Отит!”.

– Мадам, что с вами? – спросила Милдред.

– Мне кажется, он горячий… – прошептала я, глядя на кормилицу. – Ты почему не сказала?

Ответа я не расслышала. Он утонул, заглушенный моими сумбурными мыслями.

“Простыл?!”, – спросила я мысленно у себя. “Укутать!”, – произнес кто-то внутри голосом бабушки. – “И горчичник на всего ребенка! Луком закапать в нос, пятки натереть перцем, надеть шесть пар теплых носков и молиться, чтобы выжил!”. “Наоборот! Никаких укутываний!”, – возразил кто-то, пока я глазами искала хоть кого-нибудь из слуг. А они как назло все куда-то подевались! – “Антибиотики! Ударная доза! Открыть окно на проветривание!”.

“Какое на проветривание!”, – спорила бабка внутри. – “Мозги проветри! Сквозняки ребенку пускать! Надо так, чтобы в комнате вздохнуть нельзя было!”.

– Прекратите, – прошептала я. – Мы отправим за доктором!

“От докторов одно зло!”, – твердила бабушка внутри. – “Как напичкают лекарствами! А потом хуже будет!”.

“Тебя только за один горчичник надо сжечь как ведьму! И в нос перед этим капать каланхоэ, пока ты сама о смерти молить не будешь!”, – спорил еще один голос.

Я мчалась по коридору так, словно счет шел на минуты.

Видимо, все заняты приготовлениями к помолвке.

– Мария! – позвала я, глядя на себя в зеркало. Сейчас я напоминала себе городскую сумасшедшую.

– Мария! – повторила я, но уже в другой коридор.

Испуганная Мария уже мчалась ко мне.