Русь. Строительство империи 2 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 2

— Смотри, Веслава, коли чего недоброе задумала — пеняй на себя! — добавила Милава, прожигая девушку взглядом.

В общем, дел по горло, а тут еще эти носители, непонятный мужичок, возможно, шпион, бабьи интриги. Как бы во всем этом не запутаться и не проморгать чего-нибудь важного. Надо держать ухо востро и не расслабляться. А то в этой круговерти немудрено и о собственной шкуре забыть. И о том, зачем я вообще здесь оказался, и что моя миссия — не только выжить, но и князем стать, поменять историю Руси — поставить ее на новые рельсы.

Наемники Драгана чинили снаряжение, приводя его в порядок после битвы. Я неспешно ходил между ними, стараясь не привлекать лишнего внимания, но при этом внимательно присматривался. Мне нужно было понять, что они за люди, можно ли им доверять, не затаил ли кто камень за пазухой. Это особенно важно, если золотишко, которым мы им платим, вдруг кончится.

Я подошел к очередной кучке воинов, которые, рассевшись вокруг догорающего костерка, травили байки, да посмеивались, потягивая из кружек медовуху. Среди них был и Светозар, тот самый, который, по словам Драгана, чудесным образом исцелился после смертельной раны. С него-то я и решил начать. К счастью, Веславы, которая хвостиком вилась возле меня, рядом не было. Милава отвадила.

— Здорово, мужики, — поздоровался я, присаживаясь рядом на поваленное бревнышко. — Как служба? Не скучаете?

— Да какая тут скука, староста, — крякнул один из них, кряжистый мужик с бородой-лопатой. — Сытно, тепло, платят исправно. Грех жаловаться, верно, други?

Воины согласно закивали, заулыбались.

— Это хорошо, что не жалуетесь, — кивнул я, переводя взгляд на Светозара. — А ты, Светозар, я слышал, в последнем бою отличился? Говорят, чуть было с жизнью не распрощался?

Светозар усмехнулся, почесав шрам на груди.

— Да уж, было дело, староста. Не поверишь, чуть за грань не ушел. Такая рана была, что думал — все, не жилец.

— Говорят, стрела тебе прямо в сердце прилетела? — уточнил я, внимательно наблюдая за его реакцией, не проболтается ли он о чем-то ненароком.

— Не совсем в сердце, чуть ниже, — поправил он, похлопав себя по груди, чуть ниже ключицы. — Но кровищи было — жуть! Я уж думал, все, конец, поминай как звали.

— И как же ты так быстро на ноги встал? — спросил я, делая вид, что удивляюсь. — Не иначе как чудо?

— Чудо, не чудо, а когда жить хочешь — еще не так раскорячишься, — хохотнул Светозар. — Сам не пойму, как так вышло. Видать, рубаха, в которой родился, у меня крепкая оказалась, не всякая стрела ее пробьет.

— Или богиня-покровительница у тебя сильная, раз от смерти уберегла, — подмигнул ему один из воинов, молодой парень с хитрыми глазами.

— Может, и так, — пожал плечами Светозар. — А может, и впрямь, повезло просто. Главное, что живой остался, а остальное — приложится.

— А ты, староста, чего интересуешься? — вдруг спросил меня все тот же хитрый паренек. — Не уж то думаешь, что Светозар наш — колдун какой, али знахарь, что раны у него, как на собаке, заживают?

— Да нет, отчего же, — отмахнулся я. — Просто дивлюсь я, как быстро человек оправиться может, коли жить хочет. Вот и все.

Да уж, не аккуратно я допросы учиняю, даже мелкота и та — подозрительно поглядывает. Что поделать, нет у меня навыка «тайные допросы без подозрений». У Вежи куплю, когда совсем некуда будет девать «ов».

Я еще немного посидел с ними, послушал их байки, посмеялся вместе со всеми. Но ничего конкретного от Светозара так и не добился. Видно было, что он и сам не понимает, как так быстро оправился, будто и не было никакой раны. Может, и правда, просто повезло, крепкий организм оказался. А может, и «Вежа» как-то по-особому сработала, без его ведома. Такого я тоже не исключал. Надо будет еще за ним понаблюдать, да и с Драганом переговорить, что за Светозар такой, да и давно ли он с ним служит. Непростое это дело, как оказалось, носителей «Вежи» вычислять.

А мне нужны были эти носители. Я хотел сколотить себе команду, в которой были бы и эти носители. Выполнили бы какое-то задание, а очки влияния получили все носители. Если конечно это так работает.

Потом я решил подойти к Ратибору. Он сидел в сторонке ото всех, на поваленном дереве, и с таким остервенением точил свой топор, что аж искры летели, будто в него вселился дух кузнеца-передовика. Вид у него был такой, будто он не просто железку точит, а готовится как минимум к битве с драконом.

— Привет, Ратибор, — бодро поздоровался я, подходя к нему и плюхаясь на бревно рядом. — Не помешаю?

— Здравствуй, староста, — буркнул он, не отрываясь от своего занятия и даже не взглянув на меня. — Нет, не помешаешь. Садись, коли пришел.

— Слышал, ты у нас не только в бою герой, но и по жизни везунчик? — начал я, пытаясь завязать разговор. — Говорят, тебе и в кости фартит, и из любой передряги, как гусь, сухим выходишь?

А чего вокруг да около ходить? Я решил прямо в лоб, начать с главного.

— Всякое болтают, — пожал плечами Ратибор, продолжая с остервенением драить свой топор. — Люди любят языком почесать, особенно когда делать нечего. Ты им хлеба не давай, а дай только посудачить о ком-нибудь.

— И все же, дыма без огня не бывает, — не унимался я. — Может, секрет какой знаешь? А то мне в последнее время как-то не особо везет. Поделишься?

Ратибор наконец отложил топор и брусок и поднял глаза на меня. А взгляд у него такой, с хитринкой. Или нет, это искорки безумия поблескивают?

— Секрет? — протянул он, почесав затылок. — А ты, староста, видать, тоже любитель секретиков? Ну, так и быть, поделюсь, раз уж ты такой любопытный.

Он наклонился ко мне и заговорщицки прошептал:

— Слушать надо, староста. Внимательно слушать. И не только ушами, но и это… как его…

Ратибор защелкал пальцами, пытаясь вспомнить нужное слово, и состроил такую рожу, будто у него зуб разболелся.

— Чем слушать-то? — не понял я.

— Ну этим… как его… сердцем! — наконец вспомнил он, ткнув себя кулаком в грудь. — И вот этим еще!

Он стукнул себя в лоб, да так энергично, что я невольно отшатнулся, опасаясь, как бы он себе чего не повредил.

— Мозгами, что ли? — предположил я.

— Не! Душой! — хихикнул Ратибор, хлопнув себя по колену. — Вот когда научишься слушать сердцем и душой, тогда и поймешь, что к чему, и как поступить, и куда идти, и что делать. Они тебе все подскажут!

— Кто — они? — не понял я, подозрительно покосившись на него.

Кажется, с дуркой мужичок-то.

— Как это — кто? — удивился Ратибор, округлив глаза. — Голоса, конечно! Чьи же еще?

Точно! Он из этих, прибабахнутых.

— Голоса, значит… — протянул я.

Ясно, что у Ратибора не все в порядке с головой.

— И что же тебе эти… голоса говорят?

— Всякое говорят, — загадочно ответил Ратибор, подмигнув мне. — Иногда такое, что и не выговоришь сразу. Но ты не бойся, староста, они хорошие. Плохого не посоветуют. Ты вот тоже прислушайся, глядишь, и тебе чего подскажут. Только это, с непривычки-то оно боязно, конечно. Но ты не пугайся, они быстро привыкают.

— Да уж, мудрено ты говоришь, Ратибор, — покачал я головой, решив пока не спорить с ним. — Не каждому такое дано, видать. Не у всех, видать, душа разговорчивая.

— Это да, — согласился Ратибор, снова берясь за топор. — Но ты не отчаивайся. Тренируйся, слушай. Авось и у тебя получится.

Мы еще немного помолчали. Я украдкой поглядывал на Ратибора, который снова увлеченно точил оружие, бормоча себе что-то под нос и изредка хихикая.

Да, уж, похоже, у парня не все дома. Но, может, в этом и есть его сила? Кто знает, что там у него в голове творится и какие голоса ему советы дают.

— Слушай, Ратибор, — нарушил я молчание, спрашивая из простого интереса. — А как ты вообще здесь оказался? Давно воюешь?

— Да-а-авно, — протянул он, мечтательно закатив глаза. — Я уже и не помню, когда все началось. Сначала с одними воевал, потом с другими, потом опять с первыми… Весело было!