Газлайтер. Том 22 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 22

На бетонной площадке возле портала уже собрались автобусы. Группа сопровождения вовсю готовится к отправке: проверяют экипировку, оружие, обсуждают маршрут. Всё без лишней суеты.

Дятел выходит мне навстречу, его лицо немного нахмурено.

— Шеф, гусеницу повреждённого автобуса ещё не починили. Он пока в ремонте.

Я выхожу из машины, бросая короткий взгляд на площадку, где всё кипит: люди суетятся, эвакуированные заполняют автобусы, механики возятся с ремонтом.

— Откладывать спасательную операцию не будем, — говорю громко и чётко. — Пусть отправляются целые автобусы. Ремонтируемый догонит в следующей поездке.

Поворачиваюсь к чилийской принцессе:

— Ваше Высочество, не беспокойтесь. Обещаю, что все автобусы к вам вернутся в целости и сохранности. А износ мы оплатим дополнительно.

На её лице тут же появляется обиженное выражение.

— Да я и не волнуюсь, — возражает она, почти возмущённо. — Что вы сразу так, Данила Степанович? Спасайте детей! Автобусы вообще не важны. Хоть убейте их в хлам.

Её слова вызывают у меня лёгкую улыбку.

— Благодарю, Ваше Высочество. Всегда приятно слышать поддержку.

Принцесса фыркает, но всё же улыбается.

Среди собравшихся выделяется особенно колоритная группа: Змейка, «Тибетцы» и… пингвин. Тот самый — одержимый Бегемотом. Я замираю на мгновение, мысленно ударяя себя по лбу. Чёрт, совсем забыл про котодемона! А ведь давно надо было запихнуть его обратно в лампу.

И уже есть первая жертва моей беспечности. Из клюва пингвина торчит хвост голубя. Выглядит это настолько абсурдно, что даже я не сразу нахожу слова. Веер, застёгивая разгрузку, конечно, не упускает шанса подлить масла в огонь:

— Дорогой, а что с нами делает одержимый птицеед?

Я хмурюсь и оборачиваюсь к Бегемоту:

— Ну ты и каннибал.

Бегемот, не теряя уверенности, отвечает через пингвина, причём с набитым клювом:

— Почему это?

Я указываю на голубиные перья на асфальте:

— Потому что ты сейчас тоже птица. Как и голубь.

Бегемот облизывается равнодушно:

— Ну, перекусить захотелось. Что я могу поделать?

Чилика хмурится, её взгляд полон беспокойства.

— Данила Степанович, а не опасно ли доверять одержимому?

Тут, конечно, в разговор включается Фирсов, который даже руки на груди успел сложить, чтобы выглядеть солиднее:

— Вопрос, кстати, дельный, Филинов.

Ломтик создает теневой портал у меня в кармане разгрузки. Я спокойно достаю небольшой артефакт, выглядящий как лампа с вычурной резьбой. Внутри стекла мерцает слабый свет.

— Никто не собирается ему доверять. Сейчас решим вопрос.

Направляю артефакт на Бегемота. Лампа издаёт низкий гул, и пингвин начинает дрожать, будто что-то внутри него сопротивляется. Бегемота резко втягивает внутрь лампы. Лампа начинает светиться чуть ярче, а пингвин, теперь снова обычный, моргает и хлопает клювом, совершенно не понимая, где он и что за человеки вокруг собрались.

— И куда его? — спрашивает Мерзлотник.

— Доставим его домой, в Антарктиду, — бросаю я, убирая лампу.

Пингвин моргает ещё раз, тупо, весь в непонятках. А вообще, пингвины мне нравятся. Забавные они. Прикольные. Но, честно говоря, у меня уже есть один аутист, который носится по двору, — ещё будет перебор.

Я вырубаю его лёгким телепатическим импульсом, чтобы не мешал, и бросаю гвардейцам короткий приказ:

— Забирайте. Внутрь его.

Гвардейцы аккуратно поднимают бессознательную птицу и уносят её в сторону. В этот момент Змейка начинает подозрительно рычать, пристально глядя на толстый зад пингвина. Блин, мне аж за него страшно стало. Придётся следить, чтобы хищница не оторвала ему окорока ради перекуса.

Я провожу рукой по лицу, чтобы вернуть себе немного спокойствия после гастрономических мыслей Змейки, которые прочитал ненароком, и, оглядев Фирсова и Дятла, спокойно командую:

— Ну что, по машинам.

Без лишних вопросов все начинают двигаться.

В первом автобусе Чилика садится рядом со мной, а Змейка устраивается неподалёку, ловко скрестив свои четыре руки. Машина плавно трогается с места, направляясь к порталу. Через несколько минут мы выезжаем из зала Восточной Обители прямо в бескрайние просторы пустоши-тундры.

Чилика молча смотрит в окно, её взгляд скользит по снежным равнинам, озарённым холодным сиянием. Она, казалось, увлечена белым безмолвием, когда замечает движение.

— Данила Степанович, новые жители Антарктиды, — произносит она с внезапным смешком.

Я следую её указующему пальцу и тоже замечаю парочку массивных силуэтов. Змейка, заметив наш интерес, довольно фыркает:

— Мяссо, фака? Добббыть?

— В другой раз, милая, — усмехаюсь.

Чилика же улыбается, игнорируя реплику Горгоны, и, чуть наклонившись ко мне, тихо говорит:

— Как сильно Антарктида изменилась и не без вашей помощи…

Вдруг она указывает вдаль, где на берегу виднеется маленький кораблик.

— Смотрите, там, кажется, полярная экспедиция…

Я бросаю взгляд в указанном направлении и молча киваю.

— Мы заедем в вашу провинцию и проводим вас до дома, Ваше Высочество, — говорю, оборачиваясь к черноволосой чилийке.

Чилика де Вальдивия отрывает взгляд от окна и смотрит на меня с тёплой улыбкой.

— Благодарю, Данила Степанович. Это весьма галантный жест.

* * *

Южный полюс

Испанские полярники сгрудились на палубе, прищуриваясь в бинокли, чтобы разглядеть заснеженные просторы. Ветер треплет их пуховики, кусая открытые лица. Фернандо, нахмурив лоб, первым нарушает молчание:

— Слушайте, а мы точно не ошиблись? Белые медведи… В Антарктиде? Мы вообще где находимся? Может, это Северный полюс?

Карлос, старший по званию, раздражённо фыркает и отмахивается:

— Ты что, с ума сошёл? Мы готовились к этой экспедиции несколько лет. Сколько раз проверяли маршрут, навигацию. Да ты хоть понимаешь, как трудно было убедить спонсоров? Мы шли строго на юг недели подряд! Ошибиться невозможно.

Фернандо не выглядит убеждённым, но молчит, уткнувшись в бинокль. Диего, стоящий рядом, тихо замечает, нахмурившись:

— А всё равно странно. Белые медведи тут, как корова на свадьбе. Эй, смотри, там ещё автобусы едут!

Все разом поворачиваются туда, куда он показывает. Павел, самый молчаливый из них, поднимает бинокль, медленно ведёт взглядом по линии горизонта. Его брови взлетают вверх, а лицо становится ещё серьёзнее. Через несколько секунд он шумно выдыхает, убирает бинокль и качает головой:

— Ладно, это уже перебор. Белые медведи, автобусы… — он говорит так, будто пытается убедить самого себя. — Пойду проверю карты и навигацию. Не мог же я, чёрт возьми, так облажаться. Это какая-то чертовщина.

Он разворачивается и уходит в каюту, оставляя остальных переглядываться с тревожными взглядами.

Карлос вздыхает и предлагает:

— Давайте хоть фото сделаем. Никто ведь потом не поверит.

* * *

Мы наконец прибываем. Колонна автобусов замедляет ход, медленно подбираясь к Северной Обители. Точнее, к тому, что от неё осталось. Развалины и снежная пыль — всё, что сейчас напоминает о моих врагах.

Принцессу Чилику высадили по дороге, сделав небольшой крюк. Попрощались как положено: с поклонами, тёплыми словами. Теперь её провинция — в относительной безопсности. С одним делом покончено, пора заняться следующим.

Тут, среди руин, меня ждёт уже начатый процес.

Оставленные сторожи развернули лагерь. Всё чётко: шатры стоят ровными рядами, словно на параде. Альвы на постах сменяют друг друга с точностью швейцарских часов. Ну, это ожидаемо. Они же зомбированные. Остальные отдыхают внутри палаток, строго по расписанию. Как шестерёнки в огромном механизме.

Из лагеря выбегает кузен Бер, лицо которого выражает смесь облегчения и раздражения.

— Ну наконец-то! Я думал, ты про нас забыл, — бурчит он недовольно.