Газлайтер. Том 22 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 11

Ледзор тяжело вздыхает, глядя в сторону, словно осознал, что допустил оплошность.

— Вот холод… Похоже, проболтался о каком-то секрете, — с сожалением протягивает он, почесывая бороду.

Бер метает в него испепеляющий взгляд, не собираясь так просто отпускать эту загадку:

— Колись, бородач! Как Данила сделал из тебя ледяного мага⁈

Ледзор отвечает не сразу. В его глазах мелькает лукавый огонёк, а лёгкая усмешка возвращается на лицо:

— А вот это, парень, история для тех, кто умеет ждать. Может, когда-нибудь расскажу… если не забуду.

Ледзор отмахивается, словно отгоняя надоедливую мысль:

— Да дело же не в этом. Суть в том, что граф Данила защитил мой народ. Причём он предложил помощь морхалам ещё до моего появления. Меня тогда и рядом не было. Но когда я объявился, пришлось заставить своего тупоголового племянничка, ставшего старейшиной, принять эту защиту. И знаешь, морхалы ни разу об этом не пожалели.

Он ненадолго замолкает, будто обдумывает сказанное, а затем с усмешкой добавляет, подняв руку. На его ладони появляется крошечная сосулька, искрящаяся в свете:

— Ну а плюшки, которые я имею благодаря графу, ты сам видишь.

Бер хмурится, прищурив глаза:

— То есть всё дело в личной выгоде?

Ледзор разражается громким хохотом, широко разводя руками:

— Ну конечно, всё всегда дело в личной выгоде! Мне было выгодно спасти свой народ. Граф сделал это, а я теперь готов служить ему хоть бесплатно.

Одиннадцатипалый усмехается, покачав головой, и добавляет с ноткой лукавства:

— А всё остальное — просто приятные бонусы. Например, радовать морхальских детишек новогодними подарками.

Бер насмешливо хмыкает:

— Как же мало тебе надо.

Ледзор пожимает плечами, усмехаясь:

— С моё поживёшь, поймёшь. Хо-хо…

Но Бер, вспыхнув, резко отвечает:

— Я и так пожил с твоё, бородач! Просто мы, альвы, не стареем!

Ледзор бросает взгляд на застывших, словно статуи, альвов вокруг и хмыкает, склонив голову набок:

— Да? Ну и что тогда? Ты готов работать на графа Данилу ради всего, что он для тебя сделал? Ради тех, кого граф тебе вернул? — он кивает на неподвижную Зелу и пристально смотрит на собеседника.

Бер на мгновение задумывается, а затем равнодушно пожимает плечами:

— Да, в принципе, готов.

Внезапно выражение Ледзора резко меняется. Он хмурится, скидывает руку, и в его взгляде появляется холодная сосредоточенность:

— Тихо. Тут к нам подобрались монахи. За тем холмом, — он поворачивает голову, всматриваясь вдаль. — Чую этих сволочей.

Одиннадцатипалый бросает короткий взгляд на Берга. Его лицо становится жёстким, взгляд уверенным:

— Хрусть да треск! Пойдём их мочить.

Не дожидаясь ответа, морхал двигается вперёд, его шаги бесшумны даже по хрустящему снегу. Над головой он уверенно держит свой огромный топор, готовый к бою. Бер, подняв фламберг, следует за ним, а позади, словно тени, бесшумно движутся зомбированные альвы. Среди них — Зела. Их движения чёткие, слаженные, подчинённые программе, заложенной графом Данилой: защищать и помогать Ледзору с Бером.

Монахов оказывается немного. Всего лишь диверсионная или разведательная группа. Да и большие силы бы и не просочились так близко.

Столкновение разгорается внезапно и завершается ещё быстрее. Ледзор и Бер, словно буря, прорываются вперёд, ведя за собой остальных. Холодное оружие и магия сталкиваются в грохоте и криках, но сопротивление монашеского отряда ломается мгновенно. Геноманты повержены быстро, без долгих драм и кровопролитных сцен.

Бер, переводя дыхание, оборачивается. Его взгляд невольно цепляется за фигуру Зелы. Она двигалась ловко, слаженно, сражалась бок о бок с ним, как в былые времена. Сердце у него на мгновение замирает. Сколько лет он мечтал снова оказаться рядом с ней, плечом к плечу, как прежде.

Он улыбается, едва заметно, но в этот момент лицо его озаряет тёплая искра. В груди рождается странное, тихое тепло — ощущение, которое он давно забыл.

И всё это благодаря мужу его кузины. Телепату Даниле.

* * *

Офис «Вести недели», Москва

Ольга Гривова сидит в кресле главного редактора новостной студии «Вести недели». Перед ней стоит Борис Борисович, сам главный редактор, который выглядит так, будто его поймали за нарушением дисциплины. Его голос слегка дрожит, как у школьника перед строгой учительницей:

— Ваше Высочество! Это всё Годуновы! Они позвонили, сказали, что у них сенсация. Я тут ни при чём! Я бы никогда…

Ольга, сохраняя невозмутимость, слегка наклоняет голову, её голос звучит мягко, но не терпит возражений:

— Успокойтесь, Борис Борисович. Я всё понимаю. Вы правильно поступили, что вызвали меня. Дождёмся представителя Годунова и разберёмся на месте.

Её взгляд скользит по его напряжённому лицу, после чего она откидывается в кресле, давая понять, что разговор окончен. Главный редактор переминается с ноги на ногу, отчётливо чувствуя себя не в своей тарелке.

Спустя сорок минут дверь кабинета открывается, и в помещение заходит Себастьян Годунов. Его уверенная поступь останавливается, как только он замечает Ольгу. На мгновение он замирает, широко раскрывая глаза.

— Ольга Валерьевна⁈ Как вы… тут…

— Здравствуйте, Себастьян Федотович, — её голос холоден, но вежлив. Тонкая, почти незаметная улыбка на её лице больше похожа на предупреждение. Она кивает в сторону Бориса Борисовича, который теперь притих у стены. — Возможно, вы не знали, но я контролирую всю новостную повестку Царства. И хотя формально я не числюсь в руководстве «Вестей», Борис Борисович посчитал необходимым поставить меня в известность о вашем материале.

Она протягивает руку, жест ясный и уверенный:

— Покажите, пожалуйста.

Себастьян бледнеет, его взгляд мечется по комнате в поисках слов:

— Пожалуй, у меня… ничего нет, Ваше Высочество.

— Неужели? — Ольга едва заметно изгибает бровь, её взгляд становится ледяным и острым. — А как же ваши обещанные снимки существ с острыми ушами, похожих на мифических англосаксонских эльфов? И это вы утверждали, что они в союзе с графом Данилой?

Себастьян нервно облизывает губы, но Ольга смотрит на него так, что любая ложь застревает у него в горле.

Княжна делает паузу, затем уточняет:

— Фотографии, предположительно сделанные с борта военного броненосца, патрулирующего Антарктику. И, разумеется, на них запечатлён Данила Степанович Вещий-Филинов в окружении иномирцев. Разве не эти кадры вы предлагали Борису Борисовичу?

Себастьян выглядит так, будто хочет провалиться сквозь пол.

— Тут… какая-то ошибка, Ольга Валерьевна. Борис Борисович, должно быть, не так меня понял…

Ольга поднимает на него холодный взгляд и спокойно говорит:

— Вот как? Что ж, хорошо, что недоразумение разрешилось.

Ольга говорит с непреклонной уверенностью, в её голосе слышится едва уловимая сталь:

— Мне неважно, кто именно во флоте сделал эти снимки. Но запомните на будущее: такие материалы следует публиковать только с согласия графа Данилы. И что ещё важнее — если ведомство Охранки не выдвинет возражений. То есть вы обязаны сначала спросить Красного Влада. Вам ясно?

Себастьян напрягается, его лицо становится мрачным.

— Конечно, Ваше Высочество, — произносит он, пытаясь сохранить спокойствие.

Ольга кивает, но не смягчается. Её тон остаётся твёрдым:

— Я понимаю, что раньше вам удавалось якобы скрытно подбрасывать материалы Борису Борисовичу. Но это лишь иллюзия. Я прекрасно видела, что происходит, просто не находила причин вмешиваться в мелочные дела. Однако сейчас, Себастьян Федотович, я настоятельно советую вам не пытаться распространять этот материал через другие студии.

Она делает паузу, подчеркивая серьёзность своих слов.

— В противном случае мне придётся сообщить Владиславу Владимировичу, как именно эти снимки оказались в новостной редакции. Хотя, разумеется, велика вероятность, что они так и не попадут в газеты. Надеюсь, я ясно дала понять, что всё это может плохо закончиться для вас. Охранка, как вы знаете, действует решительно и без лишних промедлений.