Измена. Красная линия - Гуляева Евдокия - Страница 4

Понятия не имею, почему я вот так просто доверяю свою жизнь наглому незнакомцу, но уже через несколько минут мы молча возвращаемся к тому самому мосту, а уже оттуда уезжаем на его роскошной машине (к слову, одной из самых дорогих современных седанов с дьявольским трезубцем на радиаторной решётке).

Я безучастно смотрю в окно со стороны пассажира, неосознанно натягивая и пряча кисти рук в растянутые рукава джемпера, несмотря на то, что мужское пальто всё ещё на моих плечах, а в салоне автомобиля приятно тепло. Егор неотрывно глядит на дорогу, однако тянется к приборной панели и включает мягкий подогрев моего сиденья. Очевидно, думает, что я этого не замечаю.

Глава 2.3

Яркий свет фар от встречных автомобилей слепит глаза. В обе стороны давно и безнадежно собралась чудовищная пробка, а это прежде всего время подумать.

Безотрывно гляжу на придорожные фонари, а случайный незнакомец увозит меня всё дальше от дома, семейная небольшая квартирка в котором всего за пару минут стала для меня самым ненавистным местом.

Глупо подвергать себя опасности, то так же очевидно нелепо видеть её во всём.

Я этому Егору совсем не доверяю, но вряд ли он сделает мне больнее, чем уже сделали двое самых близких людей. Только если он не какой-нибудь маньяк/шизофреник/или банальный извращенец со странностями.

От Маринки слышала я как-то историю, о которой по большому секрету рассказала ей “подруга её подруги”. Мол та познакомилась с парнем где-то в приличном клубе. Понравились друг другу, люди взрослые, – сразу поехали к нему. Она бокал шампанского допить не успела, как он разделся догола (оставив на шее только обыкновенный галстук), надел ролики и… Вот так она его и катала по квартире, разумеется, держа исключительно за… галстук.

С моих губ срывается короткий истеричный смешок. Ничего не могу поделать – глаза самопроизвольно косятся на Егора, чтобы убедиться в отсутствии у него галстука.

Верхние пуговицы на его рубашке небрежно расстёгнуты. Миную глазами крепкую шею, на которой сейчас замечаю довольно странную татуировку со штрих-кодом, и останавливаю блуждающий взгляд на лице. А если конкретнее, то подсматриваю сквозь ресницы на его чувственный рот с полной нижней губой.

Как только замечаю очевидный намёк на усмешку – тут же отворачиваюсь.

Очень удивляюсь, когда конечной точкой нашего маршрута оказывается престижный район на Пресненской набережной.

Егор выходит из машины первым. Я медлю чуть дольше, чем следует. Автомобильный салон отчего-то кажется мне сейчас не самым удобным, однако наиболее безопасным местом.

Смотрю на мужскую удаляющуюся спину, пока подсознание тихонько твердит, что я точно пойду за ним следом, а потому, моя заминка – это всего лишь оттягивание времени. Резко вздрагиваю, когда срабатывает звуковой сигнал блокировки и тут же разблокировки автомобильных дверей; моментально выскакиваю наружу.

– Предпочтёшь ночевать на парковке? Так и быть, я вынесу тебе какое-нибудь одеяло, – Егор даже не оборачивается. Прикладывает к замку магнитный ключ.

Слышится характерный писк. Понимаю, что приглашений больше не будет, а их и не требуется – я оказываюсь в жилом подъезде Южной башни Око, даже быстрее самого хозяина квартиры.

– Какой-то ты слишком добрый для маньяка, – говорю и тут же обхватываю себя руками, чтобы скрыть дрожь. От переизбытка эмоций трясёт всю.

– Ты просто не знаешь каков я в деле, – фыркает он, закрывая дверь изнутри и проходя к одному из скоростных лифтов.

Предпочитаю это замечание просто проигнорировать.

В полной тишине мы поднимаемся на 83-тий этаж и заходим в квартиру.

После нашей со Стасом двушки, она кажется мне просто огромной, хотя, по словам Егора, здесь всего две жилых комнаты. Моё внимание привлекает буквально всё, но больше – панорамные незанавешенные окна с потрясающим видом на столицу.

Молодец. Зарабатывает свои миллионы, не успев состариться. Становится интересно, кто же он по профессии?

Пока Егор теряется где-то в пространстве квартиры, я осматриваюсь.

На низком журнальном столе перед диваном, на самом диване, в кресле-реклайнере и даже на кухонном острове – повсюду фотографии. Девушек. Обнаженных. Живых и мёртвых.

На несколько секунд меня охватывает такая животная паника, что я не могу дышать. А затем мою голову пронзает мысль: этот мрачный тип всё-таки оказался серийным убийцей! Если ни кем-то похуже.

Всё. Просто роликами здесь не отделаться.

Мне реально становится дурно.

Судорожно я хватаю ртом воздух и пячусь назад, пока не натыкаюсь на рабочий стол, где тоже царит невообразимый беспорядок: мятые исписанные листы, какие-то рисунки и наброски, круги от чашек и пятна от кофе; опять фотографии, только на этот раз с изображениями разной тематики. Здесь и живая природа, и чьи-то портреты, есть даже… изуродованный труп.

Сердце на паузе. Страх сковывает тело.

Совершенно случайно среди всей этой кучи, глазами нахожу сложенную газету с кричащей передовой статьёй:

“Проклятое шоссе открыло сезон: жуткие подробности двойного убийства проституток”

В самом низу страницы – подпись: «Автор Егор Арский».

– Я криминальный репортёр. Пишу заказные статьи для ТОПовых издательств, – вдруг слышится у меня над ухом, от чего я буквально подскакиваю на месте и резко оборачиваюсь, едва не выбив из рук Егора квадратный прозрачный бокал. – Кстати, я мог бы неплохо заработать на твоей смерти, милая. Уже сейчас вижу орущий заголовок: “Серые безжизненные глаза стёклышками смотрели в небо. Юная, красивая, жаль, что дура…” Но, видимо, ещё не достиг высшей степени мастерства журналиста. Недостаточно циничен.

– Зато теперь ты – герой, – бормочу, неторопливо перебирая и оценивая фотографии на свой придирчивый вкус. Не удержавшись, копирую его иронично-саркастическую манеру речи: – “Ведущий специальный корреспондент случайно оказался на месте происшествия и смог предотвратить ужасную трагедию…”.

– Это вряд ли удастся хорошо продать, – он широко улыбается. Протягивает мне бокал, к неясному содержимому которого я сразу недоверчиво принюхиваюсь, и морщу нос. Однако, крепко вцепляюсь в него двумя руками, чтобы, случайно ещё что-нибудь этакое не нарыть, к примеру, “скелет из шкафа”.

Егор заходит мне за спину, и наши тела соприкасаются на краткий миг. Случайно. Я вижу его отражение, обрамляющее мой силуэт.

Не могу сказать, что меня это сильно нервирует. Однако, становится не по себе, поэтому делаю шаг в сторону, чтобы сохранить допустимое расстояние.

– Геройство никому не интересно, – с коротким и явно поддразнивающим смешком продолжает он. – Людям больше нравится непоправимые трагедии. На худой конец любовные драмы. Только безобразные. Вот если бы я, узнав о твоей неверности, столкнул тебя с моста вниз, и ты переломала себе все кости об подводные камни – это была бы настоящая вкусная “конфетка”.

Фыркаю, тем самым выказывая своё отношение к услышанному, и, тем не менее, по коже бегут колючие неприятные мурашки.

Ёжусь и делаю пробный осторожный глоток, предложенного мне крепкого алкоголя. Что-то из разряда выдержанного односолодового мягко скользит по горлу. Тело заполняет жгучее приятное тепло, потихоньку возвращая мне способность нормально двигаться.

Впервые, готова согласиться с Егором в том, что циничность некоторых людей иногда поражает. Но я без обвинений. В конечном итоге, каждый человек должен самостоятельно определить, насколько цинизм подходит ему в качестве жизненной позиции, учитывая свои индивидуальные особенности и потребности.

С интересом двигаюсь вокруг стола, мягко подцепляя одну из фотографий, со словами:

– А это?

На ней изображена лежащая обнажённая девушка, интимные места которой закрывают только яркие капли-брызги краски цвета фуксии. Беру другой – циановый, следом нюдовый. Не могу не признать, что сделанные фото очень качественные. Художественные.