"Фантастика 2024-195". Компиляция. Книги 1-33 (СИ) - Панов Вадим Юрьевич - Страница 46

– Как мы узнаем, что действительно завалили Марсианина? – прищурился Братский.

– Это сложный момент, – не стала скрывать Шанти. – Когда речь идёт о подобных персонах, можно лишь предполагать стало покушение удачным, или нет. Но я сделала всё, чтобы Марсианин явился за мной лично.

– Что именно?

– Разозлила его настолько сильно, что Марсианин чувствует себя не просто оскорблённым, а униженным.

– Понятно… – Братский чуть подался вперёд: – Почему я, а не Соцсогласие?

Он хотел быть абсолютно уверенным в честности Шанти. Не потому что боялся за себя, а потому что боялся, что история окажется ложью и он не сможет добраться до ненавистного убийцы.

– Потому что я подозреваю, что у Марсианина есть личный федеральный ключ, – твёрдо ответила девушка, глядя Братскому в глаза.

Объяснять ничего не требовалось – личный федеральный ключ мог быть только у члена самого высшего общества, и если он решил развлечься убийством ливеров, ни Департамент социального согласия, ни военные, ни службы безопасности – никто не сможет ему ничего сделать. Выродков, считающих себя высшими существами, можно остановить лишь одним способом…

– Поэтому он остаётся безнаказанным на протяжении стольких лет?

– Как и Кандинский.

Братский кивнул, словно показывая, что Шанти подтвердила его давнюю догадку, после чего чуть приподнял руку, показывая девушке перстень:

– Я специально распорядился сделать его таким – нарисованным, а не реалистичным, как всё в «Яркости». Чтобы никогда не забывать, где нахожусь. Чтобы никогда не забывать, что всё вокруг можно подделать, что можно обмануть глаза, ощущения, вкус, запахи, можно добиться того, что ты перестанешь понимать, что за мир вокруг тебя – реальный или нарисованный. Но невозможно подделать то, что прячется здесь. – Братский прижал руку к сердцу. – Невозможно подделать то, что делает нас людьми – наши чувства. Они – настоящие. Мою боль нельзя оцифровать. Так же, как и мою ненависть. Я – человек, а не ливер, и поэтому сделаю то, что должен сделать человек: я убью эту мразь. – Братский протянул Шанти руку, а когда девушка осторожно её пожала, продолжил: – Рассказывай свой план.

– Никогда не любил этот город, – буркнул стоящий у окна Марсианин. – О чём они думали, называя «Красной» площадь, на которой нет ничего красного?

– В том языке, который употреблялся на этих территориях раньше, «красный» в том числе имело значение «красивый», – рассказал Дэвид.

– Неплохо придумано, – одобрил Марсианин. – Нет ничего красивее красного. Особенно когда его много. – И бросил быстрый взгляд на Спенсера. – Чего рожу кривишь?

– Москва – старый город, – протянул в ответ второй помощник. – А старые города не любят, когда с ними обращаются без уважения.

Фраза заставила Марсианина поднять брови:

– Ты серьёзно?

– Да.

– С каких это пор ты стал суеверным?

– Всегда таким был.

– Почему я раньше об этом не знал?

– Потому что раньше ты не ругал при мне старые города.

Дэвид хмыкнул. Марсианин помахал рукой, словно разгоняя окружающий его туман, и продолжил:

– И что?

– Старые города обидчивы и могут с лёгкостью устроить какую-нибудь пакость.

На этот раз Дэвид засмеялся, но не зло, не обидно – по дружески, а Марсианин шутливо произнёс:

– Спенсер, нам придётся серьёзно поговорить об этом, но позже. А пока скажи, ты уверен, что след из Токио ведёт именно сюда?

– Ты уже спрашивал.

– Спенсер? – Теперь Марсианин не шутил и помощник подобрался.

– Я уверен. И ещё я уверен, что это именно след, а не ниточка, по которой нас повели.

– Хорошо…

– Хочешь устроить здесь акцию? – подал голос Дэвид.

– Думал об этом, – кивнул Марсианин. – Но времени нет, а устраивать что-то мелкое, на скорую руку, только репутацию губить.

– Тоже верно.

– Поэтому просто ищем девчонку, я её убиваю и мы уезжаем. И давайте постараемся не налажать ни в одном из пунктов. И… – Марсианин внимательно оглядел помощников. – Работаем только в дополненной реальности, не входите в «оболочки».

– Почему?

Рассказывать о технологии лорда Гамильтона Марсианин не хотел, поэтому просто повторил:

– Не входить в «оболочки» – это приказ.

– Мы поняли, – кивнул Спенсер.

– Но в Сеть идти нужно, – обронил Дэвид.

– Нужно, – согласился Марсианин. И громко щёлкнул пальцами. Автоматическая дверь открылась и в комнату вошёл невысокий плотный мужчина в форме сотрудника Департамента социального согласия. – Знакомьтесь, это Джанузак, он обеспечит нам поддержку. И в Сети тоже.

– Они не пойдут в «Яркость», – уверенно произнесла Шанти. – Марсианин понял, что технология лорда Гамильтона работает и не станет рисковать.

– Не пойдёт сам и не пошлёт своих людей, – согласилась Марлоу. – Но кого-нибудь отправит обязательно.

– Наёмников?

– Почему наёмников? – удивилась нейросеть. – В своей подлинной ипостаси Марсианин способен подключить к охоте на тебя местный Департамент социального согласия. Скажет, что преследует опасную террористку, и получит их поддержку.

– Через Сообщество?

– Через Сообщество.

– Они настолько могущественны?

– Департаменты такая же их собственность, как Сеть.

Девушка помолчала, после чего негромко произнесла:

– Я понимаю, зачем ему нужен спецназ, но почему он хочет направить их в Сеть?

– За мной.

Несколько мгновений Шанти внимательно смотрела на нейросеть, после чего подняла брови.

– Тебя он хочет убить, – ответила Марлоу. – А из меня – вытащить технологию. В тебе он не уверен, зато убеждён, что я досконально осведомлена о разработках лорда Гамильтона. И в этом он прав. Поэтому меня он будет ловить обязательно.

Оба ключевых Департамента любой агломерации – Четвёртый и Социального согласия – имели в своём распоряжении инструменты для поиска и блокировки вышедших из-под контроля нейросетей высшего уровня. Задействовать они их могли лишь получив соответствующую директиву, но сомнений в том, что Марсианин сможет её организовать, не было. Сейчас Марлоу защищал созданный Шанти и не оставляющий следов федеральный ключ, но если спецы Департаментов будут точно знать, где находится беглянка, они сумеют её вычислить по косвенным признакам.

– Значит, ты должна покинуть здешние сети, – спокойно сказала Шанти.

– Без меня твои шансы резко упадут.

– Зато появится уверенность, что если у меня не сложится, Марсианин до конца дней не залезет ни в одну «оболочку», – рассмеялась девушка. – Потому что в этом случае ты его найдёшь – и убьёшь.

– Я буду преследовать его и в реальности.

– Я ждала, что ты так скажешь.

Несколько мгновений Марлоу молчала, а затем покачала головой:

– Я, наверное, никогда не пойму людей.

– Люди разные.

– Да, это верно. – Нейросеть помолчала. – Как думаешь, когда Марсианин будет здесь?

– Скоро. – Шанти откинулась на спинку складного стула и поправила AV-очки. Они с Марлоу сидели на летней веранде неплохого ресторана, однако яствами не соблазнились, то есть, Шанти не соблазнилась, поскольку набивать желудок перед операцией было опасно. К тому же девушка немного нервничала, что тоже не улучшало аппетит. Она даже к кофе едва притронулась, но при этом отметила, что кофе здесь варили отменный.

– Как скоро?

– Я думаю, тебе нужно уйти прямо сейчас.

– А наш план?

– Я справлюсь.

– Уверена?

– Да.

– Хорошо.

Марлоу исчезла.

А минут через семь – Шанти как раз успела расплатиться – на сто семьдесят третьем этаже небоскрёба «Плющиха Tower» прогремел мощный взрыв.

– У нас потери!

Джанузак завопил так громко, что Марсианин вздрогнул и, не сдержавшись, выругался.

– Жакшылык погиб! И Нурадил тоже! И Тынчтык взорвался! Бах! Бах!

Поскольку перепуганный Джанузак решил перечислить всех погибших при взрыве квартиры подчинённых, Марсианин временно отключил приходящие от него сообщения, и негромко сказал Спенсеру: