Мой темный господин, или Семь кругов тьмы (СИ) - Боталова Мария - Страница 26

Интересно, он не собирался ограбить библиотеку господина? Нехорошо бы получилось, если б я стала его соучастницей…

А еще я пыталась найти что-нибудь о Холодном. Ведь он тоже знатный лорд, высший аристократ. Почему о нем здесь ничего не написано? Совсем ничего! Даже портрета его нет, как будто самого Холодного не существует. Но ведь господин не прогнал его, не удивился, что тот присутствовал на балу, когда застал нас с Холодным во время прогулки по саду. Значит, Холодный не солгал. Его пригласили на бал. И другие гости, особенно леди, вели себя так, будто очень его уважают и жаждут внимания. Тогда почему о нем не написано в этой книге?

Паук отвлек меня от размышлений. Я не заметила, как он забрался в комнату, а вот когда залез ко мне на кровать и пополз по покрывалу, не заметить его было уже невозможно. Думала, заберется ко мне на колени, но паук остановился рядом, лишь слегка коснувшись ноги. Синее облачко, тянувшееся за ним, рассеялось и выплюнуло на кровать записку.

Я развернула бумагу, прочитала:

«Жду тебя в своем кабинете. Там же, где мои покои».

Почерк господина.

Я подскочила. Из-за резкого движения паук едва не слетел с кровати. Возмущенно вперил в меня красные глазки.

– Извини! Не хотела тебя пугать. Просто… это господин зовет, понимаешь?

Присмотрелась к пауку. И тут сообразила: это ведь тот, который проводил меня в библиотеку! Как я узнала его? Сама не понимаю. Но уверена: это он. Почти что личный паук?

– Спасибо большое за доставку. Мне нужно спешить.

Господин не написал явиться немедленно, и все же я решила поторопиться.

На выходе из комнаты остановилась. Обернулась к пауку. Хорошо, что тот еще не уполз.

– Мне снова нужна твоя помощь. Я не уверена, что смогу добраться до кабинета господина…

Паук оказался добрым и отзывчивым существом, как я убедилась во второй раз. Мы проделали с ним тот же трюк, что и с библиотекой. Почтальон меня проводил. Остановившись перед дверью, на которую многозначительно кивнул паук, я немного помедлила и все же постучала. Дверь открылась. Сама. И что теперь делать? Входить? Ждать разрешения? Очередная проверка?

Досчитав до десяти, осторожно переступила порог. Я оказалась в прихожей. Вернее, здесь это называлось приемной. Наши с Шейлой комнаты совсем простые, в таких живет прислуга, а вот для аристократов выделяются другие покои. У господина тоже сразу несколько комнат. Приемная, кабинет, гостиная, спальня. Где спальня, я запомнила. Несмотря на то, что вылетала оттуда в растерянности и смущении. Но все равно вариантов больше, чем один.

Снова позвала:

– Господин? Я пришла, как вы велели.

И осторожно заглянула в приоткрытую дверь. Не ошиблась! За единственной приоткрытой дверью обнаружился искомый кабинет. А в кабинете – господин. Он стоял лицом к окну, за которым уже успело стемнеть. Держал в руках бокал с вином и явно о чем-то размышлял.

– Так быстро? Паука попросила проводить? – он обернулся.

– Это была проверка? Вы ожидали, что я заблужусь по дороге?

– Можешь считать проверкой. И ты ее прошла.

– А еще вы проверяли, хватит ли у меня наглости войти без разрешения?

– И с каждым днем ты становишься все наглее. Предупреждаю на будущее: без разрешения ко мне входить не стоит.

– Учту. Спасибо, господин.

– За что? – он приподнял бровь.

– За озвученное правило.

Господин качнул головой, усмехнулся и отпил вина.

– Присаживайся. Я решил, что у тебя есть ко мне вопросы.

Я торопливо осмотрелась. Шкаф с книгами, широкий, мощный стол, диван и еще одно кресло, помимо того, которое стоит за столом. Выбрала диван.

В присутствии господина снова ощутила неловкость. Но… вопросы у меня действительно есть!

– Что случается с теми, кто уходит в источник тьмы и не возвращается? Ведь такие есть? – выпалила я.

Господин не стал садиться за стол, наоборот, обошел его, оперся о край столешницы. Бокал с вином поставил на край стола. Немного помолчав, заговорил:

– Такие есть, ты не ошиблась. Но что с ними может происходить, как сама думаешь?

– Не знаю, – я пожала плечами.

– Они растворяются во тьме. И никогда уже не возвращаются. Перестают существовать.

– Умирают?

– Можно сказать и так. Для нашего мира они умирают. Во тьме… может быть, в каком-то виде существуют, но я ни разу с ними не разговаривал. Или они сливаются с тьмой, или исчезают.

– Значит… никто заранее не может сказать, вернется он назад из источника или нет?

– Конечно. Они входят в источник, надеясь пройти четыре круга и вернуться наделенными силой. Не всем это удается. Кто-то не возвращается. Кто-то возвращается ни с чем, потому что тьма отказывается награждать их силой.

– И какова их дальнейшая судьба? Тех, кто возвращается ни с чем.

– Они становятся никем, – жестко сказал господин.

Да, не благословенные и не проклятые. Никто.

– Вы никогда не разговаривали с тьмой об этом?

– Разговаривал. Много о чем разговаривал, – господин холодно улыбнулся. – Но тьма хранит свои секреты. Ты познаешь некоторые из них, если пойдешь дальше.

Я твердо посмотрела господину в глаза.

– Четвертый круг я хочу пройти.

– Знаю.

– Скажите… а как насчет магии снов? Она существует? Тьма может сама приходить и навеивать сны?

– Может. – Взгляд господина стал особенно пристальным. – Очень редко, но может. С тех пор, как ты прошла первый круг, ты связана с тьмой. Она слышит тебя, знает, что с тобой происходит. Она заглядывала в твою душу. И она может к тебе приходить, если того пожелает.

От слов господина, от его пристального взгляда по спине побежал холодок.

– Это редкость. Ты заинтересовала тьму, Алайна. Тьма почти никогда не приходит к своим посвященным.

– Но чем я могла ее заинтересовать? Я ведь… даже не хочу становиться вашей преемницей.

– Это не имеет значения. Хочешь ты или нет. – Господин выпрямился, подошел ко мне. – У тьмы есть я, и ей нет никакого дела до моей будущей преемницы. У нее, вероятно, свой интерес.

Я подняла голову, глядя на господина снизу вверх. Почему-то сбилось дыхание.

– Мне кажется, я с трудом прохожу испытания. Кажется, я не подхожу тьме.

Рука господина скользнула по моему подбородку, словно погладила.

– Ты понятия не имеешь, что нужно тьме.

– Что ей нужно? – мой голос сорвался до шепота.

– Узнаешь. Если пойдешь до конца. – Господин отстранился. Так удивительно было ощущать его пальцы на своей коже и так жаль, что они разорвали соприкосновение. Не погладили щеку, скулу или губы…

Я сглотнула. Да что со мной?! Он ведь…

– Каково быть Бездушным? – выпалила я.

– Бездушным… – повторил господин задумчиво. Отвернулся, прошел к шкафу, устремив взгляд к книжным полкам.

Я тоже поднялась. Хотелось увидеть его лицо, заглянуть в глаза. Но что я могла? Схватить за плечо и развернуть к себе?

– Быть Бездушным – значит не испытывать эмоций. Никаких. Ни злости, ни тем более ненависти, ни волнения, ни страха.

– Ни радости, ни любви, – продолжила я.

– Да. – Он все же повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. – Ни радости, ни любви. Ничего.

Что-то болезненное сдавило горло. Я смотрела в равнодушное лицо господина, в черные глаза, в которых отражалась только тьма, холодная и спокойная. И не верила, просто не могла поверить, что он ничего не испытывает.

– Ты хочешь мне помочь? – он кривовато усмехнулся.

– Помочь с чем… – просипела я. Волнение захлестывало. Волнение и что-то еще, пока непонятное.

– С эмоциями. Ты ведь не веришь, что я ничего не чувствую?

Если бы господин не утверждал, что он ничего не чувствует, я бы решила, что он забавляется. Но нет, господин смотрел серьезно и абсолютно спокойно.

Бездушный. Но ведь что-то он должен чувствовать? Хоть что-то!

– Давай. Ты можешь ко мне прикоснуться.

Сердце уже стучало где-то в горле, кровь грохотала в висках. Прикоснуться? К нему? Да. Я хочу к нему прикоснуться.