Теория невероятности (СИ) - Горшенев Герман - Страница 25

— С ним всё нормально. Он под снотворным. Так надо. Тархан очнётся и сам всё расскажет.

Боец, осматривающий младшего служителя, перебросил информацию державшему меня за шкирку бойцу. На руках у них были штуки вроде браскома. Я по-прежнему спокойно висел и не сопротивлялся. В люк протиснулся ещё один, принеся часть моих вещей. Он держал в руках Суворов, вокс, который был в наборе колониста и полиэтиленовый пакет, где лежала штука, которую я с убитого червяка добыл, та, что с чёрной руной. На меня вопросительно посмотрели. Я отрицательно покачал головой.

— Секреты не мои. Тархан всё расскажет.

В Единстве очень много полезных рун и этим всем можно и нужно пользоваться, только хорошо бы, чтобы кто-то тебе это все рассказал и научил способам работы. Метод «научного тыка», применяемый во многих кругах, где я был, мне не нравился. Тебе могло попадаться всё что угодно и ненужное тебе. Секретики и хитрости шли в ногу с лестницей Восхождения, не позволяя собрать нормальную информацию и систематизировать. Может быть мне нужно поменять десять бронзовых рун на одну деревянную, которая мне нужна. Но откуда же ты будешь знать, что она такая есть?

У бойца, аналога военмеда, которым и я сейчас являлся, была очень мощная руна детоксикации. Внимательно изучив состояние младшего служителя, он просто запустил звездочку и через несколько секунд Тархан пришёл в себя и наши взгляды встретились. Увидев скромного Архераила, поднятого за шкирку и морду быка, держащего меня, он выкрикнул:

— Отставить! Трэм! Братишка! — а затем вскочил и кинулся обнимать бойца, который меня выпустил, а я успешно приземлился.

Хорошая руна у местного лекаря. Снотворного я влил в моего быка прям от щедрой души, но медик лихо поднял младшего служителя. Реально отлично, и похоже, совсем без последствий. Надо потом расспросить. Если честно, мне опять Восхождением заниматься просто некогда.

Какова вероятность, что за несколько кругов от Великой Стены, в тот момент, когда мы оказались на раздолбанном разведчике посреди земель ночи, к нам прилетит родной брат моего быка? Родственник давным-давно уехал в другой круг, жил своей жизнью и занимался своими делами. Он лишь на праздники посылал послания с поздравлениями и воевал не в этом круге, около которого мы упали, а совсем далеко. Сюда прибыл в гости к своему другу. Он был очень сильным Восходящим, и когда объявили боевую тревогу, то решил, что будет не лишним и составил компанию своему товарищу. Честно скажу, я совсем не удивился очередным миллиардным процента на такое совпадение, которые предоставил мой Симбионт.

Несмотря на всю свою несговорчивость, кое-что из корабля мне всё-таки удалось выудить. Это было относительно недалеко. Если полететь прямо отсюда и прямо сейчас, то возможно успеем. Корабль передавал координаты нашего нахождения и был специальный сигнал на эвакуацию чего-то. Умная машинка поняла, что я не тот, за кого себе выдаю, но мощь Симбионта настолько превосходила электронные возможности тавров, что корабль просто ничего не мог сделать, и искин подчинился. Он то подчинился, но гадости сделал. Часть маршрутов он стёр безвозвратно, а о тех, что не стёр, сообщил по резервной системе связи. Мест было три. Два очень и очень далеко, и одно поблизости. Скорее всего негодяи уже знают и сейчас бросились подчищать хвосты.

Если мы быстро, прямо всё бросив полетим, то через пару часов будем на месте. Была немаленькая вероятность, что окажемся там раньше негодяев.

— Прародитель бы мне в лицо плюнул, если бы я не полетел по своей воле, но у меня приказ возвращаться, — заявил командир пары кораблей, прилетевших выяснять что тут за воздушный бой был.

Брат Тархана кивнул, а мой человеко-бык поднялся, расправил плечи и промычал:

— Я, младший служитель Тархан, Упрямый как Трава на Ветру, беру командование вашим подразделением. И помните, что всю ответственность я беру на себя.

Быки довольно улыбнулись. Бойцы очень хотели глянуть на место, где летал этот борт и теперь, освобождённые от прежнего приказа, ждали нового.

Прямо сию секунду не вылетели. Бросить борт без опознавательных знаков посреди пустоты можно было только в том случае, если бы о нём не знали злодеи, но они знали. Был ещё дохлый летун и обломки корабля Нилли. Попробовал ещё раз поковырять электронные мозги разведчика. Наверно, большего узнать мы и не сможем, а ещё через пять минут мы вылетали.

К нам прилетело ещё два борта и начали готовить корабль негодяев к транспортировке. Его нужно было транспортировать на базу, где ошивался брательник Тархана, и тщательно оберегать. Именем младшего служителя, Тархан дал личное распоряжение, что никто, кроме Третьего высшего служителя подходить к этому кораблю не может и отменить приказ тоже. Конечно, любой из высших служителей имел право отменить приказ Тархана, но тогда на каждом углу простые бойцы будут докладывать встречным и поперечным командирам о том, что был корабль без опознавательных знаков, а такой-то — такой-то, отменил и забрал, ещё и клятву о неразглашении наложил, и он, простой боец, о корабле без опознавательных знаков, который самолично из тёмных земель вытащил, рассказать не может.

Пока злодеи будут думать, как тут всё по-тихому примять, доверенные парни из бригады, которые нас нашли, потихоньку станут ковырять железяки, пытаясь накопать как можно больше информации. Просто исчезнуть и забыть теперь было невозможно. Злодеям придётся очень сильно извернуться, чтобы всё это на тормоза спустить. На всякий случай, ели вдруг здесь всё опять выжгут ударом огненного моря, всю доступную информацию, которую смог раскопать Симбионт в электронике корабля, аккуратно собрал в мыслеобраз и отправил в ретранслятор, которым пользуются тавры.

Перед тем как задействовать устройство, Тархан отключил его от общей сети. Потом, после расшифровки моих данных бык слепил несколько рун саг, которые мог открыть только Третий высший. Очень плохо, что Тавры не могли пользоваться такой удобной штукой, как мыслеобразы напрямую, без дополнительных устройств, но больше никак. Чтобы вообще не было никаких вопросов, младший служитель самолично раздолбал небольшую коробочку, не забыв разбить все электронные блоки и распылить рунные детали устройства. У меня всегда была своя личная копия полной информации с корабля без бортовых номеров, но об этом знал только Тархан.

Если честно, то с кораблём было странно. Машина изначально была запрограммирована на паранойю и тупое упрямство. Даже имея такой мощный ресурс, как имплант, этот кораблик не дался мне в полную власть и не позволил сделать себя капитаном. Чисто для эксперимента я попробовал подключиться к десантным бортам, на которых прилетели парни, поднятые по тревоге. Корабли, имевшие бортовые номера, легко назначали меня капитаном, а потом я вернул бразды правления обратно. При этом никто даже не заметил, что борта попадали на десяток миллисекунд под мой контроль.

Значит, кто-то предполагал, что эти машинки могут попасть куда не следует, и в случае потери, никто не должен влезть в электронное нутро. Наверное, всё так. Даже мой житель головы не смог до конца доковырять информацию из летательного аппарата. Кодировки тавров были откровенно слабы по сравнению с нашими, что использовались на флоте объединённых рас, а вот интересно откуда создатель этого кораблика взял такие, что даже мой житель головы не смог доломать всё до конца? Если бы тавры обладали такими знаниями, то они бы их использовали и на других кораблях, но разница возможностей была в несколько порядков.

Всё это думалось, пока летели. Два десантных борта с полными копьями закованных в кидо бойцов — это реальная сила. На каждом борту были и боевые пауки. Меня с Тарханом разместили в десантном отделении. Комплект снаряжения нашёлся и нам. Из оружия я взял свой Суворов, который вывалил из криптора, а поверх моего комбинезона парни подобрали лёгкий комплект брони. Модификация была для людей и отлично подошла по размеру. Броня защищала от ударов копья, стрел и топоров, была легка и сделана из аналога нашей пластали. Запасного кидо не было и быть не могло, но товарища одели в стандартный комплект, положенный десанту и выдали внушительную пушку. Тавры крупные, поэтому и в обычном доспехе выглядело внушительно.