Прятки в облаках (СИ) - Алатова Тата - Страница 37

— Ух и народу! — воскликнул он оживленно, пожимая Олеже и Димке руки.

— Нехорошо заставлять Марусю ждать, — без особой приязни сказал Олежка, и Маша толкнула его локтем в бок.

Андрюша вроде как смутился:

— Я же не специально.

И они пошли искать себе место на трибунах. Казалось, здесь собрался весь универ, даже преподы заявились, чтобы поглазеть на падение Костика.

Маше хотелось выгнать их всех, пусть идут смотреть бокс по телевизору.

Но ей оставалось только держаться за Димку и верить в лучшее.

Все передние ряды уже были заняты, однако их без слов пропустили как можно ближе к площадке. Все-таки семья, все-таки их брату предстоит огрести.

— А ты когда-нибудь дрался, Андрюх? — небрежно спросил Олежка, перехватывая Машу у Димки и пристраивая к своему боку.

— Да ты что! — ужаснулся Андрюша.

— И на чем собираешься специализироваться?

— Думаю о факультете времени.

— Теория, теория и еще раз теория, да?

Для человека, который вообще бросил учебу, в его голосе было слишком много высокомерия.

— Ты же сделаешь мне новую кошку? — затеребила его Маша, которой не нравилось это пренебрежение. Дай братьям волю — и они затерроризируют Андрюшу в считанные минуты.

— Собаку! Маруся, ну не ерзай ты так. Ничего страшного с Костяном не случится.

— Ну да.

— Это же учебно-показательный бой. На них будут защитные наговоры, — объяснил Димка. — Циркуль обещал отцу, что сделает все, как надо.

— Так папа знает? Он разговаривал с Сергеем Сергеевичем?

— Они созванивались вчера.

— И почему же Валерий Андреевич не пришел? — спросил Андрюша.

— Чтобы не смущать Костяна? — предположил Димка. — Если хотите знать, папа счел этот бой очень забавной штукой. Вполне в его духе.

— Так теперь Костик любимый ребенок? — заржал Олежка.

— Папин любимый ребенок. Маминым любимым ребенком все еще выступает Сенька, потому что у него трое детей.

— Недосягаемая высота.

Взревел студенческий любительский оркестр под руководством арифметика Плаксы. Зиночка, виляя бедрами в короткой юбке, выступила на арену с табличкой «0:0».

— Да победит сильнейший! — провозгласила она в микрофон.

Вспыхнули софиты, Наум Абдуллович принялся по бумажке читать длинный перечень правил и ограничений. Все, что поняла Маша, — бой будет комбинированным. То есть допускались любые разрешенные чары.

— Ох, — только и прошептала она, когда Костик и Нежная вышли с разных сторон площадки.

Братец выглядел испуганным и задиристым одновременно.

Нежная была невозмутима.

— Красивая она все-таки, — мечтательно сказал Димка.

— Зиночка? — спросил Андрюша, и Олежка бросил на него еще один неодобрительный взгляд.

— Нежная, — улыбнулся Димка. — Какие мускулы, какая свирепость! От нее так и несет опасностью.

— И что в этом сейчас хорошего? — воскликнула Маша. — Если уж так хочется подраться, то деритесь со слабаками.

— Наша Маша и ее кодекс чести, — ухмыльнулся Димка.

Тут Зиночка дала отмашку, взлетели и упали флажки, и все началось.

Глава 18

Не в состоянии смотреть на то, как Нежная ловко и словно играючи разделывает Костика, Маша отвернулась от арены, прижалась виском к Олежкиному плечу. Не сказать, что стало спокойнее.

— А сейчас, сейчас что? — через каждую минуту теребила она брата.

— Пока не побеждаем, — дипломатично отвечал Олежка.

Прислушиваясь к гулу зрителей и пытаясь по их реакции угадать, как сильно там бьют Костика, Маша бездумно следила за переполненными трибунами. На самом верху, в проеме распахнутых дверей, стояла ректорша. Алая юбка-карандаш, строгий черный пиджак с подчеркнутой талией и невероятной высоты шпильки. Стильная, уверенная в себе взрослая женщина.

Она просто смотрела на происходящее, не пытаясь остановить бой или как-то вмешаться. Хуже того — рядом с ней стоял Дымов и что-то говорил с самым невозмутимым видом. Маша увидела, как ректорша засмеялась.

Для них это было неважно. Обыкновенный учебный процесс.

Тут все вокруг оживились и ободряюще завопили.

— Что там? — взволнованно спросила Маша.

— Попал Костян, — довольно ответил Олежка. — Счет 13:4.

— Ох!

Раздался сигнал, обозначающий перерыв, и Маша бросила осторожный взгляд на Костика. Ну вот, так она и думала. Один глаз распух, над бровью шишка, а вокруг хлопочут два студента с химико-биологического. Нормальных медиков зажала ректорша или это у них вроде практики? О-о-о, почему она не додумалась притащить сюда Мишку — пусть тот был врачом общей практики, но умел же лечить синяки! В его деревне, поди, каждый второй приходил с синяками! Сельское хозяйство — такое опасное дело.

И где эти дымовские защитные наговоры? Прав тот был, когда ныл про свои посредственные способности, — так себе из него словесник.

Маша ужасно злилась на всех, готовая разреветься в любую минуту.

Димка сорвался с места и сбежал вниз, начал что-то энергично говорить Костику, размахивая руками. Из всех братьев старший был самым невысоким, зато мускулами не уступал младшему — но Костику так и положено, на боевке хиляки нормативы не сдадут. Димка объяснял, что качается от скуки в плаванье, но Маша подозревала, что так он пытается компенсировать свою низкорослость. Ну, выше благодаря всему этому он не стал, зато очертаниями все больше стремился к шкафу.

А вот Олежка совсем похудел, потерял форму, которую поддерживал в полицейской академии, и теперь напоминал макаронину с большими печальными глазами. Маша заметила и мозоли на его руках, и царапины, и ожоги. Опасное, кажется, это дело — зачарованные игрушки.

— Ух ты! — восторженно воскликнул Андрюша. — Круто, да? Фея-Берсерк — просто нечто!

Маша остолбенела. Круто? Круто из Костика сделали отбивную?!

— Интересуешься боевыми искусствами? — очень холодно спросил Олежка.

— Я? — округлил глаза Андрюша. — Не-е, тут я скорее теоретик. В нашей семье вообще мало кто испытывает тягу к дракам, ну, кроме мамы, конечно. Она даже служила с вашим отцом тысячу лет назад, я рассказывал?

— Нет, — удивилась Маша. — Где?

— В Средней Азии? — задумался он. — Не помню наверняка.

За годы службы их папу где только не носило и с кем только не сталкивало. Дети в семье Рябовых рождались аккурат после его отпусков и побывок. Это потом уже, когда Димка приблизился к подростковому возрасту, отец осел в столице, занялся преподаванием и начал осваивать премудрости родительства, а до этого мама справлялась со всей оравой в одиночку, да еще умудрялась вовсю работать.

Может, поэтому Димка любил ее особенной, пронзительной любовью — как самый старший, он разделил с мамой все тяготы воспитания младших. Тем не менее он предпочитал надолго уходить в море, лишь бы избежать ее бесконечных попыток с кем-то его познакомить. «Тридцать три года, и все еще одинок», — горестный мамин припев летел за ним по волнам, норовя вернуть в родную гавань и окольцевать уже хоть с кем-нибудь.

Однажды Сенька сказал, что женился, лишь бы избежать подобной участи, и Маша вдруг испугалась, что он даже почти не шутил. Впрочем, Сенька с таким энтузиазмом продолжил родительскую традицию к оптовому размножению, что вряд ли был смысл переживать из-за того, что тот несчастлив в браке.

— Так твоя мама тоже при погонах? — спросил Олежка, немного оттаяв.

— Ну, она не достигла особых высот, зато пропустила все мое детство. Вы сами знаете, как это бывает.

Маша не очень знала, на ее детство отца хватило, а вот Димка с Сенькой вполне могли бы разделить эти насмешливо-грустные нотки.

Но прямо сейчас семейные истории Андрюши ее мало волновали. Означает ли это, что она эгоистичный человек?

— Интересно, что он ему говорит? — Маша указала на Димку с Костиком.

— Ну, держись, братан, что-нибудь такое, — задумчиво ответил Олежка.

— Неужели нельзя отменить второй раунд? — простонала она. — Посмотрите на этот разгромный счет, какой шанс, что он изменится? Костик просто получит несколько новых синяков. И почему защита Циркуля не работает?