Прятки в облаках (СИ) - Алатова Тата - Страница 11

— Мы прекрасно разместимся, — миролюбиво ответила Аня. — Завтра Зиночка поможет нам сделать комнату просторнее, ничего такого.

— Я буду требовать переезда, — объявила Вика. — Четыре человека в одной комнате! Это же возмутительно!

— Это как хочешь, — пожала плечами Аня и обратилась к Лизе-Дымову: — У тебя мало вещей, тебе всего хватает?

— Я очень неприхотливая.

— И не вздумай брать мой шампунь, — сердито пригрозила Вика. — Мне пришлось неделю переписывать лекции химикам-биологам, чтобы его заполучить.

— Да я никогда, — рьяно заверил ее Дымов.

Раздраженная, Вика рывком сорвала с себя футболку, собираясь принять душ перед сном. Взгляд Маши стремительно метнулся к Дымову: тот паинькой складывал учебники в сумку, ни на кого не поднимая глаз.

Аня вздохнула и вернулась к своим делам: на этой неделе она училась сухой стирке, что-то про расщепление частиц грязи и преобразование во что-то другое. Она бережно достала из пакета ужасающе грязный носок, который, должно быть, как следует изваляла в земле, торжественно разместила его на своем столе и прищурилась.

— Ань, — позвала ее Маша, — а чего этот Вечный Страж, ну который то ли мощи, а то ли скелет, по общаге-то шарахался?

— Да кто его знает. Просто шарахался и девок разглядывал. Скучно стало, наверное, вот и решил прошвырнуться.

— И ни к кому особо не цеплялся?

— Динке Лериной с факультета времени комплимент отвесил… Что-то про сахарные уста, таящие яд.

Вика, которая энергично рылась в своем шкафу, выглянула с полотенцем в руках и расхохоталась:

— Ты же знаешь эту кокетливую корову! Клянусь, она даже со скелетом заигрывала! А Аринка, пьяница наша, прошла мимо, что-то считая вслух, и даже внимания на него не обратила. Совсем она уже чокнулась, да? Зато Ленка Мартынова в него табуретом запустила, слышали грохот? Вот уж кто в обиду себя не даст, прям даже завидно. Я-то просто лупала глазами и пыталась слиться со стеночкой.

Бац! Носок на столе Ани взорвался, и частички грязи брызнули во все стороны.

— Упс, — сказала Аня, нисколько не расстроившись. Она считала, что любой результат заслуживает внимания.

***

Улеглись в этот день поздно. Девчонки всё обсуждали Вечного Стража, Дымов притих с книжкой в руках на своей постели, но балдахин не закрывал: прислушивался. В ночнушке с кружавчиками он был прехорошенькой.

Маша с великой неохотой легла все же на своих горлиц и тоже не стала сдвигать плотные занавеси, сегодня тишина пугала ее. Взяв в руки глиняную кошку с голосом брата Олежки, она погладила ее между ушей и прошептала:

— Олежка, а что делать, когда страшно?

— Звонить папе, — строго сказала кошка.

Да, в них всех был встроен этот безусловный инстинкт. Что бы ни случилось — беги быстрее к тому, кто всегда-всегда защитит своих детей.

— Что это? — вдруг спросил Дымов.

Маша показала ему кошку:

— Какая-то приблуда от братца… Типа голосового советчика. Правда, советы очень однообразные.

— Повезло тебе, Машка, — Вика щедро мазала лицо фиолетовым кремом. — Пятеро братьев — это же как личная гвардия. В детстве, наверное, ты никого не боялась?

Маша боялась всего на свете: собак, темноты, кикимор, незнакомых взрослых, тыкв и клоунов.

Она вспомнила, как Мишка учил ее прыгать через скакалку, а она думала, что он над ней издевается, и грозила пожаловаться папе. Теперь он врач, лечит людей. А Сенька однажды специально макнул ее в лужу, потому что она все хныкала и хныкала, а ему не хотелось с ней гулять, хотелось в футбол. У Сеньки уже трое собственных детей, которым он рассказывает, что братья и сестры никогда не обижают друг друга. Олежка, который смастерил эту дурацкую кошку, мечтал служить в полиции, но на вечерних курсах с ним случилось что-то страшное, и теперь он делает нелепые игрушки и никак не может придумать, как жить дальше. Димка ходит по морям и очень расстраивает маму своим холостяцким бытьем, а Костик в этом году получит диплом.

— Мои братья, — сказала она задумчиво, — это стихийное бедствие. С ними то и дело что-то случается.

— Поэтому ты такая тихоня? Типа для баланса? — Аня уже прибрала последствия взрыво-носка и в каком-то, только ей понятном порядке, размещала по кровати пятнадцать плюшевых мартышек — ежевечерний ритуал.

— Какая уж есть.

— А говорят, что младшие самые талантливые, — заметила Вика.

— Кто говорит? — удивилась Маша. Она никогда о таком не слышала.

— Каждая желанная беременность, — у Дымова снова включилась преподская интонация, — наполняет женщину определенными эмоциями, которые, образно говоря, заряжают плод, как батарейка. А еще у этих эмоций накопительный эффект. Как результат: чем больше беременностей, тем больше в итоге достанется самому младшему.

— Ты прям как энциклопедия, — отметила Аня, подумала и поменяла двух мартышек местами.

Маша подозрительно уставилась на этого умника в трогательной кружевной ночнушке. Он читал книжку «Мама, я девочка!».

— Так поэтому Дымов в меня вцепился? — мрачно спросила она. — Думает, раз я шестой ребенок, так помогу ему сделать карьеру?

— А Циркуль в тебя вцепился? — Вика осторожно, чтобы не размазать крем, легла на спину. Она всегда так спала — как мумия в саркофаге, практически не шевелясь.

— Хочет, чтобы я выбрала словесность.

— Ну, ты же зубрилка, — философски сказала Аня, — ничего удивительного.

Она наконец улеглась и, пожелав всем спокойной ночи, плотно закрыла балдахин. Вика последовала ее примеру.

— До мая еще полно времени, Рябова, — едва слышно шепнул Дымов. — Вот увидите, я найду аргументы к той поре, когда надо будет писать заявление о специализации.

— Спокойной ночи, — кротко ответила Маша. Она так и не решилась задвинуть полог и лежала, глядя на погруженную во мрак комнату. Только небольшой светлячок двигался по странице книги Дымова, подсвечивая строки, которые тот читал. Очень медленно двигался, а потом и вовсе замер.

— Перестаньте на меня таращиться, Рябова, — прошипел он.

Их кровати стояли совсем рядом, буквально в метре друг от друга, и девчонки на других концах помещения, укутанные наговорами тишины, которая Аня умело вплела в ткань, не могли их слышать.

— Сергей Сергеевич, — тихонько спросила Маша, — а что вы станете делать, если придет душегубица?

Он отложил книгу, отчего стало совсем темно, покопошился, устраиваясь поудобнее.

— Хотите узнать, закрою ли я вас своей грудью? — раздался невесомый девичий шепот.

— Я думала сегодня, как по-разному все реагируют, когда пугаются. Катя Тартышева завизжала, увидев Вечного Стража. Динка Лерина принялась флиртовать с опасностью. Лена Мартынова швырнула в скелет табуретом, а Арина Глухова даже не заметила его. А как вы поступаете в минуты опасности?

— Не знаю, — серьезно ответил Дымов. — Прежде у меня была довольно скучная жизнь.

— Почему Иван Иванович явился скелетом?

— Это его обычная форма. Изображать из себя человека, как в кабинете Аллы Дмитриевны, ему трудно и долго не получается. Вот почему он так много спит и так редко появляется — чтобы не пугать студентов понапрасну.

— Он действительно умеет читать наши мысли? Для этого была прогулка по общаге?

— Кто знает. Спите, Мария. Если вас придут убивать, то как минимум я вас разбужу.

Она послушно закрыла глаза и, к своему удивлению, увидела перед собой не кровавые картины собственного убийства и не скелет с красным огнем в глазницах. Она увидела Андрюшу с подружками по каждую руку. Так кого он в итоге выберет? И как Маша переживет, если он действительно влюбится?

Глава 07

В эту ночь Маше спалось крепко и спокойно, как будто Дымов в образе хорошенькой Лизы и правда мог встать между ней и убийцей с ножом. Проснулась она как обычно рано, но соседняя кровать уже была пуста.

Удивившись такой прыти, Маша приняла душ, прилежно посмотрела в окно, чтобы оценить монотонный осенний дождь на улице, огорчилась эдакой пакости и нашла в шкафу теплую водолазку.