Девять жизней Рода (СИ) - "Casperdog" - Страница 39

- Представляете, Александр, обнаружили восемь штук. У НАС!!! Это ж кем надо быть, что бы ставить прослушку тем, кто всю жизнь работал на благо государства? Получается, нас так отблагодарили? Обидно. Три штуки мы оставили, что бы новых не поставили, а остальные – вот. Делайте с ними что хотите.

- Не обижайтесь, Екатерина Андреевна, на то, что скажу. Вы для бывшего начальства – отработанный материал, но оставить Вас без пригляда нельзя - не дай Бог при случае скажете чего лишнего. Так что всё вполне объяснимо.

- А я подобного понять не могу, уж извините.

Женщина, обидевшись на мои слова, ушла, демонстративно высыпав, что держала в руке, на столик в прихожей.

А на следующий день, когда в прихожей появился Лист, я ему показал «жучки».

- Скажи, мил друг, знакомы такие вещи?

- Более чем. – Мужчина в руки ничего брать не стал, лишь склонился к раскрытому конверту, который я держал в руках – Недешевые, надо сказать. Здесь обнаружили? – он показал на квартиру.

- Да. Вопрос – нужны кому такие? Пристроить можешь?

- Не вопрос. С руками оторвут. Это ведь не спички, агрегаты, вижу, номерные, но и это не проблема. Если пятьдесят на пятьдесят?

- Не угадал. Сто в твою пользу. – Видя ошарашенное лицо, рассмеялся. – Тебе ведь лишние деньги не помешают, разве не так? И ещё. Как тебя зовут, а то кличку использовать, когда у человека есть имя, данное родителями, как то уж совсем негоже…

- Леонид Иванович… Стариков.

- По инициалам значит… Так что, Леонид Иванович, забирай «насекомых». Только прошу, не забывай, что у тебя есть голова на плечах. Откуда взял – молчи. Если на тебя выйдут – скажи, предложил по дешевке один из благородных, а кто таков, не знаю. Более не видел.

- Александр Николаевич, ну Вы со мной прям как с ребёнком. Честное слово, даже обидно. Вы для меня сделали уже столь много. Неужели есть сомнения, что не подведу?

- Всяко в жизни бывает, Леонид Иванович. Встречался по жизни с такими, что ради собственного благосостояния за гроши мать родную продадут. Бывает иначе – человек ляпнет по пьяне дружкам, похвастается благодаря кому поднялся, а его с потрохами и продадут, что бы самим чистыми остаться.

- Случается подобное, согласен. Но я не пью, здоровье не позволяет, да и голову окончательно не потерял.

- Забыл спросить – а что за плечами? – Видя непонимание в глазах, пояснил. – Какое имеете образование? - Чем дальше, тем яснее понимал, что разговариваю не с уголовником, а с интеллигентным человеком. Даже предположил, что с дворянином, только не ожидал столь противоречивой реакции на заданный вопрос. В этом человеке словно боролись двое – бывший, кто уже почти умер, и нынешний, кто на собственной шкуре испытал много лишений и невзгод.

- Можно отвечу на заданный вопрос позднее? Извините, мне пора. Спасибо Вам за всё, – и мужчина, словно ошпаренный выскочил из квартиры.

- Он много испытал, но остался человеком, - дверь на кухню открылась и оттуда вышла Наталья. – Простите, Александр, мы всё слышали. Вы ведь говорили в голос, не шептались. Что касается этого мужчины… Нам он назвался Леонидом. Так, лишь по имени, называют всех доставщиков, ничего в этом странного нет. Что касается его образования – за плечами, как Вы выразились, у него минимум институт. Скорее всего, был преподавателем. Проскальзывали такие… своеобразные обороты. Специализация - историк. Как вариант - искусствовед.

- И на чём основываются подобные выводы?

Нет, что девочки прекрасные аналитики, подготовленные на самом высоком уровне, я знал, да и отец девочек этого не скрывал, но что бы вот так, с ходу определить уровень образования и специализацию?

- На днях после рынка вместе с ним прошли до магазина на Коломенской, так он словно проснулся от долгого сна – по пути рассказывал о домах, мимо которых мы шли. Называл фамилии архитекторов, годы постройки, кто из знаменитостей там жил. Мы словно побывали на экскурсии, настолько интересно рассказывал. А под конец, подойдя к нашему дому, замолчал, вновь спрятался в своей раковине. По-моему, даже испугался, что показал нам, кто есть на самом деле.

* * *

Очередным утром, разместившись в удобном кресле, я, взглянув на календарь, что лежал под стеклом на столе, осознал, что сегодня ровно месяц, как живу в другом мире. Кажется, что здесь уже давным-давно, но если взглянуть иначе - время пролетело незаметно. Было чувство, будто ещё вчера отец, уходя, закрыл за собой дверь в мой мир. Да. За этот месяц я так и не мог назвать Русь своим даже вторым домом. Вроде бы всё было привычно, практически неотличимо от дома, но дом – это дом, хотя ТАМ меня никто не ждал. Самые близкие уже давно покинули мир живых, а товарищи, друзья…

- «Первых было много, а вот вторых. Тех, с кем сблизился, тоже почти не осталось, потому что в слово «друг» я, наверное, вкладывал очень много смысла. Их и было-то на одной руке сосчитать, но именно что было. Поэтому, если вернусь, надо рассчитывать только на себя. Забавно. Употребил «если», а не КОГДА вернусь. А чего удивляться, ведь прогресса в обучении нет от слова вообще. Ну да, «глотаю» по две книги в три дня. Строго по списку, что оставил отец. Осталось всего десять. Максимум неделя, а что дальше? Чего себя обманывать, надеясь на прорыв, когда вообще не понимаю принцип обучения. Мне бы поймать ниточку, за которую можно держаться, вот тогда бы и размотал клубок. А у меня, кроме каши в голове от нагромождения информации, ничего нет. Вот пару дней назад ради интереса повторил порядок выдвижения книг, который использовал отец. Не поверил его словам, что код меняется. И через пару минут убедился, что система не работает. Попробовал иначе, но почти сразу опустил в бессилии руки. Полтора десятка книг, выдвигаемых или сдвигаемых, это ж сколько возможных вариантов? Тем более, как мне показалось, в этой шараде могут участвовать и другие книги. Необязательно именно те, к которым прикасался отец. Постоял перед шкафом, и впервые мне захотелось просто заорать во весь голос. От досады. От злости на самого себя. И от безысходности. Оставаться здесь до конца жизни? Я скорее умру от тоски, зная, что ТАМ у меня остались незаконченными дела. Оставить как есть? Жениться, создать семью и наслаждаться тем, что просто живёшь? Увы, для меня это слишком мало».

Что поддерживало последнее время, так занятия с Петром Алексеевичем, бывшим нелегалом, отцом девушек, что вели моё хозяйство. Иногда вместо него инструктором становилась Екатерина Андреевна, обучавшая меня гримировке и изменению лица. Эти два человека, как мне казалось, сами радовались, что могут передать свой богатый опыт, а я как губка впитывал получаемую информацию, стараясь быть прилежным учеником и, во время так называемой «практики», безумно радовался, когда на улице меня не узнавали даже девушки, что видели мою морду лица каждый божий день.

- - -

За домом продолжали следить. Хотя «следить» не то слово, скорее наблюдать. Ещё пару недель назад я отмечал минимум трёх наблюдателей, а теперь остался один, да машина, круглосуточно припаркованная метрах в пятидесяти от дома на моей стороне улицы, где отдыхал второй человек, сменщик. В азарте даже раз постучал в окно машины, попросив спички или зажигалку, что бы прикурить. Забавно, протянули зажигалку, но на меня самого никак не отреагировали. Так что не зря наставники на меня тратили своё время…

- - -

Миновал август и начался сентябрь. И всё бы ничего, но я заболел. Вроде самая обычная простуда, но с каждым днём мне становилось всё хуже и хуже. Высокая температура и никакие микстуры, таблетки и настойки не помогали. Наташа с Марией вообще переселились ко мне, устроив круглосуточный уход, но я то выныривал из тяжёлого бреда, то снова попадал в омут видений, где реальность смешивалась с воображением. Снились странные огромные деревья, уходящие в небеса, диковинные животные, которых до этого видел разве что в книгах по криптозоологии. Схватки летающих монстров, похожих на моего феникса, только раз в пятьдесят крупнее… Потом оказался свидетелем битв древних воинов, с ног до головы упакованных в странные доспехи, сверкающих на солнце до боли в глазах. Снова поле битвы. Теперь вполне узнаваемые русичи, которые сражались не с людьми, а с порождениями моего больного воображения – помесью людей и животных, к тому же покрытых густой растительностью. Именно растительностью, поскольку из тела этих несуразных созданий росли ветви кустарников. Или деревьев, не знаю. Снова бескрайний Лес, который я вижу откуда-то сверху, словно лечу над ним на огромной птице. А может на планере. Нет, именно на птице, потому что всем телом ощущаю сопротивление воздуха. Скорость огромная… Нет страха что упаду, потому что откуда-то знаю, что если и сорвусь с огромной высоты, смогу безопасно приземлиться. И вот, о чём и думал. Я лечу вниз со всё увеличивающейся скоростью. Перед глазами мелькают толстые ветви деревьев, но их, как ни странно, не задеваю. Удар. Нет, это не удар о землю. О воду. Я отталкиваюсь от дна и неторопливо поднимаюсь к поверхности. Пара гребков и вот он, берег, где меня ждут. Там, на берегу, в креслах с высокими спинками сидят восемь мужчин большей частью пожилого возраста. По-разному одетых. С разными причёсками. И только одно кресло, девятое, с краю, свободно. Машу рукой ожидающим меня и через пару ударов сердца выхожу на берег. Вижу на лицах встречающих приветливые улыбки и понимаю, что все восемь мужей неуловимо похожи друг на друга. Тот, кто сидел прямо напротив меня, встаёт и, неожиданно, отрицательно качает головой.