Мастер путей. Трилогия (СИ) - Черный Александр Михайлович - Страница 15

«Заново родился», «озарился», «просветлился»… это всё шушера и шваль. Настолько блёклые эпитеты, что их даже сравнивать неохота.

Пожалуй, максимально близкое по сути своей и красочности ощущение можно было бы испытать, если б спортсмен перегрузил себя тренировкой за пределами человеческих возможностей, устал до потери пульса (причём, буквально), забил себе все мышцы, повредил связки, утомился на соревнованиях и после затяжного многочасового броска по пересечённой местности восстанавливался б в нежных, чувственных и умелых руках опытных массажисток.

Я буквально растаял в воде. Ни одна ванна в жизни, ни один душ и ни один бассейн никогда не даровали мне таких красочных ощущений. Все раны на теле, которые успел получить за всю свою сознательную жизнь, начали приятно греться. Так и не сумев найти рациональное объяснение явлению, продолжил таять, пока внутренним теплом разгонялись все шрамы, ранения и повреждения, начиная от банальной царапины и натёртости, и заканчивая уже давно затянувшимися рубцами.

Сел в купель и просто исчез в ней. И знаете, что? Ну его, в пень-колоду, все эти восстановительные санатории и пансионаты! Вот! Вот ради чего стоило попасть в этот мир! Только ради того, чтоб окунуться в воды этого места! Такой блаженной неги я ещё не испытывал.

Даже несколько раз, помня про коротко, «под единичку», стриженную голову, окунулся с ней под воду. Купель — не бассейн, брассом не поплаваешь. Но в центре есть глубокое место, куда можно сесть на корты и с маковкой уйти под гладь целиком. Та же история: стоило воде покрыть меня полностью, как на коже головы разом потеплели все ранки и повреждения. Я не специалист подводной работы: надолго дыхание задерживать не могу. Но несколько погружений исполнил, на сколько хватило объёма моих лёгких.

Вода не просто смывала с моего тела грязь. Казалось, будто она смывает всего старого меня и очищает для пришествия нового. Уж не знаю, что это за жидкость такая: вряд ли чистая «аш два о». Вероятнее всего, в составе какие-то микроэлементы, неизвестные на Земле. Я не знаю в своём мире настолько чудодейственных источников, с первых секунд повергающих купальщиков в шок от настолько стремительного результата.

Я с тяжёлым чувством отпущения прошлого выдохнул полной грудью и отвалился на борт купели. Казалось, что даже мыться не надо: вода сама отмоет тебя. Знай только, сиди, расслабляйся и получай удовольствие.

— Извини, я задержалась, — раздался голос Алины позади.

«Видимо, где-то в гроте есть запас банно-прачечных принадлежностей», — подумалось мне.

Через пару секунд Бериславская материализовалась в поле моего зрения. Вот только девушка заметно преобразилась. Ещё несколько минут назад на ней красовалась форма, предельно близкая по крою к парадно-выходной для какого-нибудь кадетского учебного заведения, а сейчас её сменил короткий ослепительно белый халатик, который разноглазка даже не соизволила запахнуть.

Секунда. Буквально секунда. Ровно столько понадобилось облачению, чтобы, поймав на себе мой взгляд, скользнуть по отведённым назад точёным девичьим плечам и беззвучно спасть на деревянный настил, представляя взору воистину внеземную, причём буквально, красоту.

Я не могу сказать, что общением с женским полом был обделён и на контракте. Что у нас, медсестричек, радисток и работниц пищеблока не было? В одном только административном комбинате чуть ли не соотношение один к одному. Ещё немного — и буквально на одного наёмника придётся одна женщина. А они, между прочим, тоже люди, и внимания противоположного пола хотят не меньше нашего. Многие даже больше, м-да. Потому, не будучи изголодавшимся без интима зверем, смотрел на идеально скульптурное тельце Алины как на произведение вселенского искусства, но не как на очередную подстилку, что будет греть мою постель этой ночью.

Бериславская будто бы нарочно дала мне несколько секунд запечатлеть в памяти свой образ. Халатик уже лежал на настиле, невесомым пластом стёкший с тонких фигуристых плеч девушки, а она, полностью обнажённая, ещё постояла некоторое время без движения, даже не попытавшись прикрыть наиболее сладко манящие места на своём теле. На личике разноглазки не было видно ни тени смущения.

Тонкая изящная ножка осторожно ступила в купель, будто бы пробуя воду перед решительным погружением. Осторожный шаг. Ещё. Другой. И уже увереннее, но не резко, стараясь не баламутить воду и двигаясь нежно и бесшумно, подошла ко мне с вполне очевидными намерениями.

Когда дистанция между нами сократилась ближе некуда, мои руки сами потянулись к фантастически элегантным, стройным и грациозным бёдрам молодой девушки.

Вечер перестаёт быть томным.

Глава 7

Великий Император Всероссийский

Несколько дней до описываемых событий

Приёмная Императора

Рабочий день руководителя страны, как правило, расписан по минутам и не допускает отклонений ни в одну из сторон. От его действий или бездействий порой зависит не просто процветание и благополучие государства, но и, порой, само его существование. Если для правителя Империи вообще применимо слово «многозадачность», то на нём действительно держится абсолютно всё: он обязан иметь в своём распоряжении самую актуальную информацию обо всех критически важных происшествиях и своевременно реагировать.

Потому в график Императора едва ли удаётся воткнуть лишнюю минуту-другую хотя бы на самого себя. Не говоря уже о том, чтобы уделить внимание другим. Отсюда нет ничего удивительно, что часть вопросов решается во внеурочное время, которого, как выяснилось, для Императора не существует.

Он трудится на благо страны и днём, и ночью, а отдыхает в перерывах между делами. Насколько такой подход целесообразен и продуктивен — покажет история. Но в это тяжёлое для страны время он никак не мог действовать иначе.

Ночная встреча в Императорской Аудитории носила гриф высшей секретности. Даже о самом факте её проведения знал лишь узко ограниченный круг допущенных до неё лиц. А о цели до последнего момента даже все участники осведомлены не были.

Великий Император Всероссийский Александр, по батюшке Александрович и уходивший своими корнями в древний род Александровских, имел обыкновение принимать своих подданных и гостей в огромном приёмном зале, предназначенном для проведения различного рода аудиенций. Расположенный в самом сердце его величественного дворца, этот зал был поистине грандиозным и вызывал восхищение у всех, кто его видел хоть раз.

Высокие сводчатые потолки зала украшены искусной росписью, изображающей сцены из истории страны, наиболее важных вех и ключевых поворотов событий. Огромные окна, застекленные цветными витражами, пропускали яркий свет днём, но делали абсолютно невозможным наблюдение за происходящим снаружи, создавая волшебную атмосферу в зале при светских мероприятиях и укрывая членов закрытых собраний от нежелательных взглядов.

Стены зала обшиты резными панелями из редкого дерева, инкрустированными металлами и камнями: пусть не сверхдорогими, зато выглядевшими практично. На панелях изображены сцены охоты, рыбалки, рудного промысла, военных побед и других значимых событий из жизни государства. Высокие потолки и большая площадь стен позволяли разместить множество таких изображений, и каждое из них затрагивало свою отрасль, от чеканки монет и до морских баталий.

По центру короткой стены вытянутого зала располагался огромный трон, выполненный из насквозь проморённого массива дерева и отделанный золотом, украшенный драгоценными камнями. Трон был настолько велик, что на нем могли разместиться сразу несколько человек, подчеркивая величие и могущество Великого Императора Всероссийского.

Перед троном находилась широкая золотая лестница, ведущая к трону, по которой Император величественно спускался, чтобы принять своих наиболее дорогих и близких гостей. В иных же случаях церемониал предписывал главе государства оставаться на своём месте, ибо прочие визитёры из числа просителей сами подходили к основанию лестницы, прибывая к государю на поклон.