Связанные любовью - Рейли Кора - Страница 3

Он покачал головой.

– Ты – Дон.

– А ты – Консильери. Меня не будет всего лишь неделю, и ты вполне сможешь удержать под контролем нашу долбанную семейку. Наши дяди и кузены пока не рискнут нападать, хотя каждый из них хочет сам стать Доном. Именно поэтому они не будут сотрудничать между собой.

– Я из-за них не парюсь. Я могу контролировать солдат и нашу семью, но я не могу обещать, что не прикончу парочку потенциальных предателей.

Я закатил глаза. Маттео был слишком вспыльчивым.

– Тогда убей хотя бы самых проблемных.

– Давно хотел спросить: у Арии такая волшебная киска, что ты ходишь сам не свой, или она берет в рот как богиня?

Я не думал. Я просто кинулся и схватил его за горло, впечатывая в спинку кресла. Его тело вытянулось от напряжения, а правая рука потянулась к ножу, который он все же не вынул. Будь на моем месте любой другой человек, этот нож мгновенно вонзился бы в его грудь. Я расслабил хватку и отступил, делая глубокий вдох и пытаясь успокоить дыхание. Брат растирал горло. Его взгляд был внимательным и настороженным.

– Ого! – прохрипел он. Красные следы от моих пальцев проступали на его коже. – Всегда гадал, как чувствовал себя наш дорогой кузен, когда ты сдавил ему горло. Никогда не думал, что ты тоже дашь мне возможность ощутить это.

Я не извинился. Пробежав рукой по волосам, я направился к мини-бару и налил нам обоим выпить. Потом передал один из стаканов Маттео и снова занял свое кресло. Маттео жадно осушил свой стакан, потом выпрямился, но все еще наблюдал за мной.

– Полагаю, я получил свой ответ, – произнес он.

– На какой вопрос?

– Что нужно сделать для того, чтобы ты бы захотел убить меня.

Я зыркнул на него.

– Я никогда не убью тебя, Маттео. Ты – моя плоть и кровь. Ты знаешь, что я доверю тебе свою жизнь.

Маттео по-акульи усмехнулся.

– Лука, мы оба знаем, что это неправда. Мы – убийцы. Мы оба знаем, что убьем друг друга, если спровоцировать нас. Твое уязвимое место это – Ария.

Я ничего не ответил, потому что он был прав.

– Если даже всего несколько пошлых слов взбесили тебя настолько, то я знаю, что произойдет, если я когда-либо причиню ей вред.

Моя рука еще сильнее сжала стакан, но я заставил себя усидеть на месте.

– Ты не навредишь ей, это пустой разговор. И ты – мой брат, Маттео. Ты и Ария – единственные люди, о которых я забочусь.

Он кивнул. Когда напряжение спало, Маттео наклонился и ударил меня по плечу.

Я усмехнулся.

– Ты знаешь, как разозлить меня.

– В этом деле я лучший, – засмеялся Маттео, а затем на редкость серьезно добавил: – Я бы сделал то же самое, если бы ты оскорбил Джианну.

Я вздохнул. Мне хотелось забыть, что он попросил ее руки и что их помолвка должна состояться через три недели. Это будет кошмар. Все знали это, кроме Маттео. Он все еще верил, что брак с рыжей сукой будет охеренным приключением. Увеселительная прогулка сквозь адское пламя, без сомнений.

Телефон зазвонил, и я застонал, когда увидел на экране имя Нины, моей мачехи. Сегодня я уже пытался безуспешно дозвониться ей, чтобы сказать, что нам нужна яхта, и сейчас она, наконец, перезвонила. Я почувствовал, как во мне поднимается уже привычная волна презрения к ней.

Маттео глянул на экран и поднялся:

– От меня приветики не передавай. Я, пожалуй, пойду и поговорю с нашими младшими боссами и капитанами.

Он задержался перед зеркалом у двери и поправлял свои темные волосы до тех пор, пока не остался доволен своим отражением, а затем неторопливо вышел. Я закатил глаза. Тщеславный ублюдок! Будто бы моим солдатам было не насрать, как я выгляжу.

Мой телефон продолжал звонить. Я должен был поговорить с Ниной, а потом весь вечер слушать бредни дядюшек, тогда как в постели меня ждала невероятная женщина. Я ответил.

– Нина.

– Лука, дорогой, ты звонил мне?

Дорогой? Мы оба знали, что едва выносим друг друга. Я ненавидел ее с того момента, как она вышла за моего отца, а мне тогда было десять. Иногда я жалел мачеху, когда мой папаша-садист избивал ее, но сразу же переставал ей сочувствовать, когда она вымещала свою обиду на служанках. Она была из тех, кто воткнет нож в спину – такими были многие женщины в нашем мире. Может, так было из-за того, что не существовало другого способа защититься, а, может, им просто становилось скучно. Прежде чем я узнал Арию поближе, я переживал, что за безупречной внешностью скрывается гадина, но она была чертовски идеальна и внутри, и снаружи. Я был ужасно рад, потому что если бы со мной рядом была женщина типа Нины, все могло закончиться плохо.

– Через четыре дня мне нужна яхта отца. Ты можешь провести следующие две недели в нашем загородном доме, если не хочешь возвращаться в Нью-Йорк, – сказал я ей.

– Я где-то в районе побережья Сардинии. Неужели ты ждешь, что я вернусь лишь потому, что ты решил отдохнуть, – огрызнулась она.

Я был слишком снисходителен к ней с тех пор, как три недели назад умер отец.

– Ты сделаешь то, что я сказал, Нина. Отныне я Дон, и лучше бы тебе вспомнить, что я – сын своего отца. Или ты забыла, на что я способен?

Повисло молчание. Мне не нравилось причинять боль женщинам, но вскоре после ее свадьбы с отцом я застал ее в тот момент, когда она била Маттео. Мне было только десять, но я был уже одного с ней роста и к тому же силен. Я схватил ее за горло и, вероятно, не отпустил бы, если бы в этот момент не вошел отец. Нина увидела это в моих глазах – то, что я был убийцей. Отец не оставил на ней живого места за то, что тронула его сыновей, хотя сам постоянно пытал меня и Маттео, желая сделать сильнее. Через год я впервые убил, а через шесть лет – раздавил горло своего кузена. Это то, что я хотел сделать с Ниной, когда она причинила боль моему брату. Нина знала это.

– Как ты можешь просить меня вернуться, если знаешь, что я все еще скорблю? – Она добавила в свой голос эту раздражающую дрожь, будто бы была готова разреветься, хотя мы оба знали, что это не так.

– Не лги, – прошипел я. – Ты ненавидела папашу так же, как и я. Ты хотела сама его убить, так что не притворяйся, что печалишься из-за его кончины. И я отлично знаю, что кое-кто выебывал тебя, как последнюю суку, на гребанной отцовской яхте.

Нина прочистила горло. Неужели она думала, что у меня нет связей на Сицилии? Мой двоюродный дед был там Доном Семьи, и, конечно же, один из его людей приглядывал за ней. Я видел ее фотки с двадцатилетним шкипером и что они делали на столе. Она ничуть не выглядела скорбящей. Сейчас Нине чуть за тридцать, поскольку в тот момент, когда ее заставили выйти за папашу, ей было только девятнадцать. И мне было глубоко по хер, если она отрывается, пока это не становится для меня проблемой.

– И, Нина, я – Дон. Я могу передумать и выдать тебя замуж вновь. В моем окружении достаточно мужчин, у которые манера поведения очень схожа с отцовской.

Она глубоко вздохнула. У меня не было никаких планов выдавать ее за кого-то другого. Не важно, насколько сильно она бесила меня, она достаточно настрадалась во власти отца.

– Ты можешь забрать яхту, но я не вернусь в Нью-Йорк, – тихо произнесла она.

– Мне все равно, ты можешь хоть переехать в Италию. Поверь, я не соскучился. – Прежде чем повесить трубку, я добавил: – И пусть кто-нибудь вылижет каждый миллиметр яхты. Я не хочу обнаружить следы того, как ты там трахалась, поняла?

Она ахнула, но я не стал дожидаться ее ответа.

После звонка Нины я нуждался в долбанном отдыхе, но для начала нужно пережить встречу с Младшими Боссами Семьи, двое из которых были моими дядями, а еще двое – мужьями моих теть. Я вышел из кабинета и направился к самой последней двери в глубине «Сферы».

Я вошел внутрь. Остальные уже собрались за овальным деревянным столом. Выражение на лице Маттео не предвещало ничего хорошего. Похоже, я вовремя к ним присоединился, иначе бы мой братец скоро кого-нибудь убил.

Мужчины поднялись, в том числе и Маттео. Он знал, как все должно выглядеть со стороны, пусть никогда и не относился ко мне как к Дону, когда мы были наедине. Но дядя Готтардо не торопился поднимать свою жопу со стула. Вероятно, таким образом он показывал, что не уважает меня.