Лето севера (СИ) - Ода Юлия (Ли) - Страница 30

– Угу, – буркнула я, больше занятая тем, чтобы все-таки найти силы оторваться от мужа, вылезти из того кокона, в который мы превратили его плащ и нащупать в темноте злополучные чулки, канувшие в неизвестность вместе с дырками. Впрочем, найти их все равно следовало, вариантов на замену у меня не было – договориться о покупке новых, заодно с башмаками для Эньи, я вчера не сообразила. Хотя, может, и сейчас еще не поздно?

– Раск, – развернулась к мужу, тоже, судя по шорохам, пытавшемуся искать что-то безнадежно сбежавшее из одежды. – А мы тут вчера всё до последней монетки растратили? Или осталось хоть что-нибудь?

– Это у белого нужно спрашивать, он тут себя казначеем назначил…

И правда, все деньги, что удалось вчера найти по карманам, в итоге как-то сами собой собрались у Аодала – он и договаривался с местными обо всех наших тратах, в том числе о покупке припасов в дорогу.

– Госпожа Идета, – еще настойчивей поскреблась в створку Энья. – Можно я уже войду, а? Одеться вам помогу? Я тут свежую рубаху принесла. И чулки. Похуже ваших, конечно, зато чистые.

– Энья, ты золото! – обрадовалась я, заставив мужа ухмыльнуться. – А воду? Захватила?

– Угу, только немного, на господина Раска точно не хватит. Но он может к бочке с дождевой водой сходить, пока господин Аодал оттуда все на себя не выплескал.

Последнее было сказано с таким выражением, что муж хмыкнул снова, не выдержав:

– Ну да, придется идти – останавливать разбой и разграбление.

И нащупав, наконец, что искал, резко распахнул створку и выскочил за порог – так, что Энья взвизгнула от неожиданности.

– Чуть не расплескала! – пожаловалась она, входя и деловито закрепляя на дверном косяке тусклый, прикрытый стеклом светильник – сено требовало крайней осторожности. – Малахольный совсем! И, простите, госпожа Идета, но вода только холодная.

– И за то спасибо, – съехала я вниз с душистой травяной горки, зацепив по дороге нашедшийся-таки чулок. – А ты что, вообще не спала, если все успела?

– Спала, – отвела та взгляд. – Спасибо господину Аодалу, устроил.

– Ну да, и в самом деле спасибо, – не отказала я себе в удовольствии ее подразнить, тут же получив в ответ поджатые губы. – И где, интересно, вы устроились?

– Не мы! – непритворно возмутилась та. – Не с ним, то есть! Я не знаю, где он спал, сейчас только явился, в дорогу будить. А устроил нас с Нешрой – лавку нашел и здешним пригрозил, чтоб беспокоить не смели.

– Ага, и со второй, выходит, тоже не перепало, – Раск, как выяснилось, далеко не ушел, остановившись прямо за порогом, но там, куда свет не доставал, чтобы окончательно привести одежду в порядок. – Так я и думал.

– Да как вы можете!.. – Энья совсем задохнулась от негодования.

– Что могу? – притворился он непонимающим, и тут же испортил удачную игру, неприлично заржав. От бочки, оказавшейся совсем рядом, возмущенно плеснуло. Но когда Раск подошел, устраивать разборки там явно посчитали ниже своего достоинства – Аодал просто подвинулся, освобождая рядом немного места, чтобы тот мог встать рядом и тоже зачерпнуть горстями воду. Впрочем, теперь я понимала, с чего белый так бесится, при этом старательно удерживая маску высокомерного равнодушия.

Род Аодала здорово проиграл, не заключив предложенный Раском союз сразу и начав со всех сторон обвешивать тот наспех придуманными условиями. Да, очень здорово проиграл. Но гораздо больше меня волновало, как при таком раскладе муж не побоялся отправить одного из них со мной в Эрависсу? Да еще и в качестве охраны?

Но от этих сомнений Раск избавил меня еще вчера, едва я об этом заикнулась:

– Ида, обо мне он может думать или не думать все что угодно, но против хранительницы Сердца Севера не пойдет никогда и ни за что. Это господин Аодал в точку сказал. Так что лучше защиты было не найти при всем желании и… мне казалось, ты уже поняла?

– Если честно, я думала, он у вас там кто-то типа службы безопасности. Особенно после его беседы с Нешрой.

– Службы… что?

Сообразив, что меня просто не поняли, я постаралась подоступнее объяснить словечко, подхваченное от Ольги.

– Ага, – в итоге кивнул муж, разобравшись. – Ну, в общем, не сильно ты и ошиблась. Примерно это он и есть. Тоже.

Ну да, полезный человек, с какой стороны ни глянь: и казначей, и охрана, а, может, и еще что. Если, конечно, получится ему доверять.

Словно прочитав мои мысли, Раск затеял негромкий разговор возле бочки, который нам с Эньей оказалось очень удобно подслушивать.

– Ты вчера так красиво распинался о том, что ничего не сделаешь против княгини, тем не менее, «ошибка», из-за которой она меня позвала, все-таки случилась?

– Мне принести официальные извинения? На коленях? Чтобы ты уже унялся?

– Сам уймись! Зачем мне твое унижение? Какого черта с ним делать? А вот верность пригодилась бы, особенно сейчас. Что скажешь?

– Ты ее получишь, – откликнулся тот спустя минуту, если не больше – когда из бочки выплескали, сдается, уже не меньше половины.

– От тебя? Или от всех ваших?

Я замерла, боясь пропустить хоть слово. Да, именно это и было самым главным.

– От нас, – раздалось, наконец, после еще одной длинной паузы.Аодал:

За четверть часа с воплощением своей загадочной идеи Ольга не справилась. И за полчаса тоже. Не пришла она и когда четверка фаолад, бряцая доспехами и железом, явилась сообщить, что они уже готовы, и теперь сильно хотели бы знать к чему. Оставив их на попечение Орвунда, князь сам отправился в покои жены, на ходу пытаясь сообразить, а что, собственно, он от нее сейчас ждет? И как именно собирается поторопить? Но все эти размышления разом вышибла из головы картина, увиденная прямо с порога.

Ольга сидела на высокой постели, светлым резным изголовьем придвинутой к стене напротив входной двери и… Кажется, именно это она и назвала странным словом «помедитирую»: глаза закрыты; ноги подвернуты под себя, так, что круглые коленки отчетливо проступают даже сквозь тяжелую ткань платья; руки согнуты в локтях и бессильно лежат ладонями вверх – только пальцы слегка дрожат, словно живут какой-то своей, отдельной жизнью и надеются накрутить пряжи из невидимой кудели воздуха.

– Вигда! – позвал он, быстро шагнув к ней и попытавшись заглянуть в лицо, но та не то что не ответила, а даже не шевельнулась, так и застыв странным каменным изваянием. Лишь веки, как и пальцы, продолжали быстро-быстро подрагивать, и иногда из-под них на мгновение мелькали белки глаз. В одно из таких мгновений князю вдруг показалось, будто те светятся.

Кажется, он испугался. Кажется, всерьез. Потому что ничем другим не мог объяснить того, что сделал – схватил жену за плечи, встряхнув так, что та с размаху приложилась затылком о высокое изголовье.

Вигда… Нет, не Вигда – Ольга распахнула глаза и князь понял, что ему не почудилось, те и правда словно горели изнутри прозрачным голубоватым светом.

Отшатнуться он не успел – женская рука немыслимо быстро, вцепилась ему в запястье. А в следующую секунду в плену оказалось и второе.

– Что?! – взгляд, впившийся в его зрачки, начал проясняться и одновременно гаснуть, наконец-то став человеческим. – К-какого?..

– Очнулась? – теперь сбегать было поздно, не хватало еще потерять лицо, показав свой страх.

– А?

– Очнулась, говорю? Что это было?

– Б-было? – повторила она, словно еще не вполне понимая, и вдруг передернулась, как-то разом, одним щелчком приходя в себя: – Черт! Вот уж было так было, ничего не скажешь!

Отпустив, наконец, его руки, Ольга невольно потерла затылок – похоже, там начала наливаться шишка.

– С-спасибо. Ты прям вот удивительно кстати, Д-даня.

– Что?! – теперь уже князь уставился на жену во все глаза, надеясь, что хотя бы у него они не светятся.

– Спасибо, говорю, вытащил ты меня и правда вовремя, а то что-то я увлеклась. Или меня увлекло... В общем, спасибо, да.