Покоривший СТЕНУ: Сверхмиазмы (СИ) - Мантикор Артемис - Страница 43

Маневренность у них была тоже не в пример лучше, так что из последовавших вслед за этим выстрелами магии и оружия, попала в цель только «рельса» Кота.

Черви мигом разлетелись, а затем вдруг ринулись на нас из пролома. Будто орда тараканов, они пролетели в разные стороны, обходя щит Рейна.

Затем сверху, непонятно откуда, обрушились странные пятиугольники плоти с круглой пастью по центру. Существа в падении раздувались и были вполне способны оттяпать голову.

— Бейте в логово! По площади! — крикнул я сквозь шум боя.

Этот вид червей оказался ещё и на редкость шумным.

Твари издавали какие-то совершенно невозможные звуки, от которых болела голова.

Не пожалев маны, я создал на входе мощную стену с прочностью листьев церу. На удивление, это помогло куда больше, чем я думал — ломиться к нам через неё ланцеты не стали.

Тех, кто успел проникнуть к нам, ловили и пытались прикончить ещё с минуту. Быстрые юркие твари всё равно умудрились как-то ранить Сайну и снести голову Рейну. К счастью, стихийному рыцарю было плевать — он просто перешёл в форму слайма.

Затем одну из жизней потеряла Белая — пятиконечная звезда всё же как-то умудрилась оттяпать ей голову.

Живучие и смертельно опасные твари. Другие бы здесь и не выжили. Хотя я всё равно не понимаю, как. Температурный миазм, который плавит металл, или всемогущая мёртвая магия против которой почти ничего не работает, или та же радиация, как мне казалось, должны были уничтожить любую жизнь.

Когда охота закончилась, я смог поближе рассмотреть напавшее на нас существо.

Летучий ланцет напоминал расплющенную коричневую печень. Глаз и других органов не наблюдалось. Как оно ориентировалось в пространстве — загадка природы. Зато пятиконечная пасть, напоминающая цветок, в последний момент открывалась.

Тварь видоизменялась перед атакой и становилась тем самым пятиконечником, переходящим в круглую глотку червя.

— Первый раз вижу таких, — признал я.

— Это неизвестный ранее вид ланцетов, — ответила Белая. — Мизостомиды.

— А наверху тогда были какие?

— Многощетинковые. Помнишь, сколько тогда было щупалец? — пояснила Белая. — А этих навык хантрея помог распознать.

Девушка подошла к одному из тел, сняла с пояса нож и перевернула одну из тварей на спину.

— Технически они ланцеты, — сказала она, — но набор иммунитетов и уязвимостей немного другой. Ох… ну и структура.

Нож у Белой был необычным, прежде я его не видел, но раньше она на моих глазах и разделкой не занималась. Пятнистое лезвие прорезало тело дохлого червя.

— Уязвимостей нет. Органы дублируются пять раз. Как и другие ланцеты, не выносят электричества. Но, в отличии от известных, химии не боятся. А ещё света, изнанки, астрала, эфира, если он не часть молнии. Души у существа нет. От физического урона защищены бешеной регенерацией. Они как твои растения, могут делиться из дохлой особи, так что лучше их чем-то сжигать…

Хантрей призвала ледяной шип и обрушила на вскрытого ланцета, пригвоздив к полу. Затем от шипа по всему телу пятиугольного червя пошла корочка заморозки.

— К энергии бездны не восприимчив вообще. У него нет желаний. К мёртвой магии, как ни странно, тоже. Хотя… у этого существа вообще нет мозга или эмоций. И похоже, у него есть иммунитет к пустоте.

Последнее вызвало особенный интерес: до этого времени полная невосприимчивость к мёртвой магии была лишь у бездушной низшей нежити, которая не способна испытывать ментальные проблемы.

— Ещё, в отличии от много и малощетинковых червей, невосприимчив к магии — он её жрёт, как этинии. Плевать хотел на тьму без физического проявления, то есть на любую кроме хищной. Боится, помимо молний, некротеческой энергии, переохлаждения и вампиризма.

— Вампиризма, говоришь… — задумался я. — Кстати, тебе это всё рассказала способность?

— Да, — ответила Белая. — У них очень низкий интеллект, так что навык срабатывает идеально.

— Получается, у них набор сопротивлений почти как у техноцита. Куча плюсов и почти нет минусов, — задумалась Сайна.

— Так мы к сороковому этажу начнём встречать неуязвимых тварей, — заметил Рейн.

— По логике даже раньше. Сколько в ланцетах цепей?

— Тройная био, — ответила Белая.

— Тройная?

— Да. Предположительно, процесс самоассимиляции в экстремальных условиях или как-то так. Это уже теории Змея.

— Погоди, я дошёл до двадцать седьмого и впервые слышу об этом.

— Удвоение цепи? — Сросила Сайна. — Я бы тоже послушала. О термине знаю, но без подробностей.

— Ребят, вы бы об этом наверху спорили. Там какая-то херь уже лезет, — послышался голос Мерлина.

С указанного направления медленно полз стелящийся у пола миазм странного вида, будто постоянно менявший цвет из серого в жёлтый.

— Сейчас, аппаратура его не регистрирует, — спохватилась механистка.

— Да пофиг! — бросил я. — Нужно чистить червей за дверью и валить наверх

Через связь с растениями, положив руку на искусственную стену, я заглянул в мир ланцетов.

За короткое время они уже успели облепить стену плотью. Но я не стесняясь отправил из стены тонкие ростки, которые вонзились в тела червей и принялись за попытку ассимиляции.

Растения пытались укорениться внутри тел и начать использовать их тела как источник полезных веществ. Но получалось это с трудом.

Агрессивная среда внутри организма червя была совсем не такой, как у прежних встреченных мне биологических существ. Здесь каждая часть тела ланцета была предназначена для боя. Тварь очень быстро мутировала и рты или едкие вещества появлялись прямо внутри тел.

На попытку забраться в их тела черви отреагировали очень агрессивно. Несмотря на все усиления и поддержку магией, все попытки пресекались.

Схитрить не получится. Только бой.

Но такой бой будет тяжёлым. И что ещё важнее — долгим. Придётся выложиться на полную, превозмогать и на последних морально-волевых ползти к терминалу в убежище.

Нет. Не подходит такой вариант. Даже если исключить нежелание ввязываться в такой бой, неведомый миазм подступал, а эдельвейс Сайны окрасился чёрным. Это означало или какие-то смертельные проклятия, или зараза, или хищная тьма.

Побеждать нужно быстро и с гарантией.

— Альма, сможешь воскресить эту дрянь? — я пнул тушу ещё одного червя и тут же пожалел об этом — на сапоге остался мерзкий бурый след слизи.

— Слишком много времени прошло, — покачала головой аалорн.

— Тогда сейчас. Нэсса, готовься.

Снова обратился к растительной стене. Древесным скульптором с добавлением маны резко изменил часть конструкции, и вырвал одно из прилипших тел червей на нашу сторону.

Девушка не подвела — копьё вошло в не успевшего что-то понять монстра.

Затем она применила атакующий навык и попробовала ударить своей аномальной стихией анти-пустоты.

Это было плохое решение, но полезное в целях понимания механики. Энергия созидания прошлась по раненому червю, залечивая ему раны.

Но воспользоваться этим подарком враг не успел — девушка уже вонзила копьё Летаргии второй раз и сработал эффект.

Существо болезненно сжалось, сморщилось и издохло.

— Ну, у кого есть идеи, чем его?

Мерлин подошёл к копью и попытался учуять состав.

Сайна была чуть быстрее — копьё выхватила Вереск и бросила ей. Та остановила его магнетизмом и не беря в руки сунула наконечник в неизвестное устройство.

Миазм подбирался всё ближе, а вдалеке появился ещё один — по виду таки хищная тьма, но будто не такая, как обычно.

Ещё одна аномалия…

Знакомиться со странным явлением решительно не хотелось.

— Я не могу определить точную структуру, — разочаровала девушка. — Но понимаю направление действия. Копьё смазано очень сильным антибиотиком. Хотя, обычный человек бы его пережил, в отличии от ланцета.

— Этот вид уже не первый раз демонстрирует слабости их внутренней среды, — сказал я.

— Описание изменилось, — сообщила Белая. — Должны работать все сильные антибиотики. Но учтите что они почти сразу адаптируются, потому бить нужно наверняка.