Мой сводный зверь - Владимирова Анна - Страница 1

– Проходи…

Щелкнул свет, и я зажмурилась. Дорога сюда показалась бесконечной, но так даже лучше, что подальше от всего… И от всех. Я переступила порог, прижимая к себе спящего ребенка, и огляделась.

– Отопление включил утром еще. Должно быть нормально. Но если холодно будет – дай знать. – И отчим прошел через гостиную к камину. – Сейчас зажгу еще и огонь. Тут все есть теперь. Не то что раньше.

Я почти не помнила этот дом, но одна деталь сразу цепляла взгляд – мамино кресло у камина. Такое же, каким его помнила. Она всегда читала в нем книги. Тахир его оставил. И это сказало мне очень многое.

– Спальню найдешь?

– Нет.

Прозвучало виновато, и наши взгляды с Тахиром встретились. Мне не стоило рвать с ним отношения, когда мамы не стало. Но я никогда не чувствовала себя здесь своей, хотя Тахир не делал разницы для меня. А теперь я приползла к нему за помощью, потому что бежать было не к кому.

– Хорошо. Пойдем, – кивнул он.

Мы прошли к деревянной лестнице и поднялись наверх. Ксюша на руках завозилась, и я перехватила ее удобнее.

– Нужна кроватка для ребенка?

– Наверное, – растерянно кивнула я. – У нее была кроватка, да.

Он неодобрительно качнул головой.

Тахир знал все. Я рассказала ему правду – что брак мой закончился катастрофой, муж намеревается лишить материнских прав и забрать ребенка. Его слишком большие связи и средства не оставили мне выбора, кроме как бежать.

– Располагайся.

Загорелся приглушенный свет, и я оглядела комнату. Светлая, просторная и очень уютная. Все отделано деревом и камнем, на полу шкуры, а у стены большая двуспальная кровать. За панорамным окном поблескивал огоньками в ночи поселок.

– Я принесу вещи…

– Тахир, – обернулась я и еле выдавила сипло, – спасибо…

– Карина, даже не думай ни о чем, – посмотрел он на меня из-под густых бровей. – Я очень рад, что ты позвонила мне. Не переживай. Тебя и ребенка тут никто не тронет.

Я кивнула, и он вышел. Ксюша снова уснула – вымоталась. Да и я тоже. Так быстро пришлось собраться, что я не уверена, взяла ли все необходимое. Когда узнала, что бывший муж уже выехал ко мне забирать ребенка, я действовала так, будто за мной бесы гнались.

Тахир вернулся с двумя чемоданами:

– Карина, все нормально? Так и стоишь…

– Не могу ее выпустить, – призналась сдавленно, прижимая к себе ребенка. – Как подумаю, что он бы сегодня ее забрал…

Тахир поставил чемодан и уже хотел что-то сказать, как с улицы донесся звук мотора. «Не машина», – быстро подумала я, потому что сердце уже скакнуло к горлу от страха. Рычание двигателя больше походило на мотоциклетное. Отчим глянул хмуро во двор:

– Не волнуйся. Я сейчас.

И снова ушел. А я, наконец, опустила Ксению на кровать и подкралась к окну. Ничего не было видно, только пляски света во дворе. Мое окно смотрело на лес. Хлопнула дверь, лязгнул железный засов. Видимо, ворота открылись.

И у меня все похолодело внутри от мысли, что я ничего не спросила о сыне Тахира. А ведь могла бы…

Когда во дворе затих шум двигателя, я глянула на Ксюшу. Спит. И тихо прошла к дверям комнаты. Вскоре стукнула входная дверь, раздались тяжелые шаги.

– Почему ты не звонил?! – воскликнул Тахир. Будто онемел до этого, и, наконец, смог что-то сказать. И со следующими его словами, стало понятно почему: – Я думал, тебя нет уже…

– Я в пути два дня…

От этого голоса меня парализовало. Глухой, низкий и пугающий… Я вжалась в стенку, не решаясь даже пошевелиться.

– Ты весь в повязках… – сдавленно выдохнул Тахир. – Давай помогу. Как ты вел мотоцикл одной рукой?

– Кто у нас в доме? – вдруг разорвало пространство настороженным злым вопросом.

Послышался сдавленный выдох, а я перестала дышать вовсе.

– Карина, – тихо ответил Тахир.

И наступила зловещая тишина, в которой я совершенно отчетливо услышала звериное рычание…

Я сразу почувствовал знакомый запах, но решил, что это глюк. Этот дом в памяти всегда был связан с ней. С Кариной. Тут она мне снилась, мерещилась в каждом углу и звала. Неудивительно, что и запах ее чудился. Но стоило вдохнуть глубже – смешался с чьим-то другим, незнакомым…

– Кто у нас в доме? – обернулся я к отцу.

– Карина, – хмуро ответил тот, все еще глядя на меня во все глаза.

А в меня будто выстрелили. Я шумно выдохнул… кажется, даже зарычал. И опустил взгляд, пытаясь глупо скрыть волнение. Он серьезно? После стольких лет?

– Что она тут делает? – глухо просипел я.

Но снова вышло пополам с рычанием. Зверюга моя встрепенулась и задергалась внутри, разгоняя сердце.

– Не знаю, могу ли рассказывать, – тихо ответил он. – Это ее история. Захочет – сама объяснит. Она тут с ребенком.

Ноги задрожали, но я упрямо сжал зубы. По ощущениям – снова выстрелили. Прямо в сердце, и оно ударилось о ребра и покатилось кубарем.

Карина с ребенком.

– Ты же останешься? – напряженно потребовал отец.

Теперь точно останусь. Хотя понятия не имею зачем. Разум гнал прочь – на мотоцикл и в гостиницу, а оттуда на какую-нибудь съемную квартиру. Главное – подальше. Мне нельзя оставаться с Кариной в одном доме. Но зверь уперся всеми лапами, близкий к тому, чтобы встать поперек дверей и не выпустить эту женщину больше никуда. Он не простил ей одиночества, хотя она ни в чем виновата.

Моя жизнь, и так далекая от идеала, превратится в ад… Но разве это могло меня напугать? Я только что оттуда.

– Мне некуда идти, – посмотрел я в глаза отца, и его взгляд расслабленно дрогнул, а плечи опустились.

– Как я рад… – вырвалось у него, и он заключил меня в объятья. – Проходи. Покажи, что с рукой…

– Не заживает. Глубоко пробило, – машинально сообщил я, а сам обернулся к лестнице.

– Я хотел как раз ужин сделать. Карину только привез.

Он взялся за куртку на моих плечах, помог стянуть. Я не сдержал стона. Рана болела, и обезболивающее помогало ненадолго.

– Где тебя носило? – покачал головой отец, когда его взгляду предстало удручающее зрелище.

На войне, как обычно. И он знал ответ. Надеялся образумить. Но никому это не под силу. Я не видел другого смысла, кроме как бросать вызов смерти и выдирать из ее зубов тех, кого выдрать уже невозможно.

Мне заказывали спасение людей. И это было единственным, в чем я находил удовлетворение. Вытаскивал их из плена в горячих точках, возвращал живыми, зачастую едва не отдавая концы сам. Но волчья шкура была толстой, регенерация спасала от кровопотери, и я убирался зализывать раны и сращивать кости домой. До следующего раза.

– Я в комнату. Сил нет, – тихо сообщил, подхватил сумку и направился в противоположную от лестницы сторону.

– Есть будешь? – догнал вопрос отца у дверей.

– Позже.

– Эльдар…

– Я дома, – обернулся к нему. – Все теперь будет хорошо. Лягу спать…

– Воды хоть принесу? – не сдавался Тахир.

Я кивнул и снова невольно глянул на лестницу. Показалось, слышу дыхание. И запах усилился. Карина наверняка стоит и слушает. Ребенка будто и не было. Спит?

Стоило подумать о ее детеныше, и я едва не оторвал ручку от двери своей комнаты. Хорошо, она в дальнем углу дома со своим выходом на улицу. Я ввалился внутрь, бросил сумку у кровати… и медленно осел на колени, скручиваясь до самого пола. Мышцы всего тела казались стеклянными и подрагивали так, будто вот-вот пойду трещинами и рассыплюсь в пыль.

Последняя спасательная операция далась тяжелее обычного. Я даже перекинуться в волка не мог от боли, чтобы регенерировать быстрее. А тут еще и Карина… с ребенком. Какого она тут делает? Что-то случилось. Просто так она бы не явилась в нашу жизнь снова. И произошло что-то серьезное, потому что мы точно были последними, к кому бы она обратилась.