Граф Суворов. Книга 4 - Шаман Иван - Страница 8

– И что мне делать? Я шёл к этому восемь лет, – хрипло ответил парень, глядя тупым, невидящим взором на врача. – Ради этого рвал жилы. Тренировался ночами, пока никто не видит. Я… Я должен был стать их фаворитом!

– Вы совершенно правы. Но, боюсь, ситуация изменилась. Вас подставили, даже судьи оказались на их стороне, – сокрушённо покачал головой врач. – Даже если вы вызовете этого наглеца на дуэль, ничего не выйдет. Вы же все сами видели, и он, и все его дружки плотно сидят на препаратах. Невероятный рост мышечной массы, просто невозможная скорость и реакция. Светящиеся глаза…

– Ненавижу, – тяжело выдохнул парень, сжав кулаки. – Мрази. Обманщики!

– Боюсь, с ними ничего не сделать, – снова вздохнул доктор. – Они играют нечестно, так что ни вам, ни вашим сверстникам его не победить. Можно было бы попробовать пойти другим путём…

– Каким? – почти сразу спросил парень, не выдержав затянувшейся паузы.

– Боюсь, это слишком опасно. Нет, нет – забудьте, – отмахнулся врач.

– Что нужно сделать? Говорите! – вскочил со стула парень. – Я сделаю всё, чтобы заставить их заплатить по заслугам!

– С жуликами нельзя играть честно. Тем более в их игры, – со вздохом сказал брат в Асклепии. – Но, если вы твёрдо уверены в своих целях… я вам помогу.

Утро началось не с кофе, даже чая мне не досталось. И очень повезло, что я взял телефон с собой на пробежку. Когда он завибрировал в кармане, я как раз завершал первый круг. Без рекорда, просто бег на три километра в имитации полной выкладки. То же, что и каждый день.

– Слушаю, – ответил я, чуть сбавляя темп, чтобы выровнять дыхание.

– Это Василий. Срочно сворачивай зарядку и на турнирную арену! Пять минут! – скомандовал Строгонов, чей номер, естественно, определился.

– Уже бегу, к чему готовиться? – спросил я на ходу, махнув Петру, чтобы он возглавил колонну.

– Судьи назначили финальный поединок отборочного тура на утро. Кто их надоумил – сейчас выясняем, но провести его придётся в любом случае, – ответил Василий, и на меня прямо пахнуло подставами Меньшиковых. С чего ради такие странные телодвижения? Выяснять прямо сейчас я этого не стал, потом разберёмся, вначале выиграть надо.

– Герб? – спросил я, глядя на фигуру, закованную в доспехи, ждущую меня на бетонной площадке. Было в нём что-то… непонятное. Слишком плавные, словно замедленные движения, но при этом я успел заметить, что все они выверенные, экономные, словно вместо молодого парня под бронёй скрывался совершенно другой боец, уровня Строгонова.

– Да, против тебя выйдет Беляков. Уже вышел, – на ходу поправился Василий.

– Какой-то он дёрганый, – сказал я, ожидая реакции преподавателя.

– Плохо перенёс прошлое поражение. К тому же с тобой он уже дрался и публично проиграл. Теперь он сдерживаться не станет, если подставишься – раскатает в блин, – жёстко проговорил Строгонов. – В отличие от тебя, он все базовые конструкты уже освоил в совершенстве. Если хоть раз подставишься – придётся тебя по кусочкам собирать по всей арене.

– Значит, мне всего-то и надо не подставляться, – усмехнулся я, вспоминая главное правило училища, выведенное ещё Гаубицевым, «не попадаться». – Ну что, наставник, будут пожелания и рекомендации?

– Чему мог, я тебя уже научил, – прямо сказал Василий. – Выложись на полную и не старайся играть честно. Он сильнее тебя по всем параметрам. Опытней, тяжелей, с бо́льшим резервом и пиком. Просто выиграй, а потом уже разберёмся, кто это затеял и зачем это было нужно.

– Ясно, – кивнул я, закончив переодеваться и натянув носки поверх спортивных штанин, чтобы они не натирали в доспехе, забрался внутрь. Отметил про себя, что движение «зажигания», когда я вставлял камень в гнездо питания, получилось почти на автомате – использование резонансного доспеха с каждым днём становилось всё привычней. Но и резерва камня хватало только на это.

– Поехали… – выдохнул я, ударяя кулак о кулак и разминаясь, чтобы прочувствовать инерцию и вес брони. – Разорвём его в клочья!

– Внимание, бойцы на ринге. Начинаем финальную схватку отборочного турнира. С левой стороны – его сиятельство Александр Суворов, с правой… – договорить судья не успел, как и уйти с площадки. Стоило ему произнести моё имя в порядке старшинства по титулу и показать на меня рукой, как песок вокруг арены взорвался, и в мою сторону полетело сразу несколько дисков.

Прессом я успел затормозить обрушившийся на меня спереди конструкт. Левый пропустил над головой, пригнувшись, а правый сумел развеять пробойником. Но вот на спине у меня глаз не выросло, и ударом сшибло, кинув лицом вперёд. Я едва успел выставить перед собой руки, как противник уже оказался рядом.

– …стойте! Это дисквалификация! – раздалось из динамиков, а судья, лишённый даже элементарной защиты, скрючился на песке, закрывая голову руками. Попади один из дисков в него, а не в меня – только мокрое место останется, да и то ненадолго.

– Стоять! – рявкнул я, не задумываясь врезав по противнику прессом, но Герб каким-то неимоверным чутьём определил направление и успел бросить в сторону диск, отвлёкшись всего на секунду. Правда, мне этого хватило.

Прану в глаза, во все три. Круговороты замкнуть, выработку из земли и воды на максимум. Вижу!

Выхватив саблю, я отбил два из трёх дисков, стараясь уйти подальше от судьи, чтобы не провоцировать по нему случайного удара. Но Гена мне такой возможности не дал. Очередной конструкт появился из тучи песка, и я не сразу понял, чем этот диск отличается от остальных – в нём почти не было ареола расплывчатости.

Сабля, настроенная на ученический бой, жалобно звякнула и с треском развалилась пополам, когда я попытался отразить ею вражескую атаку. Энергетическая плотность вражеского конструкта оказалась выше, чем плоскостной проводник оружия! Я едва успел отклониться назад, краем глаза увидев новую пробивающуюся через поднятый песок волну силы.

Уклониться в тяжёлом резонансном доспехе от пространственного лезвия я успел, хоть и в последнюю секунду. Но у меня за спиной на бетонной поверхности осталась глубокая, сантиметров десять, пробоина, а сама стена пошла трещинами, будто её не из бронебетона, а из высохшей глины делали.

Ловить такую радость лицом мне было совершенно противопоказано, и сейчас, почти сравнявшись с противником в скорости, я сумел разорвать дистанцию и уклоняться от атак, не в силах ответить ничем, кроме прессов. Герб словно с цепи сорвался, закидывая меня дисками, он почти не замечал давления, разбивая мои конструкты своими.

– Хватит бегать, крыса! – взревел противник, когда я в очередной раз сумел разминуться с диском, разнёсшим бетонный щит перед зрителями в труху. – Дерись как мужчина, трус!

– Ты уж определись, трус или крыса? – успел ответить я между прыжками из стороны в сторону, чтобы пропустить летящие по ногам диски. – Может, я вообще боевой кролик, пожирающий рыцарей?!

– Ты… да ты трус! – выдал многоумное заключение Герб, обрушив на меня пресс такой мощи, что мой собственный конструкт в нём просто растворился, а меня вдавило по пояс в песок, увернуться от последующих атак было бы просто нереально. Вот только их не последовало. – Да! Ты проиграл! Все видели? Я победил!

Вот же придурок… что-то с ним сегодня вообще не так. Учитывая фальстарт, атаку судьи и прочее – ни о какой победе, естественно, речи не шло. Так что я не стал беспокоиться и лишь выгребал, стараясь прикрыть собой замершего на земле свидетеля. Вот только тот, видно, почувствовав себя наконец в безопасности, тоже сообразил, что к чему. А может, мужчина просто решил отыграться за собственное унижение.

– За нарушение правил турнира Геннадий Беляков получает дисквалификацию! Победителем признаётся Суворов… – громко выкрикнул судья, и я чуть не с матом бросился к нему, в последнюю секунду успев прикрыть своим стальным доспехом мужчину от вражеского пресса.

– Куплены! Все куплены! Лжецы! Трусы! – взревел Герб, словно слетев с катушек, и по песку ударили десятки конструктов, поднимая облако пыли. Я едва успевал отбивать диски своим пробойником, действуя на грани возможной в доспехе скорости. Сталь просто не успевала за разгорячёнными мышцами, а механические суставы не гнулись под нужными мне углами.