Мир, где мне когда-то там будут рады (СИ) - Кири Кирико - Страница 20

Я, честно говоря, даже забеспокоился, как она там. Лежит эмбрионом, стонет.

— Эй, ты как? — потряс я её за плечо.

— Больно… Это классно…

— Эм… — я не понял, больно или классно?

— Давай. Отжарь меня, трахни, я хочу больше, — прохрипела она. — Возьми силой.

— Слушай, просто ты немного…

Она неожиданно обернулась и схватила меня за руку. Я даже дёрнуться не успел.

— Ещё хочу. Трахни меня силой. С тобой так сильно всё получается, что мне кажется, что я уплыву. Хочу забыться и быть грязной шлюхой, как написано на моём лбу. Просто делай своё дело.

Ей нравится боль? Нет, ей нравится настолько жёсткий секс, чтоб ноги потом не сводились? Нравится быть грязной шлюшкой в таких играх? Я слышал, что некоторые хотят побыть противоположностью себя в жизни — типа если ты по жизни лидер, то в постели хочешь почувствовать себя беззащитным. Не все, но такие кадры встречаются. Мамонта, я погляжу, одна из них.

— Давай же, личной шлюшкой, грязной шлюшкой, твоей подстилкой…

Я покосился на бутылку. Та была пустой. И не только она, вторая уже на одну треть опустела. Это значит, что в перерывах она умудрялась нажраться и теперь была явно на весёлой ноте. А что у трезвого в уме, у пьяного на языке.

— И зачем ты хочешь быть грязной шлюшкой?

— Хочу… это возбуждает. Затрахалась воевать уже. Затрахалась убивать. Хочу ебаться, хочу детей, хочу готовить жрать, — проскрипела своим голосом Мамонта, всё так же одной рукой держа меня, а другой прикрывая попку. В глазах появились слёзы. — Хочу жить.

— Слушай, просто…

— Да трахай меня! — рявкнула она и дёрнула меня на себя. Я приземлился ровно на её сиськи, на её животик где под жирком скрывался железобетонный пресс. — У тебя стояк, сам хочешь, так трахай меня! Давай же, — заплакала она.

Я не знаю, что тут происходит в головах у девушек, если честно.

Эльфийка была просто активной, Эви и Констанция… я не помню ничего, но одна была озабоченной. Сенька — мавка из леса, была просто озорной, активной и быстрой как кролик. Лиа была помешанной на сексе и очень страстной. Ринта — разносчица в таверне, была самой адекватной из всех моих партнёров, обычная девушка.

Мамонта была садомазохисткой. В жизни она была не очень многословной женщиной с хриплым голосом и сдержанным характером. В постели она любила или роль сильной, или роль слабой. Плюс, чтоб её били и унижали.

Она чем-то напоминала Констанцию: обе волевые и любили трахаться, но та была помешана на справедливости, чести и вела себя довольно пафосно. Эта предпочитала молчать и вела себя очень сдержано.

Странные у меня партнёры.

Но я сделал, что она просила. Мамонта стонала, когда я лупил её по лицу ладонью. Когда ставил её собачкой и тянул назад за волосы, долбя её в задницу, она говорила пошлости о том, какая она послушная рабыня, а её грудь раскачивалась взад-вперёд, словно метроном.

Потом, когда Мамонта стояла на четвереньках, я просто ложился на неё сверху и продолжал её трахать. Забавно, что при таком росте я даже не мог дотянуться руками до кровати, когда она стояла на четвереньках. Я просто лежал на ней как на столе. И со стороны в такой позе мы, наверное, выглядели так, словно ебущиеся сенбернар и чихуахуа.

Потом я уже просто лежал на спине и схватив Мамонту за волосы, трахал её ротик до самой глотки, из-за чего она иногда закашливалась, но просила не останавливаться, так как принадлежала мне.

Мда… Мамонта, какие же у тебя пи… странные пристрастия в половой жизни.

Кончилось это тем, что мы просто налакались оба и уже трахались, не помня себя. Я вроде даже бил её ремнём по заднице и использовал бутылку, как фалоиметатор, а она стонала, кричала, и говорила, что моя личная сучка.

Позже мы просто обнялись, мокрые, разгорячённые, обливающиеся потом. А она была мокрая ещё и внизу. Мы обнялись, спрятавшись под одеяло, где было просто нереально душно и из-под которого торчали наши головы, и трахались, трахались, трахались. Словно в печке выпекались, были мокрыми настолько, что скользили друг по другу, что наши волосы были как после душа, но мы продолжали трахаться. Мамонта обвила меня руками и ногами прижав моё маленькое тельце к огромной себе, из-за чего было ещё жарче.

Я иногда буквально тонул в её мокрых грудях. Прикладывал к ним голову и слышал бешеный ритм сердца. И ни на минуту не останавливался, от чего она просто начала хрипло кричать, не сдерживаясь, чуть ли не раздавливая меня своей хваткой.

— Пожалуйста, не останавливайся, — бормотала она, прижимая меня к груди словно ребёнка, и я словно в трансе сосал и лизал её грудь, её большие твёрдые соски. Мы целовались, в свободные промежутки, но ни на секунду я не прекращал её трахать.

А потом мы ещё сильнее нажрались и… Я трахал… но уже не Мамонту, так как она лежала, раздвинув ноги и ей кто-то вылизывал, а она говорила: «Дрянь, лижи лучше, я здесь главная». А потом, кто-то у меня сосал, но Мамонта уже кому-то лизала… А потом кто-то кому-то лизал, а я рандомно трахал первую попавшуюся…

Пиздец… я забухал…

Проснулся я с новой способкой. Это первое, что меня встретило помимо завывания холодного ветра за ставнями.

А способка была…

'Супер-улучшенная весёлая ночка — вы способны удовлетворить десяток самых ненасытных натур до потери сознания. Так что не бойтесь, что вам не хватит времени на десяток девушек. Теперь хватит всего и на всех, повелитель женских тел!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двадцати четырёх часов. Партнёр испытывает сильно усиленные ощущения и удовольствие во время секса. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка — нет.'

Ох… ебатеньки… что я учудил-то⁉

Я резко сел и только сейчас понял, что лежу на ком-то. А именно на девушках. Подомной была Мамонта, там та, которую Мамонта чуть не удушила. В ногах с членом во рту, дрыхла ещё одна. Пол был так же выстелен матрацами и там спали другие голые девушки.

А ещё было очень много бутылок от спиртного.

Теперь то ясно, откуда способность. Я тут, кажется, оргию устроил. Прекрасно, очень прекрасно.

Пиздец. Не дай бог кто-то залетит от меня… Хотя вряд ли, всё же в… Блять, не дай бог Мамонта залетит от меня!

Надо будет поговорить с ней об этом.

Я оглядел поле брани. Тут были все девушки из отряда, плюс, Рубека. Её рыжие волосы палились конкретно среди остальных оттенков волос.

Да уж, умудрился оттрахать всех девушек в группе.

Но раз такое дело… что за утро без минета! Я тут работал, пусть и они поработают. Поэтому я начал прогуливаться среди девушек и решил первой трахнуть именно рыжеволосую лечилку. Поднял её за подмышки и встряхнул, от чего она медленно открыла глаза и, видимо придя сразу в себя, покраснела и отвернулась от меня голого. Ну да, я уже готов и дальше к подвигам.

— Давай, говори: «А».

Она только голову отвернула. Я взял её за голову и потыкался ей в щёку, от чего она ещё гуще залилась краской и всё же повернулась ко мне, после чего, краснея и пуская пар, губами взяла в рот самый кончик. Ну а я, как джентльмен, помог ей. Схватил за челюсть, приоткрыл и просунул глубже.

Она делала его неумело, иногда цепляла зубами, пыталась словно высосать всё как пылесос, но в этой неопытности было что-то прикольное. После того, как я решил, что с Рубеки хватит, повалил её на пол, застеленный матрацами. Раздвинул ноги и вошёл, после чего нещадно начал её долбить. Тело Рубеки моталось туда-сюда, а она сама прятала лицо в ладонях.

Я не мелочился, входя в неё полностью, а она всё равно ничего не могла мне сказать. Потом я перевернул её и то же продел с её задницей. Она дёргалась, дрожала, вытягивалась в струну, но молчала. А молчание — знак согласия!

Правда после меня она ладони к жопе приложила и оттуда полился зелёный свет. То-то так туго вошло.

— Потом то же самое с задницей Мамонты сделай, ясно? — спросил я.