Конец рода Шосе. Начало (СИ) - Крыс Виктор - Страница 31

Объясняться долго с Имперскими солдатами не пришлось, они ждали меня. Весть о том, что безумный физик пронесся по минным полям под артиллерийскую канонаду, и залег в окопе, быстро достигло до ушей командования, и солдаты были готовы к моему появлению, парочка очередей из автоматов не в счет. Во-первых, я их отклонил, а во-вторых мой вид подразумевал: сперва стреляй, а только потом спрашивай. Как только я добрался до первой линии войск после окопов с меня сняли бронекостюм и выкинули его на запчасти, он был в негодном состоянии для ремонта. Мое тело начала покрывать новая сетка швов и шрамов, меня шили и резали, доставая осколки пули, смазывали ожоги и бинтовали. В это же время меня допрашивали о всем что я видел, интересовало все, от расположения владеющих до места, где я видел скопления вражеской техники, они не верили моим рассказам о том сколько жизней я забрал и сколько техники я вывел из строя, постоянно говоря что надо уточнить через разведку те данные, что я перечислил. Когда врачи и хирурги закончили работу ко мне подошел владеющий манипулятор и попросил сформировать образ двух суток, что я провел на территории врага, ему нужны были доказательства того что я не предатель. Мне было сложно аккуратно сформировать свои разрозненные воспоминания, но я смог передать частично свои воспоминания. Умудренный годами владеющий не выдержал, его стошнило прямо на пол, и только сила психокинетика спасла меня от того чтобы его стошнило на меня. Не знаю чего они ожидали, но теперь по бледным лицам допрашивавших меня владеющих было видно что теперь они мне верят и боятся меня.Я чувствовал их презрение и их страх, штабные крысы. Да что вы понимаете? Хотелось дать им еще воспоминаний, чтобы посмотрели на то как я вырываю ноги солдатам, когда бежал по окопам Федерации. Но в меня вкололи огромную дозу снотворного и успокающего, и вот меня опять начало укутывать в одеяло сновидений, и опять замелькали лица, в ушах вновь раздавались крики.

Неделю на восстановлении, что мне далась, я провел в лагере своего отряда, в который я перебрался сразу как проснулся. Встретившая меня Амайя поведала что отряд не понес потери, но и им пришлось несладко, они при отступлении схватились с группой из десяти владеющих, которых они уничтожили, при этом раны получила только Амайя. Её бронекостюм, что валялся около ее палатки, был так же больше ни на что не пригоден, как и мой. Амайя построила тогда отряд и объявила мне благодарность, ко мне подходили и обнимали, и даже вечером собрались у небольшого костра где сидели, пили, ели, вспоминали ушедших. На следующее утро ко мне в палатку зашла Амайя и выгнала с моей постели Хитоми, что опять искала своего Кеншина. Прошлого физика разведчика, что умер под огнем огневика, накрыв Хитоми своим телом. Я не знаю всех подробностей, но, как понял, Кеншин пытался ухаживать за красавицей-психокинетиком Хитоми, а та только смеялась над неловкими ухаживаниями тупоголового и уродливого физика, а потом все изменилось, он пожертвовал собой и нет его больше, а девушка как выпьет все ищет и ищет своего Кеншина. Амайя зашла ко мне по делу, как командир она отослала вчера запрос на присвоение мне внеочередного звания, а также запрос о том, чтобы меня наградили за ту информацию что я принес, а также за те потери что понес от меня противник. И сейчас ей пришел отказ, мотивирования отказа были немногословны: лейтенант выполнял приказ, а за хорошо выполненный приказ следует наградить командира. То есть сейчас наградят Амайю, и сейчас такой грозный физик, в чине полковника, опустила передо мной глаза чувствуя свою вину, которой нет, в чем я поспешил ее убедить. По части уже начали идти слухи о вечном лейтенанте, о женихе принцессы, что вырвался из окружения и теперь прибыл к ним чтоб уничтожать противника, и теперь враг точно дрогнет.

Раны, что я понес, были хоть и многочисленны, но не опасны, и за отведенную мне неделю я практически восстановился, потратив все время на тренировку контроля своих сил, особенно старался укрепить силу манипулятора, и даже консультировался с владеющими, мне надо было укрепить свой разум. На удивление мне помочь вызвался тот владеющий которого стошнило от образа моих воспоминаний, он рассказывал как сделать так, чтобы определенные воспоминания и то, что я видел во время боя, окрашивались в серые тона и становились безразличными. Не знаю как справляется Амайя, но я прямо чувствовал как выматывает меня сон и как разум трещит по швам, я слишком сильно переживаю от того что совершаю. Пока я восстанавливался, отряд еще раз сходил на задание и, не смотря на раны, Амайя лично им командовала, уничтожение артиллерийских установок прошло без эксцессов и в этот раз все обошлось без потерь. Но мы знали, что тот отряд владеющих, который нас выманивал, никуда не ушел и уже раз посещал нашу часть, но не стал прорываться за сетку окопов. И они и мы знали, что мы еще встретимся, я ждал этой встречи, так как я, возможно, опять смогу встретится с Хаосом.

Бедный мой сержантик, что пытался хоть как-то оказаться мне полезным, начал меня бесить за эту неделю, он не мог найти мне подходящий бронекостюм и от него постоянно разило алкоголем, также он додумался притащить мне двух девушек потасканной наружности. Видите ли, ему кажется, что после хорошего боя владеющий непременно должен был отдохнуть с девушками. Я смог сам найти бронекостюм, который меня устраивал, не подходили мне те бронекостюмы, что использовали Имперские физики, а то что я смог найти надо было дорабатывать. И тут я столкнулся с тем что мой сержант, оказывается, делать то ничего не умеет, руки у него приспособлены, как оказалось, только под юбку залезать заточены, никакую сварку он делать не умеет, да и не хочет. Отвесив ему щелбан, от которого он потерял сознание, я побрел в расположении части за плитами и заклепками.

У полевой кухни я заметил того бледного солдатика что охранял мой сон в окопе, подозвав к себе я его расспросил и хотел дать ему денег за то, что не бросил меня под артобстрелом и, как он сказал, даже смог оттащить меня в более безопасное и глубокое место окопа. Немного поговорив с ним я узнал, что парень механик, и хоть еще совсем не опытный, но с какой стороны браться за сварочный аппарат и как накладывать заклепки он знает. Почти схватив его за шкирку, я схватил его и унес в лагерь отряда, там у бронекостюма уже очухивался сержант, дав ему пинка для скорости я обрисовал солдату Токо задачу. Солдат бережно передал мне свой автомат и принялся за работу, я тоже не стал бездельничать, а направился на склады, и когда вернулся увидел, как солдатик объясняет сержанту Амайи почему ему нужен именно этот сплав на заклепки.

К следующему заданию я успел подготовить свой доспех, обновить тросы и повесить две небольшие катушки с цепями и небольшие грузики на них. Закаленные длинные ножи из рессор грузовиков теперь висели на моем поясе, двухствольный пулемет за спиной и там же сваренный из бронепластин бронежилетов многослойный щит.

Отряд был хмурым, нам предстоял марш бросок, а после него надо было уничтожить скопление ферм, на которых сейчас готовилось множество марионеток, также нам предстояло уничтожить весь материал, а это люди, тысячи людей.

Конец главы.

Идти на встречу с императрицей Хаоной Тэймэй категорически не хотелось, каждая их встреча, которые проходили несколько раз за день, приносили смятение в ее душе. Она не каменная, и те решения, что принимала Императрица и Император, постоянно били по ее ней словно это ей надо было проводить диверсии, сражаться на фронте. Но все это не было её сферой деятельности, войной, размещением войск и стратегическим планированием занималась Императорская чета и наследные, брат и сестра. У Тэймэй были задачи иного плана, она так и осталась министром внутренних дел, но теперь у нее прибавилось работы, неприятной работы. Пыточная и допросная стали для нее местом, которое он посещала ежедневно: доносы, отчеты о ликвидации лиц, все это требовало ее присутствия. Война давила на нее постоянным авралом, и даже то, что штат ее министерства был увеличен, ей никак не удавалось наладить бесперебойную работу, и хоть разведка и полицейские функции теперь были подведомственны брату ей все равно хватало забот. Беженцы, пропаганда, запасы еды, вот-вот должен начаться посев, а с топливом были проблемы. Постоянные диверсии, что проводил противник, прибавляли столько проблем что Тэймэй было не до того чтобы радоваться успехам на фронте, частенько засыпая в кабинете за столом, так и не выпустив из рук ручки, ей было просто некогда уследить за всем. Но одно она знала четко, она должна была сделать все так, чтобы войска могли не думать ни о чем, чтобы генеральный штаб занимался планированием, а не думал откуда достать несколько тысяч тонн топлива. Империи не нужны были сейчас волнения, как в народе, так и среди владеющих, так что агитация и пропаганда шли полным ходом и Тэймэй постоянно контролировала то, что звучит по радио и телевидению, что пишут в интернете. И сейчас идя по коридорам на террасу на встречу с Императрицей она просматривала на планшете новейшие новости, вдруг она остановилась и начала всматриваться в фотографии, что были прикреплены к статье еще не вышедшей завтрашней газеты. В статье рассказывалась история водителя, что ездит по всей стране и видит, как изменилась страна, и как она сплотилась для выполнения главной цели, победы над захватчиками. Он также поделился с журналистами своими фотографиями, что делал постоянно в пути, и как-то так вышло что с половины фотографий на Тэймэй смотрел Дэйчиро Шосе. То вот он в броне, катает на себе детей, то вот он берет двумя пальчиками осторожно какую-то конфету, что протянула ему совсем кроха, в голубом платьице. А вот он в деревне с оголенным торсом рубит дрова. К каждой фотографии было написано пояснение, и вот про эту говорилось, что физик, что ехал в часть на фронт, по пути с водителем, был воплощением того, каким и должен быть доблестный воин. Дрова он рубил для многодетной матери, что осталось вдовой, с детьми он играл, показывая своим примером что война войной, а дети должны получать нехитрые радости от жизни. В фотографиях и кратких заметках Тэймэй видела иного Шосе, не того, которого ненавидела, а спокойного, доброго, и ее даже не смущало то количество шрамов, что украшало его тело. Воин, и без шрамов? Ну, может быть какой-нибудь из штабных, но вот именно этот почти постоянно проводил время в схватках, об женихе ей постоянно докладывали. Ну ладно, пусть пойдет в печать, стране нужны герои, пусть даже если героями они станут посмертно.