Возрождение рода Шосе (СИ) - Крыс Виктор - Страница 29

Первое мое изделие, которое я изготовил в начале своего становления оружейником, стал нож. Если бы я был поваром, то это был бы столовый нож, но я не повар, и потому я целый день творил кукри, которым теоритически можно пользоваться для готовки, но главным его предназначением все же является убийство. Сила психокинетики была моим молотом и наковальней, нет, сам металл я разогревал как в печи, так и в горне, но основным инструментом по обработке и структурированию была сила психокинетики. Менять структуру металла и добавлять примеси было настолько удобно, что мне казалось, что все психокинетики должны быть кузнецами, а не использовать свою силу для убийства. Работа меня завораживала, расплавленный металл во внутреннем зрении представлял собой огненный цветок, из которого постепенно выходила заготовка. Сложности таймингов и отсутствие сноровки и опыта стали причиной, из-за которой более десятка заготовок были испорчены, но вечером, я, чертовски уставший и с гудящей от труда головой, продемонстрировал свое изделие. Да, кукри получился тяжелым и неказистым, без каких либо узоров или украшений и с металлической рукоятью, он был не легче топора и обычный человек, пожалуй, может пользоваться им как гантелью, но для меня он подходил полностью. Дети с интересом осмотрели нож и заявили, что им нравится, Чихеро же сказала, чтобы я спрятал нож и не позорился, ибо это самое худшее изделие оружейника, которое она когда-либо видела.

Пара дней прошла довольно спокойно. Я днями возился в мастерской, пытаясь по книгам и воспоминаниям о том, что рассказывала Каори, изготовить или хотя бы приблизиться к изготовлению чего-то более сложного чем кукри, парочка которых теперь висели у меня на поясе, теперь именно с ними я обучался ножевому бою. Тренировался я по причине того, что такие тренировки помогали мне раскрыть мою истинную скорость. Что ни думай, но после того, что сделала с моим телом Яфа, я как будто заново родился, движения стали четче и быстрее, а боль практически перестала беспокоить. В доме, с того вечера как я начал читать детям на ночь, атмосфера по вечерам перестала быть такой печальной, да и сами дети стали относиться ко мне гораздо лучше. Хоть они и добавили мне ворох трат и проблем, но мне иногда казалось, что львиная часть всех денег уйдет на их обучение. Но больше всех от детей досталось нашему любимцу, грозному бойцовскому псу Песцу, порой мне казалось, что тот тоскует по тем временам, когда его боялись. Теперь к нему относились как плюшевой игрушке, его постоянно то причесывали, то ездили на нем, и если он пытался недовольно рыкнуть на детей, то быстро выхватывал по зубастой морде от кого-нибудь из детей. Последней каплей для пса стало то, что когда он слинял от детей и прилег в теньке у мастерской, за ним пришла одна из нянь и с руганью о том, какой он бестолковый и его ждут дети, схватила его за шкирку и попыталась повести к детям. Няня осталось жива, но была очень напугана, когда песец сбил ее с ног и уселся на нее сверху, а как только она пыталась встать, он останавливал ее угрожающим рыкам. Мне пришлось вмешаться и объяснить няне, что песец не дворовая шавка, которая может позволить таскать себя за шкирку, и то, что позволено детям и мне, не распространяется на остальных, так что впредь я попросил всех относиться к Песцу более уважительно. А Песец теперь частенько, когда его доставали дети, приходил ко мне в мастерскую, где в углу тихонько спал.

Все было мирно и спокойно, пока ко мне не приехали гости. К воротам моего поместья подъехали три танка и два броневика, меня всего за час предупредили о том, что ко мне прибудут гости и я, наспех распорядившись приготовить праздничный ужин и проинструктировав детей и Чихеро, лично встречал не особо приятных гостей, которых я лучше бы никогда не встречал. Но учредителю ярмарки и очень сильному владеющему не стоит отказывать в гостеприимстве, так как это может грозить смертельными для меня последствиями. Наблюдая, как из танка вылез Тогшила и совершенно не по-стариковски спрыгнул с брони, в моей груди неприятно захолодело, ведь за ним из танка стрелой вылетела та, с которой я больше всего не желал встречаться, и чье имя мне было незнакомо. Они не стали сразу идти ко мне, а приказали сотне человек, что выстроились перед ними, разбить лагерь недалеко от моего поместья. Они не спросили у меня разрешения на такие действия, и из этого следовало два вывода: они в прекрасных отношениях с властью города Ичьхилак и мое право силы они не признают, и даже из вежливости не пожелали спросить у меня разрешения. После того как раздали распоряжения они пошли ко мне. Так как все начали заниматься своими делами, а ко мне шли только Тогшила и его внучка я понял что среди гостей нет тех, что имеют ту же власть и значение что и они.

— Приветствую тебя, молодой Шосе, как я и говорил, мы решили навестить твой дом. Надеюсь, ты не откажешь в гостеприимстве усталым путникам, что несколько дней провели в дороге? — Поприветствовал меня Тогшила, а его внучка ослепительно мне улыбалась той улыбкой, что обычно предвещает муки.

— Как вы могли подумать, что я не окажу должного гостеприимства вам и вашей спутнице? — С уважительным поклоном ответил я Тогшиле. Отказывать в гостеприимстве после тех слухов, что я узнал про этого старичка, явно не стоит. Я узнал, что он очень расчетлив и безжалостен к своим обидчикам, и его посещение моего дома повысит мою значимость, но этот интриган не разменивается по пустякам, и это значит, что посещение моего дома имеет цель, которая пока что скрыта от меня.

— Спутница? Это моя внучка, Исида, неужто ты уже успел забыть ее?− С ухмылкой сказал Тогшила и не дожидаясь моего ответа продолжил. — Вот она тебя точно не забыла и страстно желала увидеться с тобой, но ты так драпал после поединка, что когда по утру после вашего незаконченного боя она хотела вновь с тобой встретиться ей пришлось отринуть эту идею. Кстати, не стоит раскидываться имуществом, надо снять с твоего пикапа следящий маячок. Тебе он ни к чему, а мне в хозяйстве сгодится. Когда я сказал что мне нужно по делам посетить славный город Ичьхилак, Исида выразила неуёмное желание составить старику компанию, чтобы вновь увидеть тебя.

— Здравствуй Шосе, я рада что ты здоров. — Начала говорить Исида довольно приятным бархатным голосом, и, как мне показалось, в ее голосе проскальзывали мурлыкающие нотки. — Я ночами не спала, все думала, как же там поживает мой недобиток Шосе.

— Хорошо поживаю, а теперь, дорогие гости, прошу проследовать со мной в дом. Так как меня слишком поздно сообщили о вашем приезде, я не успел приготовиться к празднеству в честь вашего прибытия, но я надеюсь, что пока вы примете ванну праздничный ужин будет готов. — Стараясь не замечать кровожадных взглядов Исиды, проговорил я.

Как мне показалось, Тогшила приехал, чтобы проверить как поживают дети. Как требовали традиции гостеприимства, в доме Тогшилу и Исиду встречали все дети, а также Чихеро, которую тоже можно было считать гостьей моего дома, так как назвать эту особу пленницей уже язык не поворачивался. Тогшила, не дожидаясь пока я представлю всех, поприветствовал каждого по отдельности и по имени, что говорило о том, что он знает историю каждого и для него не является тайной история о том, как стала проживать со мной Чихеро.

— Я надеюсь, когда вы покинете дом рода Шосе, то при случае посетите мой дом в городе Картас. У нас там прекрасный пляж, да и внуки у меня на загляденье, и для них не имеет значения, состоите вы в клане или нет, — обратился Тогшила к Чихеро, — можете считать это официальным приглашением от клана Сиоко и лично от главы клана Тогшилы.

— Благодарю вас, Тогшила, за приглашение, при возможности я обязательно посещу ваш дом. — Вежливо ответила Чихеро старичку, который смотрел на нее как на рыбку, которая по какому-то недоразумению все еще не в его сетях.

Весь последующий вечер Тогшила общался с детьми, выяснив все: как они живут, что едят, где и как спят, и как я и остальные относятся к ним. Особенно допросу была подвержена Эми, старика интересовало про нее абсолютно все, он даже позвонил своим знакомым, чтобы выяснить кому раньше принадлежала Эми. Исида провела этот вечер практически не сказав ни единого слова, и молчаливо наблюдала за всеми, особенно она проявляла внимание к Чихеро и мне. Единственный вопрос, который она задала за вечер, это в каких я и Чихеро отношениях. Получив ответ от Чихеро, что ни в каких, Исида нахмурилась и вышла из особняка, сказав, что будет ночевать с отрядом. Как она сказала там воздух чище и нет постоянно маячащих перед глазами нервирующих ее людей.