Хоум-ран! - Райли Грейс - Страница 13

Мия никогда не оставляет на ночь лампы — значит, тоже не спит.

Мне хочется постучать в дверь, хочется уговорить ее рассказать мне, почему она не пришла на свидание, но я не думаю, что смогу добиться ответа на этот вопрос сегодня, и не чувствую никакого желания снова спорить.

Обычно, когда мне не спится, я спускаюсь на кухню и что-нибудь готовлю, но сегодня мне не хочется, чтобы Мия пришла выяснять, чем таким я занимаюсь, поэтому выбираю ночную пробежку. Вздремну утром — прежде чем отправиться на разогрев перед игрой. Пока я не пропускаю тренировки и не подвожу команду, никому и в голову не придет, что у меня есть какие-то сомнения насчет бейсбола, — так мне и нужно продержаться до конца сезона. Нравится мне это или нет, к середине лета я вступлю в переговоры по поводу своего первого профессионального контракта.

Выскользнув из дома через черный ход, я начинаю свой привычный маршрут и петляю по узким дорожкам спального района Мурбриджа. Я решаю не включать музыку, сосредотачиваясь вместо этого на дыхании, и прислушиваюсь к ритму своих шагов. Редкие фонари оставляют на тротуаре пятна света. Я ускоряю шаг и почти бегу, вспугнув уличную кошку и еще кого-то в кустах.

Поднимаю голову к небу — звезды и полумесяц.

Мия точно знает все эти созвездия.

Шаг.

Она согласилась пойти со мной на ужин.

Шаг.

Я думал, что нравлюсь ей.

Шаг.

Она мне нравится.

Шаг.

Я даже мог бы по-настоящему полюбить ее.

Шаг.

Но она ушла.

Я поворачиваю за угол и вдруг наступаю на что-то скользкое — на листву или какой-то мусор — и падаю на спину прямо на проезжую часть. У меня сбивается дыхание, из глаз брызжут слезы, но все же сквозь кроны деревьев мне удается разглядеть, как мерцает луна. Я остаюсь лежать — поднимаюсь лишь тогда, когда слышу шум подъезжающей машины. Прислоняюсь спиной к ближайшему дереву и пытаюсь отдышаться, царапая ногтями неровную древесную кору и в глубине души надеясь, что загоню пару заноз. Прижимаюсь ушибленным плечом к стволу и наваливаюсь на него всем телом, всецело наслаждаясь болью.

Может, я и впрямь любил ее? Неосознанно, не в полной мере и не так, как это было у моих братьев с их избранницами, но как-то очень похоже. Может, я ошибся, приняв нежность ее прикосновений и поцелуев за подлинные чувства, в то время как это была лишь очередная маска?

Теперь все не так — потому что та дождливая ночь уже не повторится, как и тот ужас, который я испытал, неожиданно оказавшись брошенным в одиночестве, когда она ушла от меня.

Я просто подставил вторую щеку, как это обычно и бывает.

Мия, может, и спит сейчас у меня дома, но она по-прежнему не моя девушка. Никогда ею не была — и не будет.

И если я не придумаю, как заслужить хотя бы ее дружбу, то могу потерять ее навсегда.

12

Мия

Следующим утром я просыпаюсь с набитым кошачьей шерстью ртом.

Мандаринка, довольно сопящая у меня на лице, с тихой покорностью принимает мои попытки подвинуть ее. Не будь эта кошка такой милашкой, я бы подумала, что ночью она просто-напросто пыталась задушить меня. Я снимаю с языка пучок рыжей шерсти. Мне нужна вода. И кофе. И желательно стиратель памяти из «Людей в черном».

И почему я вообще согласилась переночевать у Себастьяна?

Ах да. От отчаяния, точно.

Мне больно находиться в этом доме. Практически каждая вещь в комнате Иззи навевает воспоминания. Вот в этой самой ванной мы с Иззи делали Пенни прическу перед днем рождения Купера, а в кухне этажом ниже Себастьян посмотрел на меня одним из тех взглядов, которые буквально сводят меня с ума… Я тогда чуть не выронила поднос с кексами из рук.

Именно из-за этого позже я согласилась танцевать с Хулио: попросту испугалась, что, проведи я вечер в компании Себастьяна, кто-нибудь да сложит в уме два плюс два — и вся правда всплывет наружу. Но благо­даря моей маленькой хитрости никто ничего не понял, и позже мы с ним закончили вечер в моей комнате — да так, что на следующий день все мои мышцы сладко потягивало. Он трахнул меня сначала прямо у двери, а потом второй раз, уже в постели. Мы были так близки, что я чувствовала себя полностью в его власти — и это давало мне ощущение безопасности. Я то­гда укусила его в плечо, а он рассмеялся и попросил кусать сильнее.

Я закрываю руками лицо — вот бы просто забыть все это.

Пора научиться жить настоящим.

Вода. Кофе.

Но сначала мне нужно сходить в туалет и привести в порядок волосы.

Ванная Иззи вся заставлена косметикой — судя по всему, когда твоя фамилия Каллахан, тебе не обязательно забирать все эти дорогущие пузыречки и баночки с собой на Манхэттен, ведь ты можешь просто купить новые. Умывшись и одевшись, я чувствую се­бя намного лучше. Мне вчера отчаянно требовалось выспаться — и по большей части я с этой задачей справилась. Нужен лишь кофеин, и тогда я смогу заняться программным кодом, который мне прислала Элис. Если повезет, мне, возможно, даже позвонят из общежития.

Я собираю волосы в пучок, беру под мышку ноутбук и, захватив Мандаринку, бесшумно выскальзываю в коридор.

Никого.

Я делаю глубокий вдох. Наверное, Себастьян уже завтракает.

Когда я спускаюсь на первый этаж, становится очевидно, что в доме я одна. В идеально чистой кухне, залитой светом утреннего солнца, стоит тишина. Плед аккуратно сложен на диване. Я выглядываю из-за штор: на подъездной дорожке машины Себастьяна нет. Он явно не шутил, когда сказал, что уйдет рано утром.

Я опускаю Мандаринку на пол. Кошка тут же устремляется к своей миске и начинает с аппетитом поглощать заботливо оставленный хозяином завтрак.

То, что я здесь совсем одна, лишь к лучшему: возможно, мне удастся перенести из машины все вещи, даже не встретившись с ним. А потом я займусь своим факультативным летним проектом под названием «Забыть о Себастьяне Миллере-Каллахане» — ЗОСМК. В НАСА оценили бы эту аббревиатуру. Я придумала ее ночью, когда изо всех сил старалась не думать о том, что он находится в соседней комнате.

С этой самой минуты проект ЗОСМК следует считать официально принятым в работу.

Вот только… что это там на кухонном столе? Неужели записка?

Ну конечно, он оставил мне послание. Поначалу я не могу сдержать улыбки при виде его неровного почерка, но по мере прочтения от улыбки не остается и следа.

Привет, Ди Анджело! Я ушел на тренировку. Капсулы для кофемашины — в шкафу прямо над ней, а твое любимое овсяное молоко — в холодильнике. Я приготовил тебе яблочно-миндальную овсянку — ее ты тоже найдешь в холодильнике. Не забудь добавить корицу.

С.

P. S. Если появится желание прийти на игру, спроси Билли. Я оставлю для тебя билет на имя капитана Кирка4.

P. P. S. Мы просто друзья.

Я несколько раз складываю записку пополам, превращая ее в крошечный квадратик, и осторожно убираю на место. Проект ЗОСМК сам себя не реализует. Ничто так не вызывает у меня желания сбежать, как указания, что мне делать. Если только их не раздают в постели. Он может сколько угодно называть нас друзьями, но мне все предельно ясно. Я никогда не смогу быть ему просто другом, потому что он заслуживает лучшего, чем я. Просто, как дважды два. Если повезет, наши орбиты больше никогда не пересекутся, во имя отношений Пенни и Купера, и однажды он полюбит другую, ту, которая подойдет ему во всех смыслах, а я, отметив, какая они замечательная пара, лишь искренне улыбнусь. Она подружится с Пенни, а я, увидя на «Фейсбуке»^◊5 их счастливые лица на совместных фотографиях, лишь продолжу улыбаться.

Черт, мне очень нужно выпить кофе.

Под гудение кофемашины я достаю из холодильника овсянку и, посыпав ее корицей, ставлю в микроволновку, а затем открываю ноутбук.

Больше работы — меньше глупых мыслей. Хватит все это… мусолить — или как это лучше назвать.