Хоум-ран! - Райли Грейс - Страница 11

— Болеешь за «Метс»?

Соседний со мной стул занимает парень — чуть моложе тридцати. Он подзывает бармена:

— Мне то же самое, что у девушки. И ей повторить.

Я натянуто улыбаюсь. Он не красавец, просто обычный. Курчавая темная борода, ровные белые зубы, светлая кожа с легким загаром. Если этот парень знает, где находится клитор, то он настоящий подарок.

— Спасибо.

— Не за что, красотка, — отвечает он, наклоняясь вперед.

Видимо, решил заглянуть в «Рэдс» после работы: на нем темно-синий костюм, из-под пиджака виднеется белая рубашка. Я бросаю быстрый взгляд на его правую руку, пальцами которой он барабанит по барной стойке, и едва сдерживаю крик радости: кольца на бе­зымянном пальце нет.

— Пришла посмотреть игру или просто выпить?

Я делаю долгий глоток. Пиво приятно шипит во рту. Не самый мой любимый напиток, но я решила, что сегодня ничего крепкого пить не буду: у меня другая цель.

— А что, нельзя и то и другое? — лукаво интере­суюсь я.

— А ты знаешь, как покорить мужское сердце, — говорит он, поднося свою кружку с пивом к моей.

— А ты? Решил отдохнуть после работы?

Он кивает, делает глоток и ставит пиво на стойку.

— Занимаюсь финансами — только что приехал с Манхэттена. Далековато, конечно, но зато вечера у меня абсолютно свободны.

Значит, финансист. Если он не врет (а я в этом не сомневаюсь, учитывая его костюм), то у него должен быть красивый дом. Я кокетливо заправляю волосы за ухо, чтобы ему было видно мою шею. На ней красуется цепочка с подвеской — достаточно длинная для того, чтобы красиво лечь в ложбинку между грудями. Он придвигается ближе, и по его взгляду я понимаю, что он клюнул на мою уловку.

Я делаю вид, что размышляю над его словами.

— Понимаю. Я тоже люблю тихие вечера. Я студентка, учусь в местном университете.

— Неужели тебя так привлекает наука? С таким телом ты могла бы заниматься и чем-нибудь поинтереснее. — Он кладет руку мне на бедро.

От неожиданности я едва не захлебываюсь пивом, но мне удается замаскировать свое замешательство улыбкой.

— Я изучаю химию.

Я заранее решила, что совру. Пусть думает что угодно — лишь бы не позволял себе лишнего.

Мне кажется, что он неплохой парень — просто слишком уж спешит. Тем не менее в моем случае это не будет проблемой.

— Химию, — повторяет он, сминая ткань моего платья. Похоже, ему хочется рассмотреть, есть ли на мне трусики. — Мне кажется или какая-то химия творится между нами прямо сейчас?

Вот черт. Сказать да или нет?

Ладно, плевать. Постель так постель.

Я наклоняюсь ближе, чтобы он ощутил мое дыхание, и с удовлетворением отмечаю, что это произвело нужный мне эффект.

— Даже не знаю, — шепотом мурлычу я. — Пожалуй, стоит провести более тщательное исследование.

— Вот ты где, милая, — вдруг звучит рядом. — Извини, что заставил ждать.

10

Мия

Я отскакиваю от своего нового знакомого и обнаруживаю, что смотрю прямо в изумрудно-зеленые глаза Себастьяна.

Он опускает взгляд и, увидев, где лежит рука моего спутника, с отвращением поджимает губы. Се­бастьян вклинивается между нами, сбрасывает его ладонь с моего бедра и утешительно хлопает парня по плечу.

— Спасибо, что составил компанию моей девушке, дружище.

Я хмурюсь.

— Какого черта ты делаешь? — спрашиваю я, стараясь придать голосу как можно больше яда.

Финансист вскидывает руки, явно не понимая, к кому из нас двоих прислушаться. Он облизывает губы и окидывает меня обвиняющим взглядом.

У Себастьяна на лице застывает холодное выражение, с которым парни обычно смотрят на тех, кто пытается увести у них девушку. Мне хочется пнуть его, но, скорее всего, я просто шлепнусь со стула, если решусь на это. Меня переполняет негодование: да как он смеет совать свой нос в мои дела!

— Я не знал, что она уже кому-то принадлежит. Клянусь.

Себастьян наклоняет голову.

— Интересно. То есть, по-твоему, женщина — это предмет собственности?

— Что? Нет, я только…

— Она принадлежит лишь самой себе, ясно? — Он пожимает плечами, и его глаза опасно поблескивают, будто больше всего ему хочется размазать этого парня по стенке. — Думай, прежде чем открыть свой гребаный рот, понял?

— Клянусь, я даже и не догадывался! Она сама со мной заигрывала! — Парень обвинительно указывает на меня пальцем, злобно скалясь. — На твоем месте я бы преподал этой потаскухе…

Себастьян бросает на барную стойку двадцать долларов.

— Пошел вон отсюда.

— Я не…

— До свидания! — Он кивает на дверь. — Тащи свою жалкую задницу куда-нибудь в другое место.

Финансист озирается, но остальные посетители старательно делают вид, что ничего не происходит. Даже бармен, судя по всему, предпочитает не вмешиваться — по крайней мере пока.

— Ты не выставишь меня отсюда! Черта с два!

— Еще как выставлю. — Себастьян наклоняется так близко, что я чувствую аромат его парфюма. Затем слегка разминает плечи, демонстрируя тугие мышцы — силу, о которой так легко забыть из-за его обычной мягкости. — Уйдешь по-хорошему или по-плохому? Решай.

Финансист вскакивает со стула и молнией вылетает из бара.

Как только он уходит, я набрасываюсь на Себастьяна.

— Какого черты ты творишь?!

— Нет уж — какого черта ты творишь? — едко усмехается он. — Чем ты только думала, Мия?

— Не твое дело.

Он кривит губы.

— Поверить не могу, что это и есть твой гениальный план.

Я подступаю на шаг ближе. На каблуках я практи­чески одного роста с Себастьяном, но все же он по-прежнему на пару сантиметров выше. Я смотрю на его руки и понимаю, что с его силой он может сделать со мной все что угодно, — факт, который мое тело помнит слишком хорошо.

— И что же это за план, а, Себастьян? Не пояснишь?

— Дай-ка подумать, — тянет он и начинает, загибая пальцы, перечислять. Он говорит достаточно тихо для окружающих, но довольно отчетливо для меня. — Два часа назад мне на электронную почту пришло письмо о том, что в одном из университетских общежитий прорвало трубу и студенты должны срочно забрать оттуда свои вещи. Если бы тебе было куда пойти, то сейчас ты бы занималась их перевозкой, а не рассиживала в баре — это раз. Два — ты всегда пьешь бурбон, а сегодня заказала пиво. Три — ты терпеть не можешь розовый цвет, а сейчас на тебе розовое платье. Четыре — ты флиртовала с каким-то неудачником, позволяя ему лапать себя, хотя ненавидишь, когда тебя касаются незнакомые люди. — Он склоняет голову набок. — Мне продолжать?

Я чувствую, как по щекам разливается румянец, но стараюсь сохранять достоинство.

— Все было совсем не так.

— Я понимаю, почему ты не хочешь оставаться у ме­ня, но ты могла, в конце концов, попроситься к отцу Пенни. Однако вместо этого решила лечь под какого-то незнакомца, чтобы тебе было где переночевать!

— А ты не думал, что он мог мне понравиться?

Себастьян издает короткий смешок.

— Я тебя отлично знаю, милая, и этот парень совершенно не в твоем вкусе.

Я скрещиваю руки на груди. Обычно я не плачу, но накопившийся за день стресс берет свое. Я судорожно сглатываю.

— Ты ничего обо мне не знаешь!

Себастьян опять бросает на барную стойку двадцатку. Еще одна отличительная черта всех Каллаханов — деньги. Каждый ребенок в этой семье имеет свой трастовый фонд. У меня тоже есть кое-какие сбережения, но этим летом я планировала по возможности даже не прикасаться к ним.

— Ну же, — мягко говорит он, беря меня за локоть. — Едем домой.

Я отстраняюсь.

— Не надо. У меня все под контролем. Мне есть куда пойти.

— Я твой друг, Мия. — На его лице, словно молния в первую летнюю грозу, мелькает болезненное выражение. — Не надо мне врать.

Эрин. Эрин не откажет мне в ночлеге.