Шанс на прощение (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 42

— Не могли бы вы позвать госпожу эо Лайт?

— Она сейчас не на работе, — ответила девушка. — Когда приедет, я попрошу, чтобы она к вам заглянула.

— Хорошо.

Значит, снова остается только лежать и смотреть в потолок. А мысли… Мысли тянулись к той, кого здесь не было. И Макс сам не мог понять, чего в них больше: желания увидеть или не встречаться никогда?

Хайди эо Лайт

Это были совершенно безумные дни. Хайди не отходила от постели Макса, отвлекаясь только на нужды центра. Она отдавала распоряжения и снова возвращалась к Максу. Ела ли она? Спала ли? Сама уже не помнила. Наверное, раз оставалась на ногах. А вот реакция Макса оказалась ожидаемой: ее любимый не желал признавать, что у Хайди не было выбора, и злился. Зато жив, этого достаточно. А Хайди, убедившись, что Макс не собирается умирать, поехала домой. Николь уже три дня не видела мать. Наверняка, дочь в отчаянии.

— Мама!

Девочка слетела по лестнице раньше, чем Хайди успела открыть дверь. Госпожа эо Лайт поймала ее в объятия и прижала к себе.

— Я вернулась, — сказала она устало.

— Ты так долго! — Ясные глаза Николь тут же наполнились слезами.

— Прости. Много людей заболело, мне нужно было помочь. Но теперь уже все в порядке, они выздоравливают.

— Тогда ладно, — совсем по-взрослому вздохнула девочка. — А где Макс? Он не приехал с тобой?

— Макс тоже заболел. Не беспокойся, он уже выздоравливает. И… Николь, мне надо с тобой поговорить.

Хайди взяла дочь за руку и увлекла за собой в гостиную. Она усадила девочку рядом, погладила по волосам. Похоже, ее задача на ближайшие дни — только причинять кому-то боль. Хотя, может, дочь поймет, пусть отец и не понял.

— Что-то случилось, мама? — Николь снова встревожилась.

— Нет, милая. То есть… Я хотела открыть тебе одну тайну.

— Какую?

— Николь, помнишь, я говорила тебе, что Джефри твой папа… понарошку?

— Ага, — заверила девчушка. — Потому что у него нет дочки, и он очень меня любит.

— Да. Так вот, милая. Макс твой настоящий папа.

— А я догадалась, — огорошила Николь.

— Когда? — только и сумела спросить Хайди.

— А вот прямо сразу, когда он вылечил птичку. И он так на тебя смотрел, как будто любит. Я хотела у тебя спросить, а потом не стала. Решила, ты расскажешь.

— Какая ты у меня взрослая, — вздохнула Хайди. — Видишь, ты оказалась права.

— Значит, мы поедем проведать Макса?

— Ну… Думаю, ему надо еще немного подлечиться, а потом мы к нему поедем.

— Завтра? — не унималась Николь.

— Да, пожалуй, завтра. Вот утром и поедем.

— Хорошо, мамочка. Ты у меня самая лучшая.

И Николь крепко обняла мать. Хайди старалась быть сильной, но сейчас почему-то стало горько и захотелось расплакаться. Только не при дочери ведь! Поэтому она заставила себя улыбнуться и долго слушала Николь, пока сама не заметила, как уснула прямо на диване. А когда проснулась, неподалеку раздавались тихие голоса.

— Мама сильно устала, Джефри, — говорила ее кроха. — Давай не будем ее будить.

— Хорошо, милая, — ответил Морган. — Я привез тебе куклу.

— Ура!

Ее «ура» и мертвого бы подняло. Хайди села, поправила растрепавшиеся волосы. Ну вот, все вошло в свою колею. И Джефри снова возит Николь кукол. Значит, в Тассете все спокойно, насколько это возможно.

— Ты долго не приезжал, — выговаривала Николь названному отцу. — Я соскучилась.

— Я тоже, Николь. Я тоже.

Хайди вышла в холл и оценила внешний вид Моргана: как всегда, идеален. Только черные круги под глазами выдают и недавнюю болезнь, и непростые дни. Сама она точно выглядела куда хуже.

— Добрый вечер, — кивнул ей Джефри. — Прости, что разбудили.

— Отдых — это роскошь, — глубокомысленно заметила Хайди. — Николь, у тебя новая кукла?

— Да, — похвасталась девочка подарком в ее рост. — Я назову ее Мими. Джефри, ты с нами поужинаешь?

— Если твоя мама не против.

— А когда я была против? — Хайди повела плечами. — Прикажу накрывать на стол и схожу переоденусь.

И скрылась в своей комнате, оставив Моргана общаться с Николь. Она быстро приняла душ, надела домашнее платье и попыталась превратить колтун на голове обратно в волосы. С трудом, но удалось, и в столовую Хайди возвращалась уже в достойном виде.

— Как дела в стране? — спросила Хайди, усаживаясь за стол.

— К счастью, стабильно, — ответил Морган. — Через четыре дня прибудут послы Рандсмара, Эвассона и Тианеста. Будем решать, как дальше стоить сотрудничество. Преступник найден и будет наказан. Кстати, ты не против, что я снова подвинул тебя в совете?

— Не поверишь: я только за, — усмехнулась Хайди. — Мне нужно уделить внимание семье, а Тассет никуда не денется, раз уж пока не канул в бездну.

— Как там Макс?

— Бунтует, — ответила Хайди. — Завтра поеду к нему вместе с Николь.

— Я тоже заеду, когда выпустят дела. Пока только к вам вырвался.

— Скоро все войдет в колею. Ведь так?

Джефри кивнул. Ему нужно отдохнуть, как и всем им. Но когда у них хватало времени на отдых?

— Спасибо, что помогла мне, — сказал Джеф. — Ты не была обязана.

— Это и мой дом тоже, — отозвалась Хайди. — Здесь живет моя дочь. Значит, я буду бороться за Тассет.

— И я буду, когда вырасту, — забавно пообещала Николь. — Выучусь на врача и буду всех лечить, особенно зверушек.

— Уверен, у тебя все получится, — с улыбкой сказал Джефри.

Да, дочери упрямства не занимать. Вся в отца! И выучится, и будет лечить. В этом Хайди ни на минуту не сомневалась.

Макс Айлер

Пришло утро, а Хайди так и не появилась. Макс чувствовал себя бесполезным и беспомощным. Понимал, это лишь последствия болезни, но от понимания легче не становилось. Накрывала черная тоска, не хотелось даже шевелиться. А ведь он врач. Надо выздоравливать и приниматься за работу! Блокатор — это хорошо, но он ведь не вакцина. А у ле Феннера могут где-то храниться другие козыри.

Макс уговаривал себя, но уговоры не действовали. Самочувствие тоже оставляло желать лучшего, и вид из окна оставался единственным утешением. Инг и Форро высоко стояли на небе, напоминая: начинается лето. И до великой ночи, когда Тассет на месяц скроется во мраке, еще далеко.

Дверь тихонько приоткрылась, и в палату скользнула Николь. Макс даже глаза протер, но нет, он явственно видел дочь.

— Привет! — звонко сказала Николь, забираясь на стул возле его постели. — Ты как?

— Лучше, — ответил Макс. — Скоро совсем выздоровею.

— Это хорошо. Мне новая гувернантка рассказала, что в зоопарке у попугайчиков вылупились птенцы. Ты пойдешь со мной в зоопарк?

— Непременно, — пообещал он. — А где Хайди?

— Слушает какого-то дяденьку в коридоре. Он рассказывает, как тут дела. А Джефри подарил мне новую куклу.

Глупая ревность кольнула сердце. Сумеет ли Макс занять в сердце дочери хоть когда-нибудь такое место, как Морган? Или и здесь он останется лишь… никем?

— Ты чего такой грустный? — сразу уловила Николь. — Плохо себя чувствуешь?

— Нет, уже хорошо.

— Тогда и не грусти. А то мне тоже станет грустно, папа.

Макс онемел. Он хотел пошевелиться или сказать хоть что-нибудь, но не мог найти и слова. А его дочь перебралась на койку и обвила его шею руками. Макс осторожно обнял свое сокровище. Глаза защипало от слез. Это еще что за новости? Но простого слова «папа» было достаточно, чтобы перевернуть весь его мир.

— Я люблю тебя, дочка, — сказал он.

— И я тебя, — светло улыбнулась Николь. — Ты же от нас не уедешь? Мы с мамой расстроимся.

— Ни за что.

— Вот и замечательно!

А в дверях появилась Хайди. Она выглядела усталой и сосредоточенной. А Макс не знал, что ей сказать. Обида еще не прошла. Чувство потери не отпустило, и в то же время он и так знал, чего хочет: остаться с Хайди и Николь. Обрести семью вместе с любимой женщиной и дочерью. И кто знает? Может, его жизнь снова обретет смысл.