Шанс на прощение (СИ) - Валентеева Ольга - Страница 16

И все-таки госпожа эо Лайт перестала бы быть собой, если бы удержалась от шпильки:

— Я погляжу, ты тоже не торопишься создавать семью. В двадцать девять лет пора бы уже остепениться.

— Не с моей работой, — холодно ответил Макс.

— А у других твоих коллег тоже нет жен и детей?

Он сверкнул глазами. Неизвестно, до чего бы они договорились, если бы в комнату не вернулась Николь. Она казалась веселой, словно птичка. Щебетала без умолка, рассказывая новому знакомому о своих планах обязательно выучиться и лечить других: и людей, и животных. Макс слушал и кивал, пока они шли к воротам особняка эо Лайт.

— Куда поедем? — обернулся он к Хайди.

— Зачем ехать? Прогуляемся. Парк ведь недалеко.

На миг Макс выпал из реальности, будто задумался о чем-то, но быстро вернулся и склонил голову:

— Хорошо, ходить пешком полезно для здоровья.

И медленно, чтобы Николь успевала за ним, пошел в сторону парка. Хайди позволила себе минутное промедление: она стояла и смотрела вслед отцу и дочери, запечатлевая в памяти эту картину. Жаль, что сегодняшняя прогулка втроем больше никогда не повторится.

Макс Айлер

И почему из всех доступных парков Хайди выбрала тот, в котором Макс однажды собирался попрощаться с жизнью? Ответ очевиден, на самом деле: он находился в пешей доступности от ее дома. Госпожа эо Лайт не собиралась создавать из прогулки проблему, и теперь Макс шагал рядом с ее дочерью, стараясь приноровиться к мелким шажкам Николь.

Это было странно: видеть Хайди матерью, наблюдать за ее очаровательной и непосредственной дочуркой. Втайне Макс порадовался, что девочка родилась не в Великую ночь. Так меньше шансов, что она однажды пойдет по пути самой Хайди, перестанет ценить чужую жизнь. А пока Николь было всего пять, и она любила все живое. Хайди права: Макс хотел бы иметь семью. Он с удовольствием возился с младшей дочерью Айлеров, лечил всех четверых детей Дилана. Они росли у него на руках, и это позволяло не думать о том, что его собственные шансы на счастливый брак сведены к минимуму. И причина шла чуть позади. Звали ее Хайди.

И ведь умом Макс понимал, что даже если бы по прихоти Инга между ним с Хайди завязались отношения, это не принесло бы ему счастья. Они слишком разные люди, на которых прошлое оставило немало шрамов. И все же…

Почему он не может открыть свое сердце для другой? Или хотя бы просто жениться, чтобы появились дети? Да, даже в мыслях звучало мерзко. Но другого выхода Макс давно не видел, пусть и об этом не задумывался всерьез. Однако у него была бы семья. Может, и любовь бы появилась: пусть не сразу, потом. Все лучше, чем болезненная привязанность к Хайди, от которой он едва сумел избавиться. А порою находился на грани того, чтобы признаться: не сумел!

— Макс, а ты давно работаешь у мамы? — спросила его Николь, вырывая из плена тяжелых размышлений.

— Я приехал по просьбе господина Моргана.

— Джефри? Мама говорит, он заболел.

— Скоро выздоровеет.

И Макс поймал себя на том, что завидует Джефри, о котором этот ребенок говорит с такой любовью. Было бы, чему завидовать…

— А у тебя есть жена? — не унималась девочка.

— Нет.

— А почему? Ты красивый и добрый. Еще и целитель.

Кажется, «целитель» в рейтинге Николь перевешивало все остальные достоинства.

— Не встретил свою женщину, — осторожно ответил Макс.

— Ну, ничего, встретишь, — по-взрослому пообещала девочка. — О, смотри, котики!

И помчалась к двум отъевшимся котам, которые еще не осознали всей «глубины» своего счастья. Николь умудрилась подхватить сразу обоих и едва не придушила их в объятиях. Макс заволновался: поцарапают! Но коты покорно повисли и дождались волшебной минуты, когда их опустят на землю.

— Мам, а когда мы заведем котика? — развернулась Николь к матери.

— Когда ты станешь взрослой, — пообещала она.

— Насколько взрослой?

— Ну… Лет в восемнадцать.

— Ого! Сколько ждать!

И Николь насупилась. Макс замедлил шаг, поравнявшись с Хайди. Они как раз входили в парк, и Николь помчалась вперед по аллее, не скрываясь при этом из вида.

— Почему бы не завести ребенку кота? — спросил ай-тере. — Детям нужно кому-то дарить свою любовь. Иначе из них потом вырастают несчастные взрослые.

— Не люблю животных, — резко ответила Хайди. — Хватит того, что я отдала сад ей на растерзание. Теперь там сплошные клумбы.

— Дочь пошла не в тебя.

— Намекаешь, что я не обожаю все живое? Так и есть, Макс. — Хайди покосилась на него. — Нельзя облагодетельствовать весь мир, иначе он тебя растопчет. Или же ты станешь яростным борцом за справедливость вроде Моргана, который без страха пойдет по чужим головам. Нет того варианта, при котором ты будешь только и делать, что радоваться жизни, Макс. Разве не так?

— Так.

И Макс ускорил шаг, догнал Николь и протянул ей руку, продолжая слушать рассказы о детских радостях и горестях. Стоило большого труда не обернуться к Хайди, не высказать все, что накипело на сердце. Есть ситуации, в которых слова — злейший враг. Есть люди, которые каждую сказанную фразу перекрутят так, как нужно именно им. Эту науку Макс давно усвоил.

И все же негаданная прогулка начала приносить удовольствие: Николь улыбалась, погода стояла теплая, легкий ветерок дул в лицо, и можно было ненадолго отрешиться от всего, что мучило и угнетало с самого приезда в Тассет. А если представить, что это его близкие… Макс и вовсе нырнул в свои размышления, позабыв об окружающем мире. Вот только мир и не думал о нем забывать.

— Пора возвращаться, — заявила Хайди где-то полчаса спустя. — К вечеру становится прохладно, Николь может простудиться.

— Ну мама! — возмутилась девочка, а затем забавно зевнула, наморщив носик.

— Ты устала, — безапелляционно проговорила Хайди. — Возвращаемся, нам еще далеко идти.

Видимо, она хорошо знала пределы дочери, потому что вскоре Николь пошла медленнее, и Максу пришлось подхватить ее на руки. Девочка доверчиво устроила голову у него на плече и вскоре мирно спала.

Они шли медленно. Торопиться никуда не хотелось, да и не стоило с ребенком на руках. Снова молчали, но теперь молчание было уютным.

— Почему ты не приехал? — спросила вдруг Хайди. — Я ждала.

— Я приехал, — невесело усмехнулся Макс. — Когда Дея и Нэйт перебирались в Тассет, напросился с ними. Увидел тебя с дочерью и понял, что мне здесь больше нечего делать.

— Даже так? — Хайди обернулась к нему. — Тебя испугал чужой ребенок?

— Нет. Я просто понял, что у тебя есть другой мужчина, и мне не стоит вмешиваться в твою жизнь.

— Забавно… Я давно не считала тебя трусом.

— Я им и не являюсь.

— Да что ты говоришь! — Хайди вдруг рассмеялась. — Это ведь так просто: сбежать от проблемы, а не встретиться с ней лицом к лицу. Не надоело бегать, Макс? Хотя, судя по твоей животной ипостаси, такова твоя природа.

— Не говори глупостей, — нахмурился Макс.

— А то что? Сбежишь?

Он замолчал. Отвечать ничего не хотелось. А ответ на самом деле был прост: Максу было куда проще поверить в ненависть Хайди, чем в ее любовь. Госпожа эо Лайт просто не умела любить. Она легко заменила его другим, родила Николь. И теперь еще смеет в чем-то его обвинять! Хотя, обвинять ли? Хайди просто смеялась над ним, как и всегда. Для нее не было каких-то границ морали, ей нравилось причинять другим боль. Хорошо, что его чувства остались в прошлом. Так и должно было быть.

К радости Макса, впереди замаячил особняк эо Лайт. Он прошел за Хайди и передал Николь подоспевшей прислуге. Девочку унесли в ее комнату, и Макс уже собирался попрощаться, когда Хайди вдруг сказала:

— Оставайся на ужин. Если, конечно, у тебя нет никаких других планов.

План у Макса был один: вернуться к исследованиям. Однако вечером его никто в лабораториях не ждет. Да и после безумного утра хотелось отдохнуть и хоть немного выспаться. Лицо супруги погибшего пациента так и стояло перед глазами. Поэтому он ответил: