Белая река. Гримерша - Королева Мария - Страница 39

Даша даже удивилась, что на этот раз Алла ничего не заметила.

Зато Гриша Савин долго разглядывал Кравченко. Хмурил лоб, щурился. И наконец, воскликнул:

— Понял! Я, наконец, понял. А, то думал, что совсем сошел с ума! Смотрю на человека и никак не могу понять, что в нем изменилось. Машка, а куда же подевались твои лопухи?!

Случались в Дашиной работе и другие казусы.

Например, однажды не слишком трезвый Гриша Савин решил прикурить от костра. Видимо, он не рассчитал расстояние, потому что, когда он поднял голову, на его лице не было ни бровей, ни ресниц. К тому же немного опалилась челка. Алла была в ужасе — у Савина были довольно густые брови, и их отсутствие сразу бросалось в глаза. Пришлось Даше все оставшееся время каждое утро подрисовывать актеру брови и приклеивать накладные ресницы.

Наверное, если бы эта история произошла с женщиной, Даше было бы гораздо проще. Всем женщинам-актрисам подрисовывают брови, и ничего страшного, если у них будет неестественный вид. А Гриша Савин выглядел с нарисованными бровями как трансвестит перед вечерним шоу.

— Это конец света! — Савин был мрачнее тучи.

— Не переживай ты так, — утешала его Даша, еле сдерживая при этом приступы неконтролируемого хохота, — уж до того нелепо выглядел Гриша.

— Тебе легко говорить. А моя карьера накрылась медным тазом. Господи, если бы я знал, что так получится, ни за, что не пошел бы на актерский. Говорил же мне папа, надо стать юристом.

— Если бы знал, что так выйдет с бровями? — удивилась Даша. — Но они же отрастут.

— Ничего ты не понимаешь, — горько усмехнулся он, — я имею в виду не брови, а мою карьеру в целом… Так, нахлынуло. Ведь у меня не было ни одной главной роли. Ни одной! Это первая крупная роль в моей жизни. И здесь мне не повезло. Меня, конечно, не уволят из фильма — слишком много сцен с моим участием уже снято. Но никаких крупных планов больше не будет.

— Будут. Будут крупные планы, — уверенно сказала Даша, — я тебе обещаю. Я сейчас так нарисую твои брови, что никто и не вспомнит, что на самом деле их нет.

И Даша взяла самый светлый бежевый карандашик. Ей пришлось кропотливо прорисовывать каждый волосок. На рисование одной брови она потратила почти целый час. О боже, это значит, что теперь ей придется вставать на два часа раньше! Зато брови выглядели как настоящие. И Гриша заулыбался. А ради этого она могла бы и вообще не ложиться.

А с ресницами вышло еще забавнее. Ведь все накладные ресницы — длинные, густые и загнутые кверху, как у Мальвины. Понятное дело, что мужчина-актер с такими ресницами выглядел бы глупо — если он, конечно, не Чарли Чаплин и не Бенни Хилл. И Даше пришлось реснички эти коротко стричь и немного проредить маникюрными ножничками — чтобы они выглядели как мужские.

Нельзя сказать, чтобы все это было легко, зато ее в очередной раз похвалила сама Алла Белая!

— Если мне еще когда-нибудь придется снимать кино, буду работать только с тобой, — сказала она.

А однажды отличился и Максим Медник. Видимо, он решил, что ему пойдет калифорнийский шоколадный загар, и весь день провел под палящими лучами горного солнца. А к вечеру его холеная физиономия стала напоминать спелый арбуз. Но если Гриша Савин воспринимал неприятности, связанные с внешностью, довольно стойко, то Максим убивался так, словно у него угнали новый автомобиль.

— Это кошмар, кошмар, — шептал он, и выражению его лица позавидовал бы любой актер-трагик, — я этого не вынесу, не переживу.

— А ты намажь морду сметаной, — веселился Гриша, который всегда немного недолюбливал Медника.

— При чем тут сметана! У меня завтра важная съемка. Ведь я играю главную роль. В отличие от некоторых.

— Говорят, в таких случаях еще помогает моча, — невозмутимо продолжил Гриша, — хочешь, а пописаю на твое лицо? Совершенно бесплатно!

Конечно, сметаной Максим все-таки воспользовался. Потому что в высокогорной деревушке не нашлось другого средства от солнечных ожогов — здесь ведь даже не было аптеки. Но главным «лекарем» стала Даша Громова — именно ей пришлось реанимировать воспаленную кожу перед съемками. Она использовала самый светлый грим, почти белый — таким красят театральных Пьеро. Сорок минут она работала над щеками Медника — ведь надо было, чтобы грим скрыл болезненную красноту и при этом кожа имела естественный цвет. Когда Maксим посмотрел на себя в зеркало, он недоверчиво заулыбался.

— Ты просто чудо, Даша. Конечно, меня утомляют поклонницы, но ты — совсем другое дело. Если бы ты не была так давно и безнадежно влюблена в меня, разве смогла бы ты сделать мне такое шикарное лицо?

А однажды к Дашиной помощи прибегла и строгая Алла Белая.

— Могу я с тобой поговорить без свидетелей? — спросила она.

— Конечно, — удивилась Даша, — а что случилось?

— Ничего особенного. Просто у Маши Кравченко толстый нос.

— Как — толстый? — расстроилась Даша. — Я его по пятнадцать минут гримирую. Боюсь, если сделаю еще тоньше, это будет неестественно выглядеть.

— Ты меня не поняла. На экране все в порядке. Я имею в виду, что у нее от природы толстоватый нос, а у меня нет. И вот я хотела тебя спросить, как же ты ей его красишь? Я тоже хочу научиться.

Даша даже поперхнулась от неожиданности. Ее профессиональный совет понадобился Алле Белой? Алле Белой, которая тратит тысячи долларов на косметику?! Алле Белой, которая пользуется услугами самых дорогих визажистов?!

— Ну так что? — нетерпеливо спросила Алла. — Покажешь?

— Конечно. Я крашу Машин нос тенями для век.

— Как это? — удивилась Алла.

— Вот так, — усмехнулась Даша, — в центр носа надо положить тоненькую полоску белых теней. А крылья закрасить коричневыми.

— Но это будет заметно.

— Вообще-то это способ для съемки — не для повседневной жизни. Но можно попробовать взять менее контрастные тени. Должно получиться.

Они поднялись в Дашин номер. Алла стянула свои шикарные, ухоженные волосы в простенький небрежный хвостик и предоставила свое умело подкрашенное лицо Дашиным пальцам.

— Вообще-то у вас и так почти идеальный нос, — призналась Даша, — я бы на вашем месте не стала его корректировать.

— Все мы жертвы моды, — усмехнулась Алла, — я нс хочу иметь почти идеальный нос. Хочу идеальный. Хотя все это комплексы, — вдруг добавила она.

— Комплексы? — удивилась Даша. — У вас?

— У каждого человека есть комплексы, если хочешь знать. В свое время, например, мне казалось, что у меня отвратительные губы. Они тонкие, а тогда вошли в моду пухлые губки бантиком.

— Но они не тонкие, — возразила Даша.

— И я сделала силиконовую инъекцию, — улыбнулась Алла, не обращая внимания на слова гримерши, — представляешь, накачала губы силиконом. Дура была. Конечно, получилось красиво, ничего не скажешь, но они потеряли чувствительность. Я целовалась и ничего не чувствовала. Абсолютно ничего!

Даша сосредоточенно работала над носом режиссерши. Интересно, с чего это та разоткровенничалась с полузнакомой Дашей Громовой? Сама же потом пожалеет, что рассказала такие интимные вещи простой гримерше. Даша, конечно, не болтушка, и у нее нет знакомых в мире кино. И она вовсе не собирается «продать» эту сплетню сотруднику «желтой» газеты. Да, у богатых дам свои исповедники — гримерши, маникюрши, массажистки.

Алла словно прочитала ее мысли.

— Надеюсь, это останется между нами?

— Конечно, — кивнула Даша, — посмотрите, я закончила с носом.

Алле понравился ее собственный нос в Дашином исполнении. В тот вечер они расстались почти подругами.

Но на следующее утро Алла едва кивнула гримерше. И Даша поняла, что она все-таки раскаивается в своей болтливости.

Снимали сцену воспоминаний героя Гриши Савина. По сценарию постаревший герой приехал к горной реке — погрустить о погибшей подруге. Накануне Алла подозвала Дашу-гримершу.

— Завтра у нас сложная сцена, — объявила она, — надо что-то придумать с гримом.