Зеркальщик - Шарапов Кирилл - Страница 2

– Ты скотина, Радим Вяземский, – возмущенно выкрикнула девушка и бросила трубку.

Дикий пожал плечами, улыбнулся сам себе и, выключив телефон, убрал его в карман. Остальные его друзья уже поздравили именинника, поздравили по-человечески, пожелав много всего дежурного, но совершенно необходимого. Они знали, как он не любит этот день в конце мая, и оставляли за ним право, проводить его так, как он этого хочет. Потом он обязательно всех соберет либо в кабаке, либо на даче одного из них. Будет спиртное, будет шашлык, будут звучать тосты, но это будет через неделю, а пока нужно заварить крепкого кофе.

Вечер удался. Пеклась в углях картошка, над ней на решетке шкварчал отличный стейк, в стопку с постоянной регулярностью лился двенадцатилетний Чивас, природа, словно решив сделать подарок, к ночи остановила полив земли, а к полуночи в небе показалась большая круглая оранжевая, похожая на головку Чеддера, луна. Это был замечательный вечер, и Васильев с «Хранителем кладов» не разочаровал, хотя Радим с удовольствием послушал бы еще пару книг про данного героя.

На рассвете, залив в себя чашку крепкого кофе и сжевав пару бутербродов со слегка поджаренной краковской, Вяземский, натянув высокие резиновые сапоги, вооружившись металлоискателем, пошёл исследовать очередной квадрат заброшенной деревни. Устойчивый, качественный сигнал он получил только часам к десяти. Это был крайний дом в деревне, скорее, он даже стоял на отшибе, почти у леса, и сигнал шел не со двора, а из периметра дома.

Выставив флажок, он уселся на кусок стены и, вытащив сигарету, неторопливо прикурил. Впереди его, скорее всего, ждало несколько часов махания лопатой, так что, нужно морально подготовиться к сему действу. Демонстративно поплевав на руки, он, вооружившись лопатой, вонзил штык в грунт. Копать было тяжело, гнилое дерево, какие-то мелкие камни, о которые постоянно звенела лопата. Наконец, верхний слой был снят и проверен металлоискателем, пара кованых гвоздей и подкова, но это был не тот сигнал, который Радим слышал. Проведя еще одно исследование раскопа, он определился с местом и снова вонзил лопату в грунт. Влажная земля копалась хорошо, кроме того она лучше передавала сигнал, так что…

Час – вот сколько у Вяземского ушло, чтобы штык лопаты звякнул обо что-то керамическое. Дикий улыбнулся, обычно крынки, закопанные внутри дома, это всегда монеты. А поскольку деревенька загнулась еще до революции, то, может, и подняться хорошо удастся, хотя та находка, что он взял два дня назад, так себе, тысяч на тридцать, мелочевка, да и время их не пощадило, еще была россыпь, словно кто-то швырнул в ямку да так и не поднял.

Радим стал окапывать захоронку и уже через пару минут понял, что это не крынка, не та форма, да и объем небольшой, пол-литра максимум. Неужели ему повезло, и он выкопал самую настоящую кубышку? Вот лопата наткнулась на что-то твердое, чуть в стороне от сосуда. Вяземский с интересом опустился на колени и принялся разгребать руками грунт. Увидев пожелтевшую от времени лучевую кость, он вздохнул, нечто такое он и ожидал увидеть. Что ж, к кубышке прилагался скелет, а значит, работа ему предстоит большая, негоже забрать клад и оставить его владельца валяться просто так, придется хоронить. Черные копатели – люди суеверные, не стоит оставлять кости, не упокоенными, беда может выйти. Да и не так уж и много копать придется, глубина всего чуть больше половины метра, может, сантиметров семьдесят.

Радим справился за два часа. Кубышка, так и не вскрытая, лежала на куске брезента. Там же нашлось ручное зеркало в серебряной оправе древней работы, очень чистое зеркало, словно не в земле лежало, а только что от мастера пришло, правда, благородный металл потемнел, но не более. Еще одной находкой стал кинжал, который Радим вытащил из ребер покойника. Вот его время не пощадило. Одно можно сказать точно, оружие было очень дорогим, поскольку из рассыпающейся рукояти выпал вделанный в нее камень приличных размеров, очень приличных – с ноготь его большого пальца, может, даже чуть больше. Ничего подобного Радим не встречал – черный, с багровым огоньком в сердцевине. Вот огранка привычная – сверху круглый, снизу сужающийся конус. Но было еще что-то – мастер непонятно зачем загубил камень, на короне был вырезан сложный незнакомый символ. Сделано это было прекрасно, но сильно роняло самоцвет в цене. Убрав его в карман, Радим вернулся к раскопу. Одежда покойника не сохранилась, Вяземский не был специалистом по костям, и не смог бы сказать, кто перед ним – мужчина или женщина, если бы не одно «но» – два десятка янтарных бусин в земле рядом с черепом. Сомнительно, что мужчина носил бы женское украшение. Через час дело было сделано, кости уложены на брезент и завернуты в него. Вяземский вооружился лопатой и, отойдя под деревья, выбрав место, вонзил штык в землю и нажал ногой, пробивая дерн. Двадцать минут, и неглубокая могила готова. Зарыв погибшую, он не поленился и из пары жердей сделал крест, вбив его в изголовье. Постояв, помолчав и выкурив сигарету, Дикий вернулся к копу, на всякий случай еще раз прошелся металлоискателем и быстро зарыл его, после чего, прихватив добычу, вернулся в лагерь.

Кубышка оказалась богатой – три николаевских золотых червонца, еще шесть желтеньких монет, не известных ему. Только эти девять хорошо его поднимут, а были другие – серебряные, с два с половиной десятка, и двадцать две бронзовые. Итого – пятьдесят четыре позиции. Все старые, червонцы оказались самыми свежими. Ну, что сказать? Если не миллионы, то тысяч триста это точно стоит. Но Вяземский не был специалистом, так, немного разбирался, но цену назвать не смог бы. Даже червонцы сильно плавали – от сорока тысяч до миллиона, все зависело от года выпуска и редкости. Но был у него надежный человек, который назовет цену и скажет, кто купит, а может, и сам заберет. В любом случае, он этой захоронкой вышел в большой плюс. А значит, пора сворачивать лагерь и двигать домой.

Со сборами управился в течение часа. Единственное, на что Вяземский отвлекся, это еще одна чашка кофе и остатки картошки с тушенкой, которые он быстро разогрел на открытом огне. Упрятав находки в тайник, оборудованный в Ленд Ровере специально на такой случай, Радим внимательно осмотрел стоянку. Одно из правил черных копателей гласило – оставлять, как можно меньше следов, а тем более вещей, могущих указать на тебя. Убедившись, что ничего не забыл, он включил телефон и, прыгнув за руль, повел старый внедорожник, который ему пригнали из афганистана, после того, как оттуда янки сбежали. Раньше он был белым и принадлежал миссии ООН, а теперь был выкрашен в темно-зеленый цвет, а потом еще и камуфляжными пятнами украшен. Одно плохо, в Энске этот Ленд Ровер был единственным, и менты его прекрасно знали, и на въезде в город могли тормознуть. Взять Вяземского на горячем, им ни разу не удалось, ни за коп, ни за сбыт, но они старались.

Выбравшись на федеральную трассу, Радим включил мобильник, и тут же пришло сразу три сообщения от Марины. Первое ожидаемое: «Прости, я такая дура». Второе тоже: «Почему не отвечаешь?», хотя автомат женским голосом наверняка сообщил ей, что телефон выключен или находится, хрен знает где. Ну и третье, тоже вполне укладывающееся в рамки поведения данной особы: «Да пошел ты, я ушла. Не звони, не пиши. Чао!».

– Хорошо, не буду, – легко согласился Дикий, прислушался к себе и понял, что совершенно не жалеет. Секс был с ней отличный, а вот отношения, как говорит современная молодежь, токсичными.

Бабы не проблема. Ту, с которой он бы хотел просыпаться по утрам следующие двадцать или более лет, он пока что не встретил, женщины в его жизни приходили и уходили. Самые долгие отношения – год и два месяца, вот Веру он и вправду любил, но ее больше нет. Аневризма, в голове молодой девушки, которой стукнуло всего двадцать один. Она умерла мгновенно, просто рухнув на землю, сжимая в руках топор, решила помочь порубить дрова для шашлыка. Доктора только развели руками, мол, что поделать, так бывает.