Новогодний Экспресс. Постарайся простить - Юраш Кристина - Страница 2

– Хильди, Хильди, – прошептал муж, а я стояла, словно ледяная статуя.

Он скользил по мне руками, не зная, обнять меня или не притрагиваться.

– Я прошу тебя, не надо истерик и слез. Вернись в наше купе, а я тебе все объясню, – произнес Ровланд. Он схватил меня за плечи, а я видела, как в купе мечется красавица, бросая на меня испуганные взгляды.

– Что ты мне объяснишь? – медленно прошептала я, видя, как девица пытается быстро привести себя в порядок.

– Хильди, – прошептал муж. Голос его смягчился. Он даже погладил меня по плечам. Но я ничего не чувствовала, кроме внутреннего холода.

Ровланд взял мое лицо в свои руки, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Хильди, милая, – произнес он мягким голосом. – Это – не то, что ты подумала.

– Разве тут не очевидно? – прошептала я, не в силах даже шевельнуться.

– Я всего лишь пытаюсь исполнить твое новогоднее желание, – произнес муж шепотом. – Это – мой тебе подарок на Новый Год.

Магические огни и гирлянды освещали широкий и длинный перон. Огромные часы на вокзальной башне – арке неумолимо стягивали стрелки к полуночи.

– Быстрее! – слышала я голос мужа.

Он тащил меня за руку среди потока людей.

– Наш багаж прибыл раньше, чем мы!

Все вокруг сверкало, покрытое тонкой коркой льда. Я чуть не поскользнулась, но вовремя ухватилась за рукав мужа, проехав на каблуках.

– Поезд уйдет ровно в полночь! – слышала я запыхавшийся голос, а мой взгляд упал на фонари и красивое здание вокзала. – Мы и так опоздали! Кто виноват, что у кареты с самого утра сломалась ось?

Мы прошли шумный вокзал насквозь. Словно иголка ткань.

– Он еще не прибыл, – рассмеялась я, видя пустые пути, на которые падал снег. Сейчас, в свете фонарей снег казался таким крупным и ярким.

На перроне собрались люди. Роскошные чемоданы с золотыми инициалами, услужливые носильщики, меха и драгоценности. Казалось, все собрались на праздник.

– Ну и где он? – послышался скрипучий старческий голос.

Неподалеку, буквально в пяти шагах от нас стоял, опираясь на трость старик. Он был высоким, худым и бледным. Седые волосы были зачесаны назад, словно у мафиози. Римский профиль придавал ему какое-то внушительное выражение. Седые густые брови были нахмурены так, что между ними залегла морщина. Дед явно обладал суровым нравом. Дорогой костюм сидел на нем идеально, а на руке поблескивал массивный золотой перстень. Он напоминал акулу, лавирующую в море денег, с холодными, беспощадными глазами.

– Кто это? – прошептала я мужу, чувствуя, как его дыхание согревает мою щеку.

– Бенджамин Марлоу, – послышался негромкий ответ. – Магнат. Владелец империи железных дорог. Его отец когда-то построил эту железную дорогу.

В этот момент мой муж взял меня за руку, переплетая пальцы. В тепле дорогой перчатки из телячьей кожи я чувствовала его прикосновение.

– Дедушка Беня! – послышался детский голосок. Маленькая, одетая, словно кукла девочка бегала вокруг старика, рассматривая снежинки. – А когда придет поезд?

Детский голос подействовал, словно магия. Старик, который смотрел хищным взглядом цепкого дельца, тут же растекся в искренней улыбке, опуская взгляд на маленькую внучку.

– Скоро, моя звездочка, скоро, – заметил он, покрепче сжимая протянутую ему руку. Маленькие ботиночки оставили на снегу красивый отпечаток с таким же гербом, как на его чемоданах.

– Господин, вы можете присесть на чемодан, – послышался учтивый голос слуги. – Я вижу, что вам тяжело стоять.

– Боги даровали мне долгую жизнь на горе моих родственников, – усмехнулся Бенджамин. – Но вместе с ней даровали больные колени и спину. Но это не повод рассиживаться в присутствии юной леди!

– Да, – усмехнулся муж. – Тяжело будет юной леди, когда она станет невестой.

– Это еще почему? – спросила я, глядя на сурового деда. – Дед будет очень придирчиво оценивать претендентов?

– Нет, я не про это, – усмехнулся муж. – Я бы не хотел, чтобы моего будущего сына сравнивали с учтивостью деда, а потом всю жизнь попрекали. Мой дед – был образцом! Лучшим из мужчин! Представляешь, как нашему мальчику будет обидно!

Я стиснула зубы, словно меня укололи. Слова о ребенке причинили мне ужасную боль. Словно тиски сжали мое сердце, а праздничное настроение тут же стало угасать.

– Хильди, – послышался встревоженный шепот мужа. Он поднял мою руку и несколько раз поцеловал. – Прости. Мы договаривались не поднимать эту тему. Я знаю, как тебе больно слышать. Хильди, прости…

Еще один виноватый поцелуй задержался на моей руке.

Я не чувствовала его из-за перчатки и тупой ноющей боли. Я пришла сюда, чтобы если не исцелить, то хотя бы забыть о ней, но сейчас она снова нашла меня.

О, если бы его слова могли утешить. У меня с утра было такое невероятное настроение, словно ребенок в детстве ожидает новогоднее чудо. И сейчас я всеми силами пыталась его вернуть.

– А ты знаешь, кто это? – спросил Ровланд, указывая на даму.

Неподалеку стояла дама в темном. Белый снег на темной одежде казался таким ярким.

Со стороны я понимала, что она молодая женщина, которую за одну ночь состарило горе. На красивом бледном лице виднелись безжизненные глаза, в которых плескалась боль. Она неустанно теребила брошку возле горла, пока ее горничная строила глазки носильщику и не знала, чем себя занять.

Дама была одета изысканно, но при этом она выглядела так, словно ее выкопали из могилы, отряхнули и привезли сюда.

– Миссис Эллинг! Я уже замерзла, – жалобно противным голосом произнесла горничная, обращаясь к хозяйке. – Где этот поезд! Так и пальцы можно отморозить!

Но миссис Эллинг стояла, словно изваяние.

Она смотрела на маленькую девочку, которая что-то щебетала деду. И в глазах миссис Эллинг была пустота.

– Кто это? – спросила я.

– Маркиза Камилла Эллинг, – произнес муж, вздохнув. – Слышала о крушении поезда в ущелье, неподалеку от Ланштайна? Когда на поезд сошла лавина и часть вагонов снесло в пропасть… Уцелели только четыре первых вагона и два задних, которые вовремя успели отцепить кондукторы. Их перевернуло, но они не упали.

Я поежилась. Ужас какой.

– Да, да, что-то писали в газетах, – прошептала я. – Много людей погибло. Тогда еще по домам ходили и просили деньги для сирот … Я дала им, и сказала, что если что-то нужно, пусть приходят еще. Но они не пришли…

– Год назад в этой катастрофе погиб ее муж и ее шестилетняя дочка Мадлен. Камилла Эллинг так до сих пор и не оправилась от трагедии. Поговаривают, что она часто бросается и хватает за руку маленьких девочек, называя их именем погибшей дочери.

Видеть чужое горе было невыносимо, и я отвернулась.

Прислонившись к фонарю стоял господин лет сорока. Поверх его чемодана виднелась стопка книжечек.

– Это кто? – спросила я.

– Похож на ученого! – заметил муж. – Но я его не знаю.

– Я тоже не знаю, – заметила я, видя, как господин смотрит на снежинки и что-то записывает в небольшую книжечку. С видом мечтательным и каким-то отрешенным он что-то писал.

– Мне кажется, что он поэт, – прошептала я, видя как незнакомец шевелит губами и что-то черкает.

Я повернула голову, как вдруг увидела красивого незнакомца. Он стоял на перроне, освещенный фонарем. Снег падал на его черные волосы. И я невольно зацепила его взглядом, словно он что-то иное. Рядом с ним так же стояли слуги, но красавец был на голову выше их. Невероятный красавец думал о чем-то своем, а потом повернул голову в нашу сторону. Кажется, он готов был улыбнуться, и ожидал, что я улыбнусь ему.

Что-то внутри напряглось, словно на меня на секунду упала тень опасности.

“Он – опасен!”, – стучало в моей голове. – “Он – опасен!”

Но я тут же отвела взгляд. Чувство неловкости и опасности никуда не делось. Я посмотрела на бледное лицо мужа, который бросил взгляд на часы.