Некромант Империи. Том 1 (СИ) - Лим Дмитрий - Страница 35

Так, хватит играть. Я сделал резкий рывок по дуге, уходя от очередного огненного снаряда. А потом… я сам выбросил руку вперед, направляя поток целительской энергии как копье.

В воздухе мелькнула серебристая искра — невидимая для остальных, но прекрасно различимая для меня.

Промазал, но сам факт! Оказывается, я могу стрелять маной напрямую, без всей этой мороки с печатями и кругами призыва!

Это меняло все правила игры. К черту сложные схемы — теперь у меня есть прямой способ доставки «болячек»!

Плечи Стрешнева вдруг охватило пламя — не обжигающее, а формирующее доспех. За пару секунд огонь окутал его целиком, превращая в пылающую фигуру. В руке снова материализовался меч.

Так, похоже, предыдущее было просто разминкой… И тут этот пылающий индюк пошел в атаку.

Один шаг — но он преодолел метров десять, оставляя за собой огненный след. Его движения превратились в размытое мельтешение — он метался зигзагами. Вот это уже больше похоже на настоящий магический бой! Хотя… мне это определенно не нравится.

Когда пылающий клинок рассек воздух в миллиметре от моего носа, я едва успел уклониться. А ведь неплох, зараза — траектория удара была идеально просчитана.

Я впечатал кулак в песок, направляя поток целительской энергии в землю. Из руки вырвались зеленовато-черные нити, похожие на корни. Их видел только я — для остальных песок оставался неподвижным. Нити поползли к противнику, проникая сквозь его доспех. Вот они добрались до ноги… пора!

Диарея! ДИА-РЕ-Я! Насылаю на тебя эту чертову диарею, что бы она ни значила! Правда, никакого видимого эффекта пока не наблюдалось.

Стрешнев снова атаковал, его меч прочертил в воздухе огненную дугу. Я отскочил назад, закатывая рукав. К черту!

Печать вспыхнула зеленым, и из нее… выпрыгнул бес. Вернее, вылетел — причем вперед задом! Его внушительный попец описал в воздухе изящную дугу.

Крошечные куриные крылышки отчаянно трепыхались, пытаясь придать полету хоть каплю достоинства, но только делали зрелище еще нелепее.

Стрешнев застыл с отвисшей челюстью — видимо, не мог сообразить, как реагировать на внезапно появившуюся и летящую на полной скорости демоническую задницу.

А бес радостно продолжал свой триумфальный полет, как пушечное ядро устремляясь прямо в остолбеневшего противника…

Демонический зад влетел точно в лицо Стрешнева. Голова противника каким-то невероятным образом застряла между необъятных ягодиц фамильяра. И бес заорал так, что все прикрыли уши.

— Твою мать! Какого дьявола⁈ — взревел бес. — Ты что творишь, извращенец⁈ Ты какого хрена… меня нюхаешь⁈

Стрешнев, потеряв всякое достоинство, беспомощно размахивал руками. Его приглушённые проклятия терялись в складках бесовской задницы.

— Эй, че вылупились! — бес заметил ошарашенные лица собравшихся. — Давайте помогайте, тяните репку… зовите мышку! Но только вытащите меня! Ой… его!

Я наблюдал за этим представлением с улыбкой, мысленно анализируя ситуацию. Диарея не подействовала — видимо, пока концентрация мала…

Нужен прямой контакт.

Пока Стрешнев, ухватившись за необъятный зад беса, пытался вырваться на свободу, я рванул вперёд. Кулак впечатался ему в солнечное сплетение, и я направил мощный поток этой диареи. В этот момент бес резко откупорился со звуком вылетающей пробки от шампанского.

Стрешнев выглядел занятно — растрёпанный, красный. Его глаза налились яростью, и он выпустил в беса такую струю пламени, что воздух загудел. Но фамильяр, несмотря на свои габариты, оказался на удивление проворным — пламя прошло мимо, опалив только пару волосков.

— Мазила! — радостно заорал бес, припустив за колонну.

Я успел отскочить как раз вовремя. Стрешнев, окончательно потеряв контроль, с рёвом топнул ногой. По песку арены прокатилась волна алого пламени. Температура подскочила так резко, что даже секунданты занервничали. Воздух начал плавиться от жара, песок местами превращался в стекло.

Вот это уже интересно! Я отметил, как секунданты поспешно прижались к стенам. Даже судья, до этого момента невозмутимый, слегка подался назад. В воздухе затрещали разряды концентрированной маны — похоже, мой противник готовил что-то действительно серьёзное.

— Стоять! — голос судьи Орлова прорезал раскалённый воздух. — Стрешнев, красное марево запрещено! Это высшая боевая магия!

Даже Приклонский, обычно поддерживающий любую выходку своего дружка, вдруг побледнел:

— Аркадий, остановись! Ты же всех нас тут спалишь! Это не шутки!

Но Стрешнев уже ушёл за грань разумного. Его зрачки растворились в алом пламени, а от тела начали расходиться волны силы такой мощности, что меня отбрасывало назад. Температура поднялась настолько, что песок под ногами начал плавиться.

Мой доблестный фамильяр проявил поразительную… трусость. Он молниеносно зарыл голову в песок, оставив на обозрение только необъятную задницу с нелепо подрагивающим поросячьим хвостиком.

Стрешнев медленно повернулся ко мне.

— Тебе конец! — прорычал он.

И тут… раздался звук. Тот самый характерный звук, который безошибочно указывает на неполадки в желудочно-кишечном тракте. Сначала тихое урчание, потом громкое бульканье, и…

Его лицо из пылающе-красного стало мертвенно-бледным. Руки, готовые выпустить смертоносное пламя, судорожно метнулись к животу. Он резко согнулся пополам и заскулил.

Я быстро просканировал его состояние и… Что⁈ Понос! Я метнул взгляд на Костю, который уже сползал по стенке, давясь от смеха. Вот значит какое страшное заболевание ты мне подсказал? Хотя… эффективно, не поспоришь.

Я медленно направился к поверженному противнику, намеренно чеканя каждый шаг. Песок под ногами всё ещё был горячим, но мне было плевать — я хотел, чтобы все видели походку победителя.

Подойдя к скрючившемуся Стрешневу, я резко схватил его за волосы, заставляя поднять голову.

— Знаешь, — протянул я, — есть два варианта. Первый: ты продолжаешь бой, и я тебя калечу. Серьёзно калечу, — я усилил хватку. — Второй: ты признаёшь поражение, и наш уважаемый целитель, — я кивнул в сторону Ефима, — поможет тебе с твоей… деликатной проблемой.

Стрешнев только простонал что-то неразборчивое. Я наклонился ближе:

— Выбирай быстрее. У тебя, кажется, не так много времени, — я многозначительно посмотрел на его живот. — И поверь, второй вариант сейчас предпочтительнее. Для всех присутствующих.

Подошедший судья оценил ситуацию одним взглядом и покачал головой:

— Пожалуй, на этом поединок можно считать завершённым. Победа присуждается Волконскому.

Приклонский, бледный как мел, нехотя кивнул:

— Мы… признаем поражение.

Я отпустил волосы Стрешнева, и тот, держась за живот, начал медленно сползать на песок.

Затем я отошел от поверженного противника и заметил приближающегося целителя. На его губах играла странная улыбка, а глаза за стёклами очков блестели каким-то нездоровым интересом.

— Знаешь, — протянул он, обращаясь ко мне и поправляя очки, — это было… жестоко! Для аристократа такое унижение хуже смерти. Боюсь, — он хищно улыбнулся, — ты нажил себе врага посерьёзнее, чем думаешь. Я буду с интересом наблюдать за развитием событий.

Я только пожал плечами и дёрнул за ментальную связь. Бес завизжал по-поросячьи. Его начало затягивать обратно в печать.

— Эй! Погодь! — верещал он, пытаясь зацепиться за что-нибудь.

Его когти оставляли глубокие борозды в песке, но это не помогло — зелёный туман неумолимо втягивал его в метку.

— Костя, пошли отсюда, — я махнул рукой своему секунданту, кивнув в сторону выхода.

И тут раздался звук. Протяжный такой… пу-у-у-у…

Я медленно обернулся на звук. Картина была… живописная. Стрешнев лежал, красный, вцепившись одной рукой в живот, а другой — в остатки своего достоинства. На его лице застыла такая гремучая смесь ненависти, стыда и отчаяния, что я почти посочувствовал ему. Почти.