Ночной снайпер - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/16
• Следующая

– Но у нас часто отдыхают многие почетные гости… – промямлил хозяин, утирая потное лицо, молодой, с прилизанными белесыми волосами, в кашемировом пальто. – Сережа к нам не в первый раз заезжал… Вот вы в прошлый раз к нам приезжали и ни на что не жаловались… – добавил он, понизив голос. – И потом, как вообще можно уберечься от снайпера?

– Это ты на что намекаешь?! – надвинулся на него Кольчугин. – Что мой партнер и помощник Серега Артемов для кого-то больше значил, чем я? Хочешь сказать, моим врагам на меня жалко разориться? – Он погрозил пальцем. – Я вот разберусь, кто и почему тебе дал лицензию на твою забегаловку! Но сначала найду, кто его убил! Он мне как сын был, понимаешь ты это? – Его голос дрогнул. Кольчугин демонстративно вытер набежавшую слезу.

Игорь и Турецкий переглянулись.

– Он уже пьян, как председатель общества трезвости в последний день отпуска, – вполголоса сказал Игорь Турецкому. – А что, действительно был снайпер?

Турецкий усмехнулся, качнул головой.

– Как видишь… И неплохой… Кстати, – сказал он громко, обратившись к депутату. – Может, вы сами следствие и проведете, раз вам все уже понятно?

– А что, и проведу… – обернулся Кольчугин, оглядывая окружающих. – Это ты, Игорек? – спросил он, узнав Залогина.

– Вы мне не ответили! – сказал Турецкий, набычившись.

– Может, ему повторить? – спросил у него его сотрудник Шестаков. – Слышите, депутат! Раз вы уже все знаете, кто стрелял, тогда зачем было будоражить генпрокурора, звонить людям среди ночи? Вам недостаточно районной прокуратуры?

– А этот еще откуда взялся? – изумился такой наглости Кольчугин. – Саша, он кто? – спросил он, обратившись к Турецкому.

– Это старший следователь Генпрокуратуры Шестаков, – многозначительно сказал Александр. – Работает со мной. А вы нам только мешаете своими разговорами… И, кстати, попрошу вас, чтобы не вызывать повесткой, пожаловать ко мне сегодня в прокуратуру в качестве свидетеля, – добавил Александр Борисович. – В семнадцать сорок устроит?

– В семнадцать двадцать у меня в Думе голосование по индексации пенсий, – проворчал присмиревший Петр Авдеевич. – Значит, до девятнадцати проторчим, не меньше.

Он переводил испытующий взгляд с Игоря на Шестакова, потом на Турецкого и обратно, словно пытаясь понять связь между ними.

– Хорошо, подожду до двадцати, – непреклонно сказал Турецкий. – Но чтобы обязательно. И, пожалуйста, захватите с собой все документы, которые так или иначе связаны с вашим помощником.

Сказав это, он отвернулся от Кольчугина, сразу потеряв к нему интерес.

– Пусть лучше этот писака вам расскажет, почему Сережу застрелили! – крикнул Кольчугин ему в спину. – Почему стоит ему написать на кого-то компромат, как человека сразу убивают? Причем всегда ночью и из винтовки с оптическим прицелом!

Но Турецкий уже направлялся к лежавшему телу, которое собирались уложить в «скорую». Потом обернулся к Игорю.

– Это верно? – вполголоса спросил он. – Ты написал о нем статью, и…

– Похоже на то. Хотя я пока не вижу прямой связи, – пожал плечами Игорь.

Александр Борисович внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал. Он присел на корточки, остановив рукой санитаров.

– Подождите! – сказал он, выйдя из раздумья. – Проверим еще раз. А то у нас много времени ушло на пустую болтовню… Все-таки в каком положении был найден труп? – спросил он судмедэксперта Володю Бугаева, кивнув в сторону нарисованного мелом на асфальте силуэта тела убитого. – Вверх лицом или вниз?

– Вниз, – сказал эксперт. И показал на темную лужицу крови, которую размывал моросивший дождик.

– И куда пуля вошла? – Турецкий склонился над трупом, приоткрыл простыню.

– Сверху в лобовую часть под углом примерно тридцать градусов по вертикали и примерно пятьдесят – шестьдесят по горизонтали, – сказал Шестаков. – Приблизительно, конечно.

Турецкий поднял голову, посмотрел в сторону близлежащих домов, встретился взглядом с Кольчугиным.

– Вы мне больше не нужны, – сказал он. – Я уже сказал: пока не задерживаю. Сегодня в двадцать ноль-ноль я вас жду.

– А если я не приду? – с вызовом спросил Кольчугин. – Если заседание Думы продлится?

– Принесете от спикера справку. С печатью. О том, что были заняты на внеурочных работах, – невозмутимо сказал Турецкий, по-прежнему оглядывая ближние дома.

– Ты что, забыл, с кем так разговариваешь? – сощурился Кольчугин.

– Помню. Потому так разговариваю… – буркнул Турецкий. – А сейчас идите выспитесь. Вы мне будете нужны со свежей головой.

Вот о ком бы написать, подумал Игорь, с восхищением глядя на Турецкого и его помощника. Как они ставят на место этих надутых от собственного величия индюков, к которым настоящий профессионал быстро теряет интерес.

– Там у нас что? – спросил Турецкий, указав на жилой двенадцатиэтажный дом на противоположной стороне улицы. – Вроде там есть чердак, если не ошибаюсь? Не из квартиры же стреляли? Если он был убит наповал и упал вниз лицом… – Он вопросительно взглянул на Шестакова.

– Он мог перекрутиться на месте, до того как упасть, – ответил тот.

– Точно, – кивнул рябой охранник, которого Игорь про себя назвал «мамонтом». – Повернулся вбок и охнул, будто всхлипнул…

Он, похоже, до сих пор был потрясен случившимся.

– Прежде чем мы встретимся с вами, Александр Борисович, думаю, вам предстоит встреча с вашим руководством, – сказал Кольчугин, открыв дверцу ожидавшего его депутатского «ауди».

Он не мог уехать просто так, чтобы последнее слово не осталось за ним. Уже сев в машину, он оставил дверцу открытой.

– Тамара, ты едешь? – спросил он жену убитого. – Могу подбросить.

– Меня Паша подвезет, – сказала она, не оборачиваясь. – Не беспокойтесь… Вы бы ехали, Петр Авдеевич! А я еще подожду.

Она пьяно растягивала слова. Послышался шум мотора, и «ауди» с Кольчугиным и его охранниками рванул с места.

– Продолжим… – равнодушно сказал Турецкий, по-прежнему ни на кого не глядя. – А там что, школа? – спросил он, ни к кому не обращаясь.

– Похоже, школа, – сказал кто-то из оперативников.

– Если стреляли с чердака жилого дома, то угол входа пули в череп погибшего должен быть больше, – выразил предположение медэксперт Бугаев. – И скорее всего, она попала бы в район темени. Это в первом приближении.

– Все у тебя примерно да приблизительно, – ворчливо сказал Турецкий.

– Вы сами просили сказать… – недовольно сказал Бугаев.

– Я хочу понять, где сидел снайпер! – сказал Турецкий. – Чтобы знать, откуда начать искать по горячим следам… Вот смотри, он вышел из казино, правильно? И получил пулю в лоб. Ты мне твердо скажи: могли стрелять с крыш этих жилых домов или с чердака, чтобы попасть ему в лоб под этим углом? Куда нам идти искать огневую точку?

– Наверняка ниже… – покачал головой Шестаков, потом внимательно взглянул на Игоря Залогина. – Сделаем эксперимент… Вот вы, Игорь, примерно одного роста с погибшим. Если позволите, встаньте сюда.

Игорь пожал плечами, встал на очерченное мелом место.

– Теперь вы ответьте, – обратился Шестаков к молодому охраннику убитого по имени Паша, которого Игорь теперь разглядел получше, стриженному под ноль и стройному, как спортсмен. – Он шел к своей машине, ведь так?

– Ну, – кивнул тот и обратился к «мамонту»: – Толян, расскажи, он же с тобой шел и разговаривал…

– Значит, он находился лицом к машине? – спросил у него, вернее, встрял Бугаев.

– Володя, не отбивай у Геры хлеб, – вполголоса сказал Турецкий.

– Так мы можем забрать труп или нет? – недовольно спросил один из санитаров.

– Еще несколько минут… – остановил их Турецкий.

– Значит, он шел, глядя на машину, или с кем-то разговаривал? – продолжал Шестаков. – Вспомните, не торопитесь.

– Да, разговаривал, – вспомнил рябой Толян-«мамонт».

– Он при этом поворачивался лицом в вашу сторону? – спросил Турецкий. – Понимаете, да? Нам важно знать, куда он смотрел в тот момент, когда в него попала пуля.

• Предыдущая
• 4/16
• Следующая