"Фантастика 2025-16". Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Двок Андрей - Страница 34

Избранный. Часть 3

20 марта

В шесть тридцать на автовокзал прибыли все: заспанный Азамат, собранная Вика, зевающий в кулак Максим, нетерпеливый Егор и Эд, не сводящий взгляда с табло прибытия районных автобусов.

Через десять минут, точно по расписанию, прикатил забрызганный грязью бело-синий автобус и выгрузил пассажиров. Эд всматривался в выходящих из салона людей и почти не верил, что Жирков и Ерохин прибыли. Сводившее с ума нетерпение не дало ему выспаться: он всю ночь думал, а не стоило ли самим поехать в район Жиркова? А не передумает ли Ерохин по пути давать показания? Не сбежит ли? Не попадёт ли автобус в ДТП — и прости-прощай новая зацепка! Задремать удалось только на рассвете, и теперь невыспавшийся Эд был настроен пессимистично, несмотря на погожее весеннее утро, обещавшее яркий тёплый день.

Из автобуса вышли две пожилые женщины в не по погоде тёплых пуховиках, затем одинокий пенсионер с тростью, потом девушка с переноской, из которой недобро зыркал на окружающих пушистый белый кот. А затем из салона выбрался плотный мужчина средних лет, держащий под локоть нервного бледного паренька.

— Брянцев? — зычно вопросил мужчина, глядя на встречающих. — Жирков прибыл.

Егор кивнул, и Геннадий Петрович подтащил к ним парня.

— Вот, получите — распишитесь! Сергей Ерохин, одна штука! — районный коллега хохотнул.

Ерохин теребил в руках перчатки и всё оглядывался по сторонам. В его взгляде отчётливо читался страх.

— Ерохина к тебе, Эд. Мы с Максом с вами. Вика, Аз, проводите коллегу к нам и оформите документы по протоколу. Геннадий Петрович, спасибо за содействие!

Если бы машин у Б-четыре было, как обычно, две, то Вику, Азамата и Жиркова скорее всего поручили бы Эду. Но Егор со вчерашнего дня и, как минимум, до вечера был «безлошадным».

Ерохин безропотно последовал куда повели. Старший усадил Сергея на заднее сидение между собой и Максом и велел Эду ехать.

Когда машина тронулась, парень спросил:

— Вы же знаете про всякое… сверхъестественное, да?

Максим ответил утвердительно, и Ерохин, кажется, чуть успокоился. Во всяком случае перестал терзать перчатки и молча уставился в окно.

В здании спецотдела Ерохина отвели в комнату для переговоров и опросов, которую обычно называли по-простому «допросная».

Сергей плюхнулся на стул, придвинулся вплотную к столу, попросил воды и заявил:

— Вы должны мне помочь!

— Мы постараемся, — кивнул Максим. — Я сейчас принесу воды, а ты пока расскажи моим коллегам, что именно тебя беспокоит.

Парень некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Потом тихо заговорил, опустив глаза и глядя на стол перед собой:

— Я не хочу закончить, как Мотя… не знаю, как она его убедила, но убедила же… и Неназываемый, он существует! Он…

— Так, — перебил Егор, — давай по порядку. «Она» — это твоя одногруппница, Алина Серебрякова?

— Да, это Алинка. Она жрица Неназываемого. Они убили Мотю… Матвея Ванина.

В допросную вернулся Макс с пластиковым стаканом и бутылкой питьевой воды. Поставил принесённое на стол и отошёл к стене.

Егор глянул на Кошкина, потом посмотрел на стажёра и кивнул: мол, давай, берись за дело.

Эду тут же стало жарко и невыносимо неудобно в тесном костюме. С одной стороны, понятно, что если всю работу будет делать Б-четыре, то он так ничему не научится. А с другой стороны, Эд совсем не был уверен, что не завалит дело. Он ведь никогда никого не допрашивал.

Но раз Егор поручил ему это дело, значит, надо начинать.

Эд кашлянул и спросил:

— Как ты узнал про Неназываемого?

— Алина мне его показала. Сначала рассказала, потом показала.

— Когда? — уточнил Эд.

— Осенью, в конце сентября. Она сама ко мне подошла. Сказала, что хочет пообщаться с умным человеком… Я сначала не поверил: ну, на первом-то курсе она на меня внимания не обращала, а умным я и тогда был. Всегда был, — слабо усмехнулся Ерохин, по-прежнему глядя в стол.

Хорошо, что Ерохин и сам жаждет поделиться информацией: только успевай вопросы задавать.

— И тогда же она рассказала тебе про Неназываемого?

— Не сразу. Сначала порасспрашивала про планы на жизнь, про людей, типа, как я к ним отношусь и всё такое… — парень поднял глаза и посмотрел на Эда. — Прям будто мои мысли озвучила. Умная девчонка! Иногда даже жутко становилось, до чего она умная… Потом Алинка намекнула на избранность. Что я… мы — избранные. Что она меня нашла. И мне понравилась эта идея! Да, мне понравилась! Вы, конечно, будете смеяться, но вот так.

Он вскинул голову, готовясь к издёвкам и смешкам.

Эд покачал головой:

— Что тут смешного? Всем хочется чем-то выделиться. Найти своих.

Ерохин закивал:

— Вот-вот! Меня же с детства тыркали за то, что я ни в футбол, ни на рыбалку не хочу, а книжки читаю. А потом за то, что слишком умничаю. А я не умничаю! Я просто умный. Разве я виноват, что они быдло? Просто я другой.

Эд всё пытался понять, кого напоминает ему этот пацан, но так и не смог сконцентрироваться. Надо было крепче и дольше спать. Мысли растекались и путались, в душной допросной было слишком жарко, так что стоило отвлечься от вопросов, потянуло в сон.

Значит, не надо отвлекаться. Эд повёл плечами, пытаясь взбодриться, и спросил:

— Кто ещё был в вашей банде избранных?

— Мы не банда, — нахмурился Ерохин. — Нас всего трое… было… я, Алинка и Мотя. Алинка говорила, что соберёт ещё достойных, но надо осторожнее их искать. Девчонок не брала. Типа, она одна может быть жрицей, а избранные — мужчины. И тех, с кем нельзя встретиться, не брала: ну, из сети.

— Как тебя познакомили с Неназываемым? Кто он? Или что?

— Что! Он что! Он… — Ерохин нервно потёр стол. — Бредово звучит, но он… светильник! Старинная такая, советская лампа. Ночник, точнее.

— На светильнике были какие-то узоры, знаки? — вмешался Егор.

— Да, значки вроде рун. Много-много! Гравировка по металлу и по стеклу. Я сначала подумал, что это как раз узоры, но потом задумался: где СССР и где руны? В сети пошарился: точно не руны. Кстати, вы в курсе, что Блум, исследуя руны, использовал юнгианский подход и трактовал…

— Погоди! Ты сразу понял, что в этом светильнике Неназываемый? — Эд вернул парня к теме разговора.

— Я сначала, конечно, не поверил. Тем более, что его только Алинка и слышала. А так лампа как лампа. Старая только, винтаж. Но… но Неназываемый правда всё видит! Рассказал про мою операцию: я ногу сломал ещё года в четыре, так что Алинка не знала. Про мой бронхит в ремиссии, про воспаление в ухе. Потом велел сдать анализ крови и заранее результаты озвучил. Я прям на следующий день в частную клинику пошёл и сдал. Я так результатов ЕГЭ не ждал, как этого анализа. Всё совпало!

Он прервался, схватил бутылку и стал пить из горла.

Утёр губы и продолжил:

— Потом Мотька сказал, что ему Неназываемый с мамкой помог. Мотька сам-то здоровый, а вот мамка у него с его десятого класса начала покашливать и уставала быстро. Терапевт говорил: типа, она здоровая. Ну, анализы чистые, флюра тоже в норме. А Мотька переживал. Ну вот, Алинка светильник отнесла к Мотьке во двор, показала Неназываемому мамку, и он сказал, что у неё аллергия на плесень. Мотька квартиру на уши поставил: оказалось, правда, плесень завелась за шкафом. Он её вывел. Мать пробы сделала, курс антигистаминных пропила — и пришла в норму.

— А что потом случилось с Матвеем? Почему он погиб?

— Он затупил, — Ерохин раздражённо хлопнул рукой по столу. — Влюбился в Алинку. Ну, типа избранность — это круто, но давай будем просто встречаться, как обычные люди. Представляю, как Алинка взбесилась! Я при его признании не присутствовал: мне Мотька писал про свою любовь. А потом он убился. Алинка такая злая была, что я на всякий случай ничего не спрашивал. Она вообще та ещё актриса по жизни, но в тот раз реально злая была.