Раскаленное эхо. Опасный поворот. Аналитик. Три недели в Париже (сборник) (СИ) - Чайлд Ли - Страница 10

Две ближайшие к санузлу кровати были заняты. На каждой поверх одеял лежало по мелкому, жилистому человечку. Оба были в джинсах, вычурных ковбойских сапогах, голые по пояс. Они повернули головы в сторону вошедшего.

Ричер четыре года учился в Уэст-Пойнте и тринадцать лет прослужил в армии. Он знал, как следует вести себя в новой казарме. Надо было просто войти, выбрать свободную койку и ничего не говорить. Пусть первым заговорит кто-нибудь другой. Таким образом можно судить об отношении к себе других людей, не выдавая раньше времени своего.

Он подошел к третьей от лестницы кровати, решив, что здесь будет попрохладнее. Если бы Ричер был в армии, он «за-

столбил» бы койку, швырнув на нее вещмешок, В данной ситуации он мог только вытащить из кармана свою походную зубную щетку и положить ее на тумбочку. Конечно, чтобы быть полноценной заменой, этому жесту недоставало звука удара, но смысл был тот же: «Теперь я тоже живу здесь вместе с вами. Хотите что-нибудь сказать по этому поводу?»

Один из «стариков» заставил себя принять сидячее положение.

— Будешь здесь работать? — спросил он.

— Вроде да, — ответил Ричер.

— Меня зовут Билли, — сказал парень.

Второй малый приподнялся на локтях и сказал:

— Джош.

— Меня зовут Ричер. Рад познакомиться.

— Тебя привезла мексиканка? — спросил Джош.

— Миссис Грир, — ответил Ричер.

— Миссис Грир — это Расти, — сказал Билли. — Она тебя не привозила.

— Миссис Кармен Грир, — сказал Ричер.

Билли промолчал. Джош лишь ухмыльнулся.

— Мы после ужина собираемся съездить в одно местечко, — сказал Билли. — В бар. Пару часов езды на юг. Можешь составить нам компанию. Познакомимся поближе.

Ричер отрицательно покачал головой:

— Может, как-нибудь в другой раз. После получки. Я предпочитаю платить за себя сам.

Билли кивнул:

— Это правильно. Может, ты здесь и приживешься.

Через сорок минут служанка принесла ужин — судок со свининой и фасолью. Она разложила еду по мискам и вручила каждому по вилке, ложке и железной кружке.

Когда она спустилась вниз, Ричер переключил внимание на еду. Это была его первая пища за весь день. Он уселся на кровать с миской на коленях и стал есть ложкой. Темная, густая фасоль была щедро приправлена черной патокой. Свинина была мягкая, с хрустящим жирком. Судя по всему, ее поджарили отдельно, а с фасолью смешали потом.

— Эй, Ричер, — крикнул Билли. — Ну и как тебе?

— По мне — сносно, — ответил Ричер.

— Да ну? — удивился Джош. — Весь день больше тридцати восьми градусов, а она приносит нам горячее.

Ричер на это не отреагировал. Жалобы на еду были главной темой разговоров в любой казарме. А эта еда была совсем недурна. Билли и Джош покончили с ужином и достали из сундучков чистые рубашки. Натянули их и причесались.

— До скорого, — крикнул Билли.

Они прогромыхали вниз по лестнице, и чуть позже Ричер услышал внизу звук мотора. «Пикап», — догадался он. Звук работающего двигателя стал постепенно удаляться.

Ричер сложил в стопку три грязные миски, положил сверху вилки и ложки, нанизал на указательный палец все три кружки и вышел на улицу. Солнце почти уже скрылось за горизонтом, но жара все не спадала. Он пересек двор, нашел кухню и постучал. Дверь открыла служанка.

— Я принес вот это, — сказал он, держа перед собой миски и кружки.

— Спасибо. Вы наелись? — спросила она.

— Объелся. Было очень вкусно.

Женщина немного смущенно пожала плечами:

— Обыкновенная ковбойская еда.

Она взяла у него грязную посуду и понесла ее на кухню.

— Ричер, — раздался чей-то голос.

В тени веранды Ричер увидел Бобби Грира.

— Мне нужна лошадь, — сказал Бобби. — Большая кобыла. Оседлай ее и выведи во двор. Я хочу прокатиться на ночь.

Ричер промолчал.

— К тому же, — продолжал Бобби, — надо на тебя посмотреть. Если ты хочешь у нас работать, ты должен показать, что знаешь свое дело.

Ричер впал в еще более глубокую задумчивость.

— О’кей, — наконец выдавил из себя он.

— У тебя пять минут, — сказал Бобби и вернулся в дом.

«Хотите посмотреть, — думал Ричер, направляясь к конюшне. — Вот ты, старик, и попался».

Внутри здания за дверью находился выключатель. Ричер им щелкнул, и тусклые желтые лампочки осветили огромное помещение. В центре конюшни были устроены стойла, где лошади стояли задом друг к другу. Все стены здания от пола до потолка были обложены тюками с сеном. Ричер осмотрел стойла. Занятыми оказались пять. Пять лошадей.

Он присмотрелся. Одна оказалась пони, судя по всему, это была лошадь Элли. Две были немного крупнее двух других. Ричер наклонился и посмотрел на них снизу. В принципе он знал, что кобылу нетрудно отличить от жеребца, но в стойлах было темно, а хвосты скрывали детали. В конце концов он решил, что первая — это не кобыла. Но и не жеребец. Кое-чего у него не хватало. Мерин. Он поплелся дальше и посмотрел на следующее животное. Так, это кобыла. Следующая тоже оказалась кобылой. Последним стоял еще один мерин.

Ричер отступил на несколько шагов. Которая из кобыл крупнее? Та, которая слева, решил он. Хорошо, это большая кобыла. Пока все идет нормально.

Теперь седло. Каждое стойло соединялось со стеной конюшни горизонтальной балкой, на которой висела разнообразная упряжь. Конечно, там были седла. Но помимо седел, еще целый вагон всяких непонятных ремешков, попон и железок. Ричер снял с балки седло. Открыл стойло.

Лошадь прижала уши и стала поворачиваться к нему своим огромным задом. Ричер коснулся рукой ее бока. Лошадь продолжила маневр. Не стой сзади. Это правило знал даже он. .

Она продолжала боком наступать на Ричера. Он повернулся к ней правым плечом и сильно толкнул ее, как только она коснулась его тела. Лошадь затихла. Он поднес к лошадиному носу тыльную сторону ладони. Он видел такие вещи в кино. Ты чешешь ей нос тыльной стороной ладони, и она с тобой знакомится. Нос лошади был сухим и мягким.

— Молодец, хорошая девочка, — прошептал он.

Он поднял седло и нахлобучил его ей на спину.

— Не так, — раздался сверху чей-то голос.

Он развернулся и посмотрел наверх. Элли лежала под потолком на тюках с сеном, подложив руки под подбородок.

— Сначала надо положить попону.

— Какую попону?

— Потник.

— Элли, кто-нибудь знает, что ты здесь?

Она серьезно покачала головой.

— Я прячусь.

— Ты знаешь, что делать с этими конскими причиндалами?

— Конечно, знаю. Я могу запрячь своего пони сама.

— Так помоги мне тогда, ладно? Иди и сделай это за меня.

Она кое-как сползла вниз к Ричеру.

— Сними с нее седло, — сказала Элли. Затем она сняла с коновязи кусок ткани и забросила его на спину лошади. — Теперь клади сверху седло.

Он опустил седло на потник. Элли нырнула под брюхо кобылы, соединила концы ремешков и попыталась их затянуть.

— Давай сам, — сказала она. — А то они слишком тугие.

Ричер подровнял ремни и сильно потянул за концы.

— Не затягивай слишком сильно, — скомандовала Элли. — Подожди, пока она раздуется. Лошади надувают живот, чтобы тебе помешать. Но они не могут долго удерживать воздух в себе, так что в конце концов они снова сдуваются.

Ричер наблюдал за животом лошади. Он становился все больше и больше, пока кобыла пыталась ослабить ремни. Наконец он сдулся.

— Затягивай, — сказала Элли.

Он затянул ремни так туго, как только смог. Элли держала в руках поводья.

— Теперь сними с нее лассо, — сказала она. — Просто потяни его вниз.

Он потянул лассо вниз. Петля проехалась по ушам кобылы, загнув их вперед, скользнула по носучг снялась.

— Теперь держи вот это, — Элли протянула ему спутанный клубок каких-то ремешков. — Это называется уздечка.

Он крутил эти ремни и так и сяк, пока они не стали походить на уздечку, а потом натянул ее на голову лошади до упора. Он постучал металлической деталью по губам кобылы. Мундштуком. Кобыла сжала зубы.