Поворот (СИ) - Номен Квинтус - Страница 9

И это было лишь малой частью того, чем они все занимались — но занимались они, ежедневно ощущая нарастающее напряжение. И в стране, и в собственных душах. Просто все они очень сильно ждали того единственного момента, когда их работа может принести какой-то результат. А может и не принести — и это всех изрядно нервировало. Но когда напряжение в коллективе достигло, казалось, предела, из Петербурга пришла долгожданная телеграмма от Петра:

«Я договорился насчет пансиона срочно отправляй племянницу ко мне начало обучения через неделю».

Евдоким взял давно подготовленные чемоданы, аккуратно усадил Лену в вызванную пролетку и отправился на Николаевский вокзал. А оставшиеся проводили эту парочку лишь тревожными взглядами…

Еще сидя на станции будущие (тогда) попаданцы детально изучили революционные события в России семнадцатого года и теперь у них был четкий план, каким образом избежать гражданской войны и всех последующих неприятностей. Ну а то, что события несколько ускорились, ничего в их планах существенно не изменило. Что же до исполнения этих планов — то из-за «эффекта тройняшек» работа оказалась даже более простой, чем это виделось с высоты в шестьдесят тысяч километров.

Двенадцатого февраля Николай (император) отправил в отставку Верховного Главнокомандующего и одновременно распустил Государственную Думу. Которая (Дума то есть) указ решила проигнорировать и на следующий день почти в полном составе собралась и заявила, что Россия больше не монархия, и с места не сходя избрала Временное правительство. Генерал Алексеев — которого раньше всячески поддерживала императрица — прикинулся шлангом и уговорил (злые языки шептали по углам, что под дулом пистолета) Императора подписать отречение, а еще через сорок пять минут Великий Князь Михаил, в пользу которого отрекся Николай, отрекся от престола за всю династию Романовых «в пользу республики». Но пока на эту часть политических игрищ попаданцы внимания не обращали, внимательно следя за иной потенциальной силой, так же претендующей на власть в стране. Очень-очень внимательно — потому что в ходе предварительного планирования они пришли к выводу, что «окно возможностей» получается крайне узким, и если они хотят что-то всерьез в истории изменить, то нужно все же сначала дождаться отречения царя, а потом не допустить появления пресловутого «Приказа номер один» Петросовета. Что было сделать очень трудно, ведь в «прошлой истории» этот «приказ» был выдан еще до отречения Николая, но если очень сильно постараться, то можно будет последовательность событий и изменить…

Четырнадцатого февраля в Таврическом дворце состоялось совместное заседание Петроградского Совета рабочих депутатов и аналогичного Совета депутатов уже солдатских, и на утреннем заседании было принято решение эти Советы объединить. А так же решено принять — уже на вечернем заседании — основные документы, касающиеся «управления Петроградом и Россией». Депутатов там собралось очень много, правда в основном все же солдатских, и солдаты радостно решали, какая у них будет счастливая жизнь, когда никакие офицеры им указывать не будут что делать, а наоборот они будут решать, что делать с офицерами.

И в самый разгар обсуждений в небольшой зал, в котором засел исполком уже объединенного Совета, вошла девочка, держащая в руках большую корзину с пирожками, а спустя пару минут в большой зал Таврического дворца, где собралось несколько сотен «депутатов» вошли и несколько представителей «ударного полка»…

Никто никого ни в чем переубеждать не стал. Взвод «ударников», вооруженный автоматами Федорова, просто всех «солдатских депутатов» положил на месте, а Елена Павловна Конюхова то же самое проделала с членами Исполкома. Все же опыт штурмовика, подкрепленный постоянными тренировками в течение последних нескольких месяцев, сделал любые попытки сопротивления в принципе бесполезными. То есть в Таврическом дворце бесполезными, а в городе стали наводить порядок все оставшиеся солдаты и офицеры «ударного» полка. Очень, кстати, эффективно стали наводить: к любой затеянной демонстрации подходил офицер, вежливо сообщал, что по приказу военной комендатуры в городе любые демонстрации запрещены, а нарушители будут наказываться на месте. А когда демонстранты предупреждение игнорировали, то толпу просто расстреливали из пулеметов, установленных на «танкетках». Пару раз такие демонстрации расстреливали, после чего они в городе закончились.

Да и расстрелы были не особо серьезными: пролетарии разбегались после первой же короткой очереди, так что в городе особо никто и не пострадал — «ударники» убили и ранили от силы пару сотен человек. А вот солдаты пытались за винтовки хвататься, и с ними все получилось несколько хуже — но еще до ночи все «безобразия» в городе прекратились.

А утром в Петербургских и Московских ведомостях было напечатано извещение о том, что из-за попытки совершения государственного переворота членами распущенной (в соответствии с действующим законом) Думы все ее члены объявляются государственными преступниками и подлежат справедливому суду. И все указы так называемого «временного правительства» объявляются ничтожными, не подлежащими исполнению. А так как император отрекся, власть в стране берет армия, и до проведения всеобщих и равных выборов в стране устанавливается военная диктатура, а временным диктатором назначается полковник Лавров Андрей Владимирович.

Также газеты напечатали материалы расследований, проведенных комиссией генерал-квартирмейстера Ставки Александра Сергеевича Лукомского, которая выявила просто эпические масштабы воровства, совершаемого в том числе и под прямым покровительством бывшего императора и особенно его венценосной супруги. Включая и такую деталь, как перевод этой самой супругой значительных сумм денег (казенных, естественно) во вражескую Германию. Мелкую деталь, что деньги царица переводила своим родственникам, новые руководители сочли незначительной и ее упоминать не стали: все же сам факт изрядного финансирования врагов царской семьей был показателен и объяснял, почему армия вынуждена взять власть в свои руки. А в полдень две дюжины банкиров — во главе с Дмитрием Леоновичем Рубинштейном (во властных кругах известный как «Митька») — были повешены публично на Знаменской площади.

Фотографии этого события появились уже в экстренных вечерних выпусках газет, там же опубликовали данные о результатах «борьбы с безобразиями» — то есть указано, сколько в столице получилось убитых и раненых бунтовщиков, еще был напечатан «Приказ номер один» диктатора о том, что на период «военного положения» в стране запрещаются любые демонстрации, деятельность любых политических партий, а для борьбы с означенными нарушениями полиция и армия просто обязана применять оружие на поражение — и несколько мелких указов, так же опубликованных в этих газетах, прошли вообще почти незамеченными. Например, указ о национализации почти всех банков в стране, довольно большого количества промышленных предприятий, прочие «чисто технические» постановления. То же постановление о предоставлении министру путей сообщения Эдуарду Брониславовичу Кригер-Войновскому практически диктаторских полномочий на железных дорогах, еще ряд таких же, касающихся «отдельных персон». А о том, что «временного» министра этих самых путей господина Бубликова «ударники» просто пристрелили в тихом месте, и сообщать никому не стали…

Германская армия попыталась было воспользоваться «беспорядками в столице России» и перешла в наступление на Украине. То есть попыталась перейти, однако когда в стране военная диктатура, то дисциплина в армии находится на исключительно высоком уровне (всех «агитаторов» в соответствии с приказом нового Верховного Алексеева просто расстреливали на месте), и попытка наступления захлебнулась. А вот начавшееся спустя две недели наступление уже русской армии на Юге быстро дало весьма позитивные результаты. Все же его почти полгода готовили лучшие русские генералы, а промышленность позволила к этому наступлению запасти огромные количества боеприпасов…