Поворот (СИ) - Номен Квинтус - Страница 7

После приезда Юмсун в Москву Линн, что-то долго прикидывавший на бумажке, сообщил, что с вероятностью свыше девяноста девяти процентов четвертый раз команду «поехали» на станции отдать все же не успели, а появления «недостающих» четырех человек можно ожидать с той же вероятностью в течение ближайших девяти месяцев. Но так как в целом «история идет примерно по тому же пути», сидеть спокойно до следующего лета у собравшихся вряд ли уже получится, так что нужно работу намеченную как можно сильнее ускорить. А так как «чем раньше вмешаемся, тем легче нам будет потом», пришлось Василию Васильевичу срочно отправляться в Тифлис. Туда ехать предложила все же Зайзат, то есть Елена Павловна, и ехать она сама намеревалась, но девочке очень быстро объяснили, что ее дело — сидеть и помалкивать пока серьезные дяди (внешне дяди, причем именно серьезные) не предложат ей продемонстрировать свои таланты…

Девочка по этому поводу пожаловалась Марии Федоровне:

— Я уже привыкла и думать о себе в женском роде, и даже писать сидя — но вот к тому, что о чем-то серьезном могу только с вами говорить, привыкнуть до сих пор не могу. Бесит это меня, понимаешь?

— Это еще не бесит, это всего лишь разминка перед настоящим бешенством, — усмехнулась давно уже известная своей склонностью к «состраданию» медик. — Вот подрастешь, гормоны у тебя бурлить начнут — вот тогда и приходи, я, надеюсь, к тому времени смогу какие-то препараты успокоительные подыскать.

— Это ты запугиваешь или предсказываешь?

— Ни то, ни другое. Просто информирую. На самом деле тебе хуже всех пришлось: все мы в значительной части остались теми же людьми, к которым наши матрица добавились, даже Федька — и тот остался нижегородским мальчишкой, просто получившим кучу новых знаний. А вот ты… эта девочка никаких знаний и раньше не имела, была с раннего детства на положении мелкой прислуги, ни опыта у нее никакого, ни понимания жизни. И ты — Александр то есть — сейчас большей частью именно штурмовик системы, и ломая себя пытаешься вжиться в эту новую для тебя оболочку — а вот тебе это сделать по-настоящему трудно, психологически трудно. Но деваться-то тебе некуда, так что терпи уж. А мы — все мы — постараемся тебе в этом помочь. Но ты и сам… сама все понимаешь, так что именно от тебя зависит, как ты в жизни устроишься. А если очень сильно повезет…

— В чем именно?

— Забудь пока. Если повезет, я тебе обязательно скажу. Потом. Может быть…

С налаживанием выпуска минометов просто повезло, причем больше всего повезло тем, что из Варшавы был эвакуирован заводик по производству патронов. Вот только заводик этот производил (в Варшаве) главным образом патроны охотничьи, с бумажными гильзами, а спрос на такие в военное время практически обнулился — и оснастка завода так и валялась на армейских складах невостребованной. Поэтому приобрести ее за очень умеренные деньги оказалось делом несложным, да и найти рабочих для производства этих гильз труда не составило. Так что чем мины снаряжать, стало очень быстро понятно.

Что же до самих мин, то чугунные корпуса для них заказывались поначалу на небольшом чугунолитейном заводике, в основном промышлявшим производством чугунков и сковородок: спрос на такие изделия тоже угас, так что заказы эти исполнялись с удовольствием и очень быстро. Хвостовики к минам делались уже «своими силами», а минометы…

В России для каких-то довольно специфических нужд делались (причем сразу на трех заводах, в Нижнем Новгороде, в Перми и в Харькове) цельнотянутые стальные двухдюймовые трубы, причем делали их из стали марки А20 — то есть из той же, из которой стволы винтовочные делались. Правда двухдюймовыми трубы эти были снаружи, да и стенки у труб были аж в две линии — но какое-то московское «инженерное бюро» очень быстро придумало и изготовило машинку для «растягивания» этих труб, а затем растянутую трубу (точнее, отрезок трубы в аршин длиной) аккуратно на заводе обтачивали изнутри и снаружи — и получался прекрасный (и довольно легкий) ствол калибром в пятьдесят миллиметров. Опорную плиту просто гнули из стального листа в две линии толщиной, ножки опор вообще из линейного листа на ручном гибочном станке делали — так что миномет получился и в изготовлении несложным, и по цене более чем приемлемым.

А вот со взрывателями и взрывчаткой поначалу было сильно сложнее: пришлось нанять нескольких студентов из Московского университета и попросту «умыкнуть» очень хорошего токаря с завода Брамлеев — но все это и в копеечку изрядную встало, и нервов была потрачена куча, а на выходе вышла всего дюжина мин. Но когда генералы из Главного артиллерийского управления увидели, как миномет работает, да еще в исполнении очень молодой и явно невоенной дамы, ситуация быстро изменилась. И специалисты буквально из ниоткуда возникли, и все нужные материалы и полуфабрикаты практически всегда в достатке оказывались. И даже на заводике появилась своя чугунолитейка — но и после всего этого армия стала получать по паре десятков минометов в сутки. И хорошо если по три сотни мин…

Поездка Василия Васильевича в Тифлис оказалась частично удачной. То есть он смог встретиться и поговорить с начальником Тифлисского отделения жандармерии, и полковник Лавров даже пообещал оказать «некоторую помощь» своему героическому племяннику. На самом деле героическому: Андрей Владимирович успел к осени шестнадцатого получить два «Георгия» и вырос в чине до подполковника. Опять явочным порядком вырос: после ранения командира батальона стал «исполняющим обязанности комбата» — не по старшинству в чине, а по уставу, как командир первой роты. И командуя уже батальоном, он действительно неплохо применил доставленные в его батальон минометы. Паршивенькие, откровенно говоря, но падающие градом на голову неприятеля мины почему-то у вражеских солдат вызывали плохо контролируемую панику, и силами одного батальона капитан Лавров смог выбить минимум пару полков германцев из Лиды — за что он, собственно, и получил второго «Георгия», а заодно и следующий чин. А его дядя, действуя уже по своему ведомству, смог как-то уговорить (не лично, конечно) Николая Николаевича этот батальон с фронта отвести и на его базе создать новый «ударный» полк. То есть Великий Князь с фронта все же столь успешно действующий батальон убирать не стал, а вот Андрея Владимировича вместе с первой ротой батальона перевел под Петербург, и там ему предложил такой полк организовать и провести первоначальное обучение как офицеров, так и нижних чинов. Так товарищ Лавров обосновался в Царском селе, а формируемый полк получал пополнение в основном из выздоравливающих пациентов царскосельских лазаретов. Которых в городе было, между прочим, больше шести десятков…

Столь славному племяннику полковник из Тифлиса помощь мог оказать разве что «информационную», но в нынешнее время информация, причем вовремя доставленная, тоже много значила. А то, что таким образом вышло и с жандармерией «подружиться», само по себе было весьма важным.

За формированием «ударного полка» Великий Князь следил лично, периодически в расположение приезжал (и подполковник Лавров радовался, что случалось это нечасто) — но главным в таком «покровительстве» стало то, что полк вооружался в полном соответствии с запросами Андрея Владимировича. Исходя из задач, которые перед будущим полком ставились: штурм и освобождение населенных пунктов. Поэтому в полку командирами отделений назначались практически одни Георгиевские кавалеры, то есть люди смелые и пороха понюхавшие. Да и рядовой состав был поголовно с наградами. А то, что в каждом отделении был пулемет, вообще считалось «новой нормой» Правда, подполковник Лавров слышал (ему родной дядька постарался сообщить через своих знакомых в Петербургском отделении жандармерии), что полк готовили для вполне определенной цели — к освобождению Варшавы, и вроде бы Император был готов к тому, что после выполнения этой задачи от полка вообще практически ничего не останется. Проще говоря, полк готовили «на убой», хотя и под очень важную (стратегически важную) задачу.